сказал, да так, что она вздрогнула.
– Нравится шастать тут ночью, шастайте, мне не помешаете. Только не хихикайте, ненавижу бабье хихиканье!
Маша ошарашенно кивнула, а потом, поняв, что он ее не видит, пробормотала:
– Мы не будем хихикать.
Да и не с кем ей было хихикать, Людовик только мяукнуть мог. Маша неуклюже стащила кофту и постелила на крышу с другой стороны квадратной башни, чтобы никоим образом не помешать агрессивному незнакомцу. Сперва она ждала, что все-таки он с ней заговорит, но этого не произошло, поэтому Маша громко спросила:
– А почему вы тут? – Ответом была тишина, ей даже подумалось, что человек незаметно ушел.
– Тут никого нет? – чуть тише спросила она.
– Ты ко мне обращаешься? – послышался хрипловатый голос.
– Да, к вам.
– А тебе какое дело? Разговаривай с тем, с кем сюда пришла, а не со мной.
– Ладно, – грустно согласилась она и со вздохом погладила котенка.
Молчание длилось около десяти минут, потом незнакомец неожиданно поинтересовался:
– А вы сюда помолчать пришли или меня стесняетесь?
– Да говорить вроде бы не о чем, – отозвалась Маша.
– А чего на крыше ночью делать?
– Любоваться городом.
Вновь повисла тишина, внизу ездили машины, где-то вдалеке завывала сирена «Скорой помощи», ветерок принес запах блинов.
– Приятно пахнет, правда? – сказала Маша, с удовольствием втягивая в себя аромат.
– Ты мне говоришь? – через какое-то время спросил незнакомец.
– Конечно!
– А почему вторая все время молчит? Немая, что ли? – он коротко рассмеялся.
– Вторая? – удивилась Маша.
– Да, вторая девочка.
– А тут больше нет никого.
– Правда, что ли? А мне показалось, я видел двух человек.
– Нет, я одна.
– Значит, любишь смотреть на ночной город… – полувопросительно протянул он.
– Не только на город, на небо, на звезды, на луну… тут чудесно.
– Мне тоже нравится.
Они умолкли.
– Часто приходишь? – нарушил он тишину.
– Нет, редко… но хотела бы чаще.
– А я часто, хотелось бы реже, но все время как будто тянет сюда.
– Именно на эту крышу? Ведь есть много других…
– Именно на эту.
– А я только на этой и была.
– А тут много таких, как ты, ходит. Романтики всем подавай, – с некой злобой буркнул он.
Маша поближе подтянула к себе колени и улыбнулась, когда Людовик перевернулся на спину и, даже не приоткрыв глаз, продолжал так лежать.
– Только сюда парочками обычно приходят, а не поодиночке.
– А у меня нет пары, – созналась она.
– Чего так? Красавица, наверно, такая, раз никто не клюнул на тебя.
Маша оскорбленно поджала губы.
– А разве пары нет только у некрасивых? У тебя есть пара?
– У меня нет.
– Значит, ты некрасивый?
– У меня нет только потому, что я этого не хочу. За мной вообще табунами бегают!
Ей не понравилось его бахвальство, даже захотелось посмотреть на этого красавца, чтобы назло сказать ему какую-нибудь пакость. Маша сдержалась, не любила она обижать людей, хотя этот незнакомец будто специально нарывался.
– Чего замолчала? Наверно, думаешь, как я выгляжу, фантазируешь?!
– Нет, я думаю, красивые люди редко чванятся своей красотой.
– Ой, какие мы умные, – с сарказмом прокомментировал он. Неожиданно ей стало его жаль.
– У тебя плохое настроение? – догадалась Маша.
– Не очень-то хорошее.
– Почему?
– Просто… одиноко, грустно… да не важно, просто так.
– Когда мне бывает одиноко, я думаю о чем-нибудь хорошем.
– А я думаю о плохом.
– Зачем?
– Хочется.
Она вздохнула, ей хотелось приободрить этого несчастного, прятавшегося за грубостью человека, только не знала, как это сделать. Он точно весь состоял из противоречий.
– А как тебя зовут? – нарушила она затянувшееся молчание. – Меня Маша. – Он долго не отвечал, она уже подумала, что разговор на этом окончен.
– А меня Дима, – наконец ответил он.
Сердце подпрыгнуло высоко-высоко и словно застряло в горле. Маша шумно вздохнула.
– Кажется, мы знакомы, – прошептала она.
Он тихо засмеялся.
– А мне кажется, мы уже третий раз все никак не можем познакомиться. – Он помолчал. – А ведь я, Маша, был уверен, что узнаю тебя из тысячи, если встречу когда-нибудь… ни узнал.
Она сидела как на иголках, хотелось вскочить и удостовериться, что говорит с ним, с тем самым Димой. Не верилось, казалось немыслимым встретить мальчика, которого она так искала пять лет назад именно тут – на крыше, встретить, чтобы понять, как многое о нем уже знает. Знает то, чего бы знать не хотела.
– Ты меня так и не простила? – спросил Дима.
– Простила, конечно, простила.
– А в школу не пришла… В другую перевелась?
– Нет, просто сидела на домашнем обучении, у меня нога была сломана.
– Правда?!
– Да, в тот день… – она замялась, – ты, наверно, помнишь…
– Я все помню.
– Меня тогда сбила машина, я долго лежала в больнице, были сломаны рука и нога.
Он напряженно молчал.
– Потом с гипсом пришлось сидеть дома.
– Ты сейчас в порядке?
– Да, все отлично, ничего не болит.
– А я все думал… а оно вон как вышло, если бы я только знал… – он не договорил.
Она услышала его вздох и поспешила заверить:
– Со мной все хорошо, не так уж плохо на домашнем обучении, я читала книги, смотрела телевизор…
– Маш, – перебил он, – а если бы ты на следующий день пришла в школу… ты… ты бы меня выслушала или продолжала бы обижаться?
– Если бы ты захотел мне что-то сказать, я бы выслушала, как иначе! – Маша услышала шаги, дыхание перехватило, когда он появился перед ней и опустился рядом на колени.
