– Ждите здесь, – кивнул Ракитину на деревянную лавку, стоящую у преддверия таможни. – Время придет, позову.
Ждать пришлось около получаса, по истечении которого все тот же озабоченный Марс, утирая пот под козырьком фуражки, высунулся из-за двери таможенного зала и приказал, призывно махнув рукой:
– Давайте! Бегом!
Ракитин и Градов, уже начавшие нервничать в неизвестности отлета, незамедлительно приказу повиновались.
– С тобой, что ли? – кивнув на пассажиров, равнодушно спросил Марса пожилой лысый таможенник, восседавший за стойкой.
– Мои…
– Осторожнее, понял? – произнес таможенник загадочную по своему смыслу фразу и углубился в какой- то документ, лежавший на стойке.
– Понял-понял, – отозвался Марс угрюмо и подтолкнул Ракитина к выходу на летное поле. – Бегом, я же сказал!
– А там пограничники…
– Бе-егом! Пограничники…
У Ракитина поневоле родилось чувство, будто плановый вылет напоминает скорее бегство с места преступления; во всяком случае, ореол некой таинственной спешки над процедурой наземной подготовки авиалайнера к путешествию ощущался довольно-таки отчетливо.
Так или иначе, беспрепятственно миновав кордон равнодушно отвернувшихся в сторону пограничников, путешественники вскоре разместились в креслах самолета, внимая визгу прогревавшихся двигателей.
Вместе с ними на борту находились пятеро крепко сбитых ребят в десантной форме и в черных беретах; вооружены были ребята до зубов, словно летели к месту горячего боя.
– Мы что, не могли воспользоваться цивильным рейсом? – спросил Градов. – Взяли бы билетики, сейчас бы нам принесли горячий обед…
– А как бы мы добирались до этого самого Поливанова? – резонно заметил Ракитин. – А? А тут он нас и встретит: здравствуйте, я тот самый майор… Класс?
– Поглядим, – пессимистически отозвался профессор.
Самолет, пробежав по полосе, рванул ввысь, и вскоре растаяла позади сумрачная Москва, потерявшись в грязно-сером облачном ненастье.
– Спасибо тебе, Саша, – внезапно произнес Градов, стиснув запястье Ракитина.
– Не стоит, – отозвался тот. – Повезло как раз мне… Ибо, как я уже говорил, мы любим сказки, но они не любят нас. А тут вот…
– Это не сказка, действительность, – возразил Градов. – Причем весьма невеселая. И объективная, как ни странно.
– Послушай, – сказал Ракитин. – Глупый вопрос… Но он мучит меня. Скажи… Людмила…
– Где она?
– Да.
– В мирах… Но тебе интересно наверняка другое: суждено ли вам когда-либо встретиться? Так?
– И ты можешь на это ответить?
– Я могу изложить свою точку зрения. Не претендуя на изречение истины.
– Ну и?..
– Видишь ли… Скитаясь там, ты обретаешь иные ценности и иной взгляд на былое.
– А любовь? Она тоже – тлен?
– Любовь – нет. Ее иллюзия – да. И если хотя бы один любит, он обретет другого. Но порою – чтобы встретиться с чужим человеком… И это справедливый закон.
– Да, – подумав, эхом откликнулся Ракитин. – Это… справедливо.
Они летели уже более часа, как вдруг из кабины пилотов с удрученным лицом вышел Марс, подойдя к ним, постоял в раздумье, будто что-то намеревался сказать, но, не промолвив ни слова, с тяжелым вздохом двинулся дальше, в хвост самолета, где расположились крепкие ребята с оружием.
После краткого совещания с боевой бригадой Марс вновь возвратился к Ракитину и, мрачно сопя, изрек:
– Вот… душой чувствовал… нельзя было вас брать!
– А в чем, собственно, загвоздка? – лениво поинтересовался Александр.
– В чем, в чем…
– Все тюки за борт? – донесся вопрос, заданный кем-то из членов вооруженного формирования. – Абсолютно?
– Все, все! – с досадой подтвердил Марс.
– Так, может, вы объясните… – растерянно начал Ракитин, сердцем почувствовав недобрый поворот событий.
