— Пошли прочь, упыри!
— Гони москалей! Москвичи — козлы, вон с Урала!
— Своим места не хватает!
— Мочи их!
Разношерстные граждане, в основном, молодежь, рвались к входу в автобус. Четверо дружинников, в ватниках цвета «хаки», грозясь дубинками, сдерживали натиск. Тот, который крикнул: «Мочи их!», кудрявый, с сальными волосами, парень без шапки, с рюкзачком за плечами, в зеленых штанах с боковыми карманами, в подтверждение своих слов схватил с тротуара грязный снежный камень и бросил в проем открывшейся уже двери. Твердый комок снега и льда угодил первому вышедшему пассажиру, щупленькому парнишке в сером длиннополом пальто, в область глаза. Тот прилепил руку ко лбу, съежился, ссутулился и побежал к дверям темно-зеленого дома, против которых стоял автобус Мерседес. Дом был некогда студенческим общежитием. Дружинник легонько пихнул сальноволосого локтем и пригрозил дубинкой. Но другие уже последовали примеру зачинщика. И вереница беженцев, под крики и улюлюканье, под градом грязных снежных комьев, прикрываясь воротниками, потекла из автобуса в подъезд дома.
Косте показалось, будто перед ним прокрутили кадры старой кинопленки. Некое ощущение дежавю охватило его. Вместе с тем, он невольно почувствовал свое приобщение к толпе. Поймал себя на том, что подсознательно готов поддержать бунтарей. Но одновременно проснулась и жалость к несчастным беженцам. Муконин глубоко вздохнул, прикурил сигарету, пошел дальше.
Вскоре Костя свернул на тихую улочку. Отсюда до дома Гани оставалось два квартала — можно дойти пешком. Костя инстинктивно оглянулся: позади мелькнула чья-то шапочка и тут же исчезла за углом дома.
— Этого и следовало ожидать, — бросив окурок, пробормотал под нос Муконин.
Не сбавляя ходу, он зашел в ближайший подъезд. (Кодовый замок был взломан какими-то хулиганами.) И там, в подъезде, притаился за второй, внутренней дверью, которую не закрывали.
Поначалу тишина зазвенела в ушах. Только сердце затикало часиками. Но вот послышались глухие шаги, внешняя дверь скрипнула. В стены ударил легкий свет.
Хвост оказался не так глуп, как можно было предположить. Он застыл в дверях, выжидая, прислушиваясь. Костя затаил дыхание. Как назло, в горле отчаянно засвербело. «Анекдот, да и только!» — пронеслось в голове. Еле удержался, чтоб не кашлянуть. Наконец, качнулись тени, человек сунулся в глубь пахнущего мочой подъезда. Он пересек линию внутренней двери и сразу же повернул голову и расширившимися зрачками уставился на Костю. Воспользовавшись его секундным замешательством, Муконин нанес короткий меткий удар, шпион согнулся, отчаянно хватая воздух ртом, как рыба на суше. После второго тихого и точного удара в шею, он завалился на бок без чувств.
Костя склонился над жертвой, оттянул плечо. Перед ним лежал человек средней комплекции, с круглой головой в черной вязаной шапочке, правильное лицо с глубоко посаженными глазами, отмеченное болезненной бледностью, казалось, спало мертвецким сном. Костя схватил человека под мышки и потянул на себя. Пыхтя приподнял и выволок из подъезда. На улице, оглядевшись (слава богу, никого поблизости не было), Муконин посадил следопыта на скамейку и примкнул дремлющую голову вбок. Подумаешь, напился прохожий, да и прикорнул.
Затем Костя заботливо «навел марафет» шпику — сжал ему пальцами губы и поправил вязаную шапочку.
В соседнем подъезде запищал домофон, и дверь медленно начала открываться. Костя бросил жертву и метнулся на дорогу как ни в чем не бывало, не оглядываясь, спокойно пошел дальше. Позади кто-то закряхтел, но Муконин быстро скрылся за углом. Да ему уже и не интересно стало, что там происходит.
До дома Гани Костя дошел без приключений. Соратник жил на восьмом этаже. Лифты не работали уже лет сто. На пятом этаже Костя остановился, перевел дыхание и мысленно обматерил городскую управу, экономящую электричество.
