Ваня молчал.
– Ответь! – потребовала она.
– Знал, но очень поверхностно.
– А почему ты мне не сказал?
– А почему ты выдумала себе день рождения и звали тебя Аней?
Инна улыбнулась и промолчала.
– Хорошо, можешь не отвечать! – Друг подмигнул ей.
– Ты тоже. В чужие дела я не лезу, – заметила Инна.
– Да, знаю, спасибо тебе. – И Ваня ушел в свой класс…
Она кое-как отсидела еще три урока и помчалась на встречу с Артемом. Он уже ждал. Инне не давал покоя вопрос: тайком ли от своей подружки он с ней встречается, но спрашивать она не осмеливалась. В этот раз они пошли в кино. Инне приходилось много врать. Артем ни о чем не подозревал, а то бы не смотрел на нее с таким восхищением. Инна представляла себе момент, когда придется рассказать ему всю правду, как и предупреждала сестра, и ей становилось жутко. Артем расспрашивал о ее родственниках, Инна отвечала односложно, старалась избегать этой темы, лишь бы не приходилось врать еще больше. Она боялась, что вскоре сама запутается, что и когда говорила, – в ее планах назревали перемены. Нужно было как можно скорее повиниться, но до того момента, как Артем уверится, что он влюблен в нее, Инна не хотела открывать карты. Не каждый способен простить мухлеж! Оставалось уповать на влюбленное сердце, которое, по заверениям знатоков, прощает и не такие обманы. Вот только не знала она, как можно измерить влюбленность этого красивого мальчика. Невольно в ее голову закрадывалась мысль, что для него это такая же игра, как для нее. Только она играла во имя любви, а вот во имя чего мог играть он – Инна боялась даже подумать об этом.
На улице зажглись фонари, мелкие снежинки кружились в их свете, как мошки. Артем взял ее за руку.
– Ты сегодня грустная.
От его прикосновения по телу разлилось приятное тепло.
– Просто мне хорошо вместе с тобой молчать.
– А говорить – нет?
– И говорить тоже хорошо.
Он остановился и взял ее за другую руку.
– Красивое колечко, – отметил он, разглядывая мелкие изумруды, выложенные в виде веточки.
– Одно из моих любимых.
– Где-то я уже видел такое же…
Инна напряглась.
«Вот курица! Он видел это колечко на дискотеке! У меня, у тупой… очень тупой блондинки, да и брюнетка из меня получилась на редкость глупая. Неужели догадается? А если спросит? Что говорить? Нельзя же врать дальше, если он все поймет». Она не сдержалась и вырвала руку.
– Таких колец в любой лавке хватает, наверное, видел у какой-нибудь девчонки.
Артем с сожалением кивнул.
– Наверное.
Лишь когда он заговорил о другом, она немного успокоилась.
«Так и паранойя может начаться», – подумала Инна, подавляя вздох облегчения. Раньше она не ценила правду, как оценила сейчас, когда чуть ли не через каждое слово приходилось лгать. Жизнь во лжи оказалась самой отвратительной формой существования, какую только можно придумать! Постоянный страх разоблачения висел над ней как топор палача. Приходили трусливые мысли: уж рубанул бы поскорее, лишь бы не мучиться больше! Но палач еще только размахивался – удар ждал ее впереди.
Как прежде, Артем проводил ее до дома – дома сестры. Инна ожидала поцелуя, она специально выплюнула жвачку заранее, чтобы та не мешала, когда все случится. В туалете кинотеатра подкрасила губы блеском со сладким запахом клубники – ужасно хотелось поразить его. Целоваться ей уже приходилось, но то были глупые дети, Артем – совсем другое дело. Он наверняка отменно целуется, столько девчонок с ним встречались! Инна постоянно ждала, боясь, что он вздумает поцеловать ее не в тот момент, когда она будет готова. От всех этих мыслей во рту пересыхало, а по спине пробежал холодок. Она боялась, что ее обман откроется, и в то же время страстно этого желала, тряслась от возможности поцелуя, а еще – от мысли, что поцелуя так и не случится… Собственная душа казалась ей самой противоречивой вещью на свете. Инне хотелось подходить к любому делу с холодной головой, но ничего не выходило – эмоции брали верх.
– Я чудесно провел время, – сказал Артем.
«Интересно, он всех своих подружек так долго мурыжит перед первым поцелуем?»
– Я тоже, – отозвалась она.
– Знаешь, – вместо того чтобы сделать шаг вперед, сократить расстояние между ними, обнять Инну и приникнуть к ее губам, он шагнул назад, – я хотел бы завтра увидеть тебя.
– И я, – кивнула Инна, готовая от обиды расплакаться. Она не понимала, почему он не целует ее: другие мальчишки сами лезли, приходилось ставить их на место, а этого – никак не заставишь!
– Тогда до завтра?
– До завтра.
Он ушел, а Инне хотелось закричать на всю улицу от злости.
«Что не так? Почему с Любкой он целовался за милую душу, а меня и обнять не хочет? Неужели все это – просто так и ни к чему не ведет, может, ему нравится со мной только дружить? Какой ужас! Какой бред! Зачем мальчикам дружить с девочками? Это неправильно. Нужно совсем другое! Любовь! Отношения. Будь проклята дружба мужчин и женщин». Инна абсолютно ничего не понимала.
Сестра объясняла это просто: «Он тебя уважает». Инна хотела бы поверить, но не могла: думала, что объяснение его поведения должно оказаться каким-нибудь неприятным, а не таким простым, как уважение. И снова она ждала встречи с ним, надеясь получить ответы на невысказанные вопросы, а еще лучше – долгожданный поцелуй.
На следующий день в школе к ней неожиданно подошла Кристина, разодетая в розовые джинсы и кофту с перьевым воротником.
– Ну и как дела? – с улыбкой спросила белобрысая. Подружки ее захихикали, толкая друг друга локтями под ребра.
– Отлично, – Инна слегка приподняла брови, – а с чего тебя это вдруг так взволновало?
– Да так, – Кристина зевнула, – хочется, чтобы у человека, который предоставит свою фотографию для школьной доски почета, все было хорошо. А то ведь с такой кислой миной ты еще больше будешь походить на овечку. А из овечки, согласись, ну какой может быть лидер?! – Ее подпевалы, прикрыв ладонями ярко накрашенные рты, громко заржали.
– Девчонки, – подошел к ним длинный худой одиннадцатиклассник, – вы Константина Викторовича не видели сегодня?
Кристина обернулась.
– Ищи ветра в поле, он, бедный, уже не знает, куда деваться, – пропела белобрысая, – наша драгоценная овечка просто преследует его. Иди спроси Светлану Юрьевну, если она не уволилась, конечно.
– А с чего ей увольняться? – Парень непонимающе насупил кустистые брови.
– Да разные причины возможны, – Кристина снова расплылась в улыбке, – бай-бай, овечка, не болей!
Инна не придала значения неожиданной активности Кристины, а Ваня сразу, как узнал, предупредил ее:
– Затеяла она что-то! Кристи не умеет достойно проигрывать.
Из школы они выходили вместе.
– Ты сегодня, как всегда, встречать подругу? – словно невзначай спросила Инна.
– Нет.
– Кстати, а по географии учитель сегодня… – Она не договорила и уставилась на друга: – Что значит «нет»? Вы поругались?
