последнего, собери волю в кулак и нанеси главный удар», — перед глазами всплыл отец, рано ушедший из жизни, но успевший кое-чему научить. И Костя собрался с силами и нанес главный удар. Фредди закатил глаза и отлетел к ржавой стенке гаража, брякнул об металл и сполз на мерзлую землю (была весна, как и сейчас). Из уголка Капустинского рта медленно потекла почти черная капля, точно у вампиренка, напившегося крови.
Так Костя одержал первую в жизни победу. Правда, после боя интерес к Ленке у Костика почему-то пропал, и это успокоило поначалу бесившегося от поражения Фредди, мечтавшего о реванше. Вскоре Капустин добился расположения Ленки, и за новыми заботами удачливого ухажера помыслы о реванше растворились. Фредди и Костик остались в разных лагерях, так что до конца школы обходили друг друга стороной.
— Ты вот что, Костик, расскажи-ка, как там у вас жизнь в Е-бурге? — Полный тезка одноклассника снова вывел Муконина из легкого забытья.
— А? В Е-бурге? Да ничего, нормально. Как в настоящей столице Уральской Республики. Гонору много, а толку мало, — уклончиво ответил Костя.
— Ага, я так и думал. Пупок нашли, а дотянуться не могут, ха-ха-хах! — усмехнулся Капустин и тут же добавил: — То есть мнят себя столичными, а так все по-старому?
— Вроде того. Беженцев много, — поморщился Муконин. — Боны эти чертовы, только инфляцию подстегнули. Опять же преступность. Правда, в последнее время порядку больше стало. Комитет Безопасности рулит. Да еще дружинников из народа понабрали.
— Понятно, — протянул Федор, переключая скорость.
Начался плохой участок дороги, разбитой здесь, судя по всему, с доядерных времен, — сплошные ямы и колдобины. Костю стало слегка потряхивать.
Но, несмотря на небольшую трясучку, он вдруг почувствовал, как потяжелели веки. Ему неожиданно захотелось спать. Впрочем, почему неожиданно? Усталость от вождения, от схватки с нелюдями, да и, собственно, переживания — все накапливалось потихоньку и вот теперь навалилось тяжким грузом.
Он и не заметил, как отключился.
И что-то поплыло перед ним: неясные образы, странные эпизоды.
Сначала Ганя сидел за штурвалом КАМАЗа и мило улыбался, косясь на Муконина. Костя удивленно спрашивал:
— Мы же вроде в «семерке» ехали, куда она подевалась?
— Ты что, забыл, как нас бомбанули? А мы потом вот этот сухогруз у одного шоферюги отвоевали.
— Правда? И что, скоро приедем?
— Конечно. Пять километров до Москвы осталось. У тебя Минипа-то с собой?
Костя покосился на черный чемоданчик, прислоненный к колену.
— На месте вроде.
— Ну вот, готовься. Сейчас будем московским революционерам передавать. Стрелка на МКАДе назначена.
— Постой-ка, тут же радиация! — вдруг испугался Костя.
— А у тебя ЗэКа с собой?
— Чего?
— Ну, защитный костюм, резиновый. Помнишь, на службе учили за тридцать секунд надевать? Так что давай натягивай, пора уже. ГАЗЫ!!!
Костя начал судорожно крутиться по сторонам в поисках ЗэКа, но безрезультатно.
И тут картинка сменилась.
Костя стоит посреди леса, вертит головой туда-сюда и не может понять, как выбрать правильный путь. Тут из-за деревьев появляется девушка, вся в белом, с длинными русыми волосами, спадающими на грудь, необычайно красивая, со славянскими чертами лица.
— Ты кто такая? — спрашивает Костя.
А она молча идет к нему плывущей, как по волнам, походкой. Подходит и останавливается в шаге, лицом к лицу.
— Угадай с трех раз, — наконец произносит она бархатистым грудным голосом. — Может, я смерть твоя, а может, ангел-хранитель.
— Ты врешь. Смерть не бывает такой красивой.
— Спасибо за комплимент. И очень даже бывает. Кто сказал, что смерть — это старая бабка с косой и в черном? Все это лишь досужие домыслы, Костик.
С этими словами девушка садится на сваленное дерево и прикуривает сигарету.
— Фу, брось отраву, тебе это не идет.
— Спасибо за заботу, — премило улыбается она, но не бросает. — Ну так что, угадал, кто я такая?
— Ты мой ангел-хранитель. — Костя присаживается рядом.
— Молодец, два. Все-таки я твоя смерть.
И Муконину стало страшно. Он встрепенулся, рванул и побежал. Побежал сквозь когтистые заросли маленьких деревьев, сквозь полумрак дремучего леса.
И долго, долго так бежал, пока не проснулся с потом на лбу.
— Ну что, пробудился, хлопец? — Лошадиное лицо Федора Капустина улыбалось. — Давай бодрись, скоро Самара.
— Да? — Костя удивленно потер глаза. — А сколько осталось?
— Километров двадцать, не больше.
Костя уставился на дорогу. Серая полоса полого поднималась в гору. Навстречу неслась легковушка.
— Эх, Костик, смурной из тебя попутчик, всю дорогу почти проспал, — добродушно протянул Федор Капустин.
— Да, блин, усталость сморила, — оправдался Муконин. — Нас никто по дороге не останавливал? В смысле, постов не было?
— Да нет, бог миловал. — Камазист прищурился, обозначив кустики морщин около глаз. — А вот перед городом будет натовский пост, нечто вроде таможни.
— И как скоро? — заволновался Костя.
— Километров десять осталось.
Муконин решил смотреть в оба. Как только эта таможня появится на горизонте, он дружелюбно попрощается с дальнобойщиком и сойдет с машины. А в город дальше будет пробираться пешком. Так безопаснее, — ему уже давно пришел в голову этот план.
Часть третья
Ах, Самара, городок!
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Конечно, Федор Капустин удивился, когда Костя попросил остановить машину, но особого значения этому не придал. «Ну, как знаешь, дело хозяйское. Флаг тебе в руки и семь футов под килем!» «И тебе — удачно разгрузиться».
Муконин соскочил с подножки больше чем за километр до поста и сразу завернул к лесу. (Впрочем,