Добравшись до заветной двери, Муконин нажал на едва заметную кнопочку. Дверь открыли через пару секунд.
— Ба, какие люди! Без звоночка, просто так, очень странный знак. — На пороге стоял человек с рыхлыми волосами до плеч, с трехдневной щетиной.
Костя знал Ганю давно. За несколько лет приятель не изменился, казалось, ни на грамм. По- прежнему походил на этакого рок-гитариста или байкера с усталыми глазами, а то и на попа. Не хватало только кожаной куртки или рясы.
— Форс-мажорные обстоятельства. У меня проблемы.
Ганя повел бровью, пропустил гостя вперед.
Они прошли в комнату. Муконин плюхнулся в кресло, отдышался. После сытного обеда, сдобренного рюмкой водки, нейтрализовать шпика, да еще подняться на восьмой этаж — дорогого стоит! «Старею, блин, — сказал он себе. — А чего ты хотел? Пятый десяток в гору идет».
— Ну, рассказывай. — Ганя достал из стенки початую бутылку виски, подарок генерала Калинова, и разлил по бокалам. — Тебе со льдом?
— У тебя и лед есть?
— А ты как думал!
Костя кивнул. Хозяин удалился на кухню, бодро хлопнула дверца морозилки, потом нудно захрустело. В отсутствие товарища Муконин встал с кресла, нашел листок бумаги с ручкой и быстро написал следующее.
Прикормка сработала. Миротворцы подкупили перевертышей из КБ. Они хотят через меня узнать о нашей Минипе и планах применения на базе в Самаре. Я подозреваю, что у меня где-то спрятан жучок.
Ганя вернулся с кофейной кружкой, наполненной комками льда. Костя бросил ручку и протянул записку коллеге, сделав многозначительный взгляд. Ганя раскрыл рот, но промолчал. Пробежав глазами текст, он занялся приготовлением виски со льдом.
— Давай, колись, что случилось? — спросил, наконец, Ганя, протянув бокал.
— Меня завербовали, — театрально повысив голос, сказал Костя.
— Не понял. Кто это тебя мог завербовать?
— Не знаю. Америкосы, китайцы, японцы… Не знаю пока, откуда ветер дует. Враги Родины.
— Ну-ка, ну-ка, с этого момента поподробнее.
Костя, попивая виски, вкратце поведал историю с пистолетом, все натурально, как оно было на самом деле.
— М-да, — протянул Ганя. — Вот так дела! Интересно, почему это они тебя отпустили?
— А что, по-твоему, меня должны были держать? Тогда какой от меня толк? Мне же необходимо приступить к сотрудничеству.
— Верно, я как-то не подумал. Ну надо же, а?! И все это под боком у самого и. о., под боком у генерала! — Ганя одним махом осушил бокал. — И что ты им рассказал про шефа?
— Выложил чистую правду, — подмигнул Костя, отставив в сторону опустошенный бокал. — Она все равно не компрометирует высокий чин. У нас же строгая конспирация, ты знаешь, на связь он выходит сам, только по сети, деньги для ученых переводит на виртуальный кошелек. Ну, внешность описал другую, как будто он худощавый и высокий. Сказал, что видел его только один раз.
— Понятно. — Ганя тряхнул волосами. — Давай-ка поищем жучок, который они оставили.
— Думаешь, прицепили?
— Конечно, а как же иначе?
Ганя включил музыку, достал из шкафа маленький приборчик, похожий на мобильник, и поднес к Косте. Сканер сразу запиликал. Сигналы усилились около подмышки. Костя с удивленной миной оттянул кофту и залез рукой под футболку. Ему удалось сразу выловить блоху. Полюбовавшись жучком, Ганя вернул его другу, и тот водрузил его обратно, на место. Затем Ганя приглушил музыку.
— Странно-странно, похоже, ничего нет, — демонстративно сказал он.
Убрав прибор, Ганя занялся приготовлением очередной порции виски.
— Может, они перепрошили чип в моем пропуске? — естественным тоном предположил Костя.
— Н-да. Не исключено, что они запеленговали твой код, — ответил Ганя, сунув приятелю бокал. — И
