могли наблюдать гланды.
Анжелика ниже склонилась над газетой.
На картинке под цифрой три она — собственной персоной, изуродованная до неузнаваемости шаржистом, стояла возле Вильяма, и они с тупейшими выражениями лиц смотрели друг на друга. Мол: «Что это сейчас было?» В следующем кадре Лайонел с Катей были запечатлены в танце, и во все стороны от них летели искры.
— Ненавижу этого ублюдка Давыдова! — выдохнула Анжелика, разглядывая себя с красным, точно от диатеза, лицом, стоящую плечо к плечу с не менее краснолицым Вильямом. Наподобие закипающего чайника, из носа у нее шел пар, а на голове красовались рога, один ветвистый — олений, другой маленький красный, как у дьяволицы. А на последней картинке — Вильям уводил из зала Катю, оставляющую за собой кровавый след. Лайонел же стоял, победоносно подняв руку с зажатым в ладони окровавленным сердцем, на котором точно на голове была надета золотая корона. Возле его ног на задних лапах подпрыгивала, как если бы просила косточку, болонка в голубом атласном платье.
Статью под комиксом с названием «Вместо Иисуса родилась новая королева, или ОСТОРОЖНО — она живая!» Анжелика читать не стала, а сразу зашвырнула газету в камин.
Даймонд опустил взгляд на поднос, где лежали письма.
— Не почитаешь? Тут много приглашений…
Девушка метнула на него убийственный взгляд и, поплотнее укутавшись в шелковый халат-кимоно, прорычала:
— Приглашения? Да весь город потешается в эту самую минуту надо мной! И всем интересно только одно: какое у меня сейчас выражение лица?
Юноша взял с подноса глянцевый журнал и протянул Анжелике:
— Взгляни, ты на обложке.
На губах девушки промелькнула улыбка.
— Ах, Таточка прелесть! — воскликнула она, проводя ноготком по своему портрету во весь рост, под заголовком «Достоинства красивой женщины — это слабость любого мужчины».
— Надо бы ей позвонить, — пробормотала Анжелика.
Хозяйка журнала Наталья Важко обычно отводила как минимум страниц по десять для статей, портретов и интервью с первой красавицей.
Девушка набрала номер на услужливо поданном Даймондом телефоне и, пока в трубке раздавались длинные гудки, пролистнула журнал. Тот пестрел высокохудожественными портретами знаменитых вампиров, попадались и фотографии людей. Обычно это были хорошенькие аппетитные мальчики или девочки.
— Василиса? — осведомилась Анжелика, узнав голос секретарши Важко.
— Да, секундочку… — Послышалось шуршание бумаг, затем шепот: — Звонит Анжелика Тьеполо, что сказать?
— Вася, я же просила! — раздраженно крикнула издалека Наталья. — Меня ни для кого нет! Ты видела эту новую девицу Лайонела, ее фотографии я до второго пришествия Христа буду обрабатывать.
Секретарша взяла трубку, но Анжелика уже нажала на кнопку отбоя и теперь сидела, гневно уставившись на телефон.
— Что-то не так? — спросил Даймонд.
Девушка медленно поднялась, размахнулась и швырнула телефон в стену. Аппарат рассыпался, а юноша испуганно хлопнул глазами.
— Что случилось?
Анжелика прижала ладони к бледным гладким щекам. Еще минуту назад она не подозревала, насколько плохо обстоят дела.
— Все точно с ума посходили, — промолвила девушка, обессиленно падая в мягкие подушки дивана. Она схватила журнал, нашла в середине постер с Лайонелом, где тот лежал на самой вершине Уральских гор, и ткнула и него пальцем. — Даже сама Важко убеждена, что он бросил меня ради этой… этой ничтожной человечишки!
— Анжелика, я думаю… — неуверенно начал юноша, но она оборвала:
— Молчи! Даймонд, какой же ты глупый! Думать поздно, нужно уже что-то делать!
— А что тут можно сделать? — Даймонд поставил поднос с письмами на край столика, возле вазы с цветами.
Девушка прищурилась.
— Он рассчитывает, я стану жить в этом розарии, пока он развлекается. — Она пренебрежительно столкнула вазу с красными розами на пол. Осколки разлетелись по ковру. Изящные золотистые брови гневно сошлись на переносице. — Я знаю, что сделаю…
Юноша опустился перед ней на колени и умоляюще заглянул в глаза.
— Анжелика, если для Лайонела эта странная девочка что-то значит, он поступит с тобой жестоко…
Она откинула голову и звонко захохотала:
— Уже поступил, Даймонд! Уже-е!
Его красновато-каштановые ресницы легли на белоснежные щеки, ладони обхватили ее лодыжку с такой осторожностью, с какой прикасаются к чему-то очень хрупкому, губы скользнули вверх по колену…
На миг ей вдруг захотелось, как прежде, поддаться, найти в его нежных объятиях утешение, спокойствие, но пред мысленным взором возник прекрасный образ Лайонела, и желание, как тонкая нитка, оборвалось.
— Уйди, — приказала девушка. — Я не замараю себя изменой! Моя репутация останется безупречной!
Юноша вздрогнул и, не поднимая на нее глаз, отстранился. Уйти — не ушел, остался сидеть перед ней на коленях, низко склонив голову.
Анжелика погладила страницу в журнале с портретом Лайонела и отчужденно произнесла:
— Он никогда не захочет меня после тебя. — Она поднялась, подошла к камину и, протянув руки к огню, тихо закончила: — Я не могу его потерять… Я не могу без него жить!
— Лилу, — позвал Даймонд.
Девушка обернулась не сразу. Внутри как будто что- то сжалось в области сердца. Уже много лет он не называл ее этим прозвищем.
Их взгляды пересеклись, и юноша прошептал:
— А я не могу потерять тебя…
Анжелика оценивающе скользнула по нему взглядом. В голове сложился план. Девушка приблизилась к Даймонду, опустилась рядом на корточки и, погладив его по щеке, пообещала:
— Ты не потеряешь меня.
Он доверчиво уткнулся ей в ладонь и закрыл глаза.
На кровати лежал открытый на последней странице номер «Питерского зазеркалья».
Под заголовком «Что дальше?» была размещена фотография Кати на фоне сгоревшего дома.
Вильям быстро прочитал статью, где подробно рассказывалось, что новая девушка Лайонела посетила его вчера между шестью и восемью часами вечера. Затем вернулся к первой полосе, чтобы еще раз взглянуть на картинки, повествующие о событиях рождественского бала.
Молодой человек отодвинул от себя газету, заткнул уши и напряженно уставился в стену, из-за которой доносился голос брата. Газетным слухам, сплетням Вильям не верил, он верил только в подлость вампира, находящегося на расстоянии десяти шагов от него.
В своем кабинете Лайонел на кого-то орал по телефону. Брат редко повышал голос, сейчас же тот просто гремел в тишине дома.
Вильям отнял ладони от ушей, даже прислушиваться не было необходимости.
— Болонка в платье, это не смешно! — орал Лайонел. — Если ты не принесешь Анжелике извинения в
