елках.
До Нового года оставалось всего несколько дней, а Влад до сих пор не предложил справлять праздник вместе.
«Может, думает, что еще слишком рано? Не уверен в свои чувствах ко мне или у него другие планы?» — гадала она.
В их отношениях с того дня, когда он назвал ее своей любовью и попросил разрешения дотронуться до волос, так ничего и не сдвинулось с мертвой точки. Он провожал ее утром до колледжа, встречал около него, вел до работы, потом через парк домой, но больше ни разу не пытался обнять. Она частенько ловила его взгляд на своих губах, но он в смятении опускал глаза, как будто мысль о поцелуе была чем-то непристойным.
На выходные, которые выдались особенно солнечными, Влад пропал. Катя вздохнула при воспоминании, как просидела два дня у окна, то читая книжку, то глядя на телефон, то предаваясь глупым мечтам.
В воскресенье вечером она впервые поняла, что ни разу не видела Влада при свете дня. Они всегда встречались либо рано утром, когда было еще темно, либо вечером. Это открытие не давало ей покоя. Поэтому, как только в понедельник Влад встретил ее у парадной, она предложила ему как-нибудь встретиться днем.
«Как-нибудь», — туманно пообещал он и объяснил, что днем чаще всего работает. Кем, где — он рассказывать не стал и умело сменил тему.
«Неужели он работает на своего негодяя брата? Если так, то как смеет еще осуждать его, раз сам… сам хорош? — недоумевала девушка, неотрывно созерцая крупинки снега на подоконнике. — Нет, он не стал бы! Он слишком…»
В стекло ударилась черная птица. Катя от неожиданности вскрикнула.
— В чем дело? — недовольным тоном поинтересовалась Наталья Михайловна, приподнимаясь из-за стола.
— Птица в стекло ударилась, — пролепетала девушка, во все глаза глядя на черного ворона с мертвецки голубыми глазами.
— Потише! — гаркнула преподавательница на учениц, как по команде обернувшихся и разом заговоривших.
Ворон прошелся по подоконнику взад-вперед, поглядывая на нее одним глазом.
Катя сидела точно парализованная, боясь дышать. После того как Влад вытащил ее из люка, она видела этого ворона пару раз, но не была до конца уверена.
«А что, если его послали другие птицы из парка?» — промелькнуло у нее.
На старой березе теперь, когда она с Владом проходила, никто не сидел, но ей по-прежнему чудилось, будто парк замирает, все живое превращается в камень и гнетущая тишина звенит в ушах.
— Милеева Екатерина! — услышала она голос преподавательницы словно издалека. Бледные глаза ворона гипнотизировали, Катя мысленно поднималась с места, брала папку с курсовой, но на самом деле она продолжала сидеть, глядя в окно.
— Милеева, ты готова? — заметно сбесилась Наталья Михайловна.
— А она ворон считает! — засмеялись мальчишки с соседней парты.
Птица за окном каркнула и, взмахнув крыльями, улетела. Преподавательница раздраженно бросила: «Будешь самой последней отвечать!» — и вызвала Нину.
Катя вцепилась в свою курсовую и как можно дальше отодвинулась от окна. Сердце дрожало, или это она сама дрожала, мышцы во всем теле до боли напряглись, желудок свело.
Так она и просидела, не осмеливаясь повернуть головы, чтобы посмотреть в окно, до тех пор, пока из аудитории не вышла последняя одногруппница.
— Тебе нехорошо? — поинтересовалась Наталья Михайловна, кивком указывая ей сесть за первую парту.
Катя положила курсовую на стол преподавательницы и призналась:
— Да.
— Не хочешь защищать? — листая курсовую, удивилась Наталья Михайловна.
— Хочу… — Катя напряженно улыбнулась, — то есть я могу.
— Я знаю, — поджимая губы, проворчала себе под нос преподавательница и, размашисто написав на титульном листе «Отл.», положила работу к другим.
— С наступающим, хороших праздников, — пожелала она.
— И вам.
Катя спустилась с третьего этажа, в гардеробе уже никого не было из ее группы. Девушка оделась и подошла к дверям, но из здания не вышла до тех пор, пока не увидела за воротами темную фигуру Влада.
Не успела она сбежать по расчищенной от снега лестнице, как ее кто-то окликнул.
У перил, опираясь на один костыль, стоял Костя. Он помахал ей.
«Это должно было когда-нибудь случиться», — утешала себя Катя, приближаясь к парню.
— Привет. — Малой смущенно покосился на свой гипс. — Док сказал, через месяц уже снимут.
— Я рада… — Она умолка. А чему она, собственно, могла радоваться? Что бедняге снимут через месяц гипс, которого у него вовсе могло не быть, если бы не она. — Хорошо, что ты уже почти выздоровел, — все-таки закончила Катя.
— Ага, все нормуль, ты чего такая грустная?! Не умер же я! — захорохорился Костя.
Девушка улыбнулась и посмотрела туда, где за воротами стоял Влад, но его там не было. Сердце испуганно сжалось. «Ушел», — поняла она, но, обведя взглядом двор, увидела, что Влад вошел в ворота и идет к ним.
— Жаль, ты не смогла прийти в больницу, — посетовал Малой, — у меня такая палата прикольная была! Ребята с моей группы заходили, на гипсе расписались… — Парень со всего маха хлопнул себя по лбу: — Забыл! — Он полез по карманам и, вынув шариковую ручку, вручил Кате. — Давай и ты распишись! — Малой уже стал наклоняться, чтобы засучить штанину, когда подошел Влад. Молодые люди недружелюбно уставились друг на друга.
— Кто это? — первым очнулся Костя.
— Это… — начала девушка, но он не дал ей договорить: — Вот блин, а я думал, Алиска наврала все!
Парень выглядел таким растерянным и жалким, Катя даже не представляла, есть ли на свете слова, способные ей сейчас помочь.
— Нет, не наврала, — убито призналась она.
Влад молча взял ее за руку. Как бы мерзко она себя ни чувствовала, стало лучше.
— Вы типа встречаетесь? — недоверчиво посмотрел Малой на их сплетенные пальцы.
Катя сама не знала ответа на этот вопрос. Она нерешительно посмотрела на Влада, и тот еле заметно кивнул.
— А что тогда было в тот день, в тот день, когда меня машина сбила?! — воскликнул Костя. — Ты же… ты сама… — Он пораженно моргнул. Кажется, до него в этот
самый момент дошло, как с ним поступила девчонка, которую он считал самой хорошей из всех ему известных.
Костя неловко повернулся и уронил костыль. Катя подняла его и протянула парню. Их взгляды встретились, в этот миг она ощутила страх. Он прокатился по низу живота и поднялся наверх — к горлу, сдавливая его точно удавкой. В такие моменты ей хотелось умереть. Просто перестать существовать в этом мире, где нужно принимать сложные решения, делать выбор, чувствовать боль или причинять ее, а потом испытывать бесконечные угрызения совести.
Парень вырвал у нее из рук костыль и поковылял к воротам.
Глядя ему вслед, Влад крепче сжал ее руку, и его слова прозвучали, как удары хлыста в воздухе:
— Предательство подобно краткой смерти. — Изумрудные глаза обратились на нее. — Только тот, кого предали, не знает, что впереди целая жизнь и смерть эта не настоящая. — Молодой человек отвел взгляд, невнятно пробормотав: — Всего-то лишь генеральная репетиция.
