— Как вы боретесь с желанием узнать?
Создатель провел ногтем по подлокотнику трона.
— Тебе, дитя, неизвестно, каким бывает желание, что значит из века в век ждать, надеяться и верить.
Расспрашивать еще о чем-то расхотелось, угнетенная и опустошенная, девушка побрела вниз по лестнице к выходу из дворца. На улице уже стемнело, солнце почти закатилось за черно-серую тучу, создавая ей святящуюся багряную окантовку.
Некоторые горожане, проходящие по главной улице, негромко разговаривали, но Катя не понимала их. Она ступила на первую ступеньку, выложенную драгоценными камнями, шумно втягивая в себя воздух. И резко задержала дыхание, испуганная и счастливая одновременно.
В теплом искусственном запахе цветов, трав проскользнул совсем тонкий, но легко узнаваемый аромат ледяной свежести.
Глава 10
В воздухе
На следующий вечер в трехэтажном доме по главной улице города царила атмосфера праздника. Бальный зал с изумрудным полом сиял в свете сотен разноцветных лампочек, украшенных покачивающимися бриллиантами, спускающимися на серебристых нитях с потолка. Женщины были одеты в легкие, воздушные разноцветные наряды, изобилующие драгоценными камнями. Мужчины ходили в тонких туниках разных цветов.
Катя единственная явилась в европейском платье и теперь ощущала себя белой вороной. А ведь Цимаон Ницхи прислал ей соответствующий наряд. Только она захотела сделать все по-своему. Девушка надела голубое платье, которое особенно нравилось Лайонелу, и ее ни на миг не оставляла мысль: «Неужели показалось?»
Возле стены стояли музыканты с лирами, наигрывая непривычную для ее слуха мелодию, немного дребезжащую, с глубоким эхом, чуть грубоватую, но красивую.
Девушка стояла возле Вильяма, оглядывая собравшихся. Кира с Йоро остались в комнате, Олило тоже пришлось оставить с ними, вряд ли кто-то из вампиров обрадовался бы появлению чертенка с зеркальными глазами. Особенно учитывая, что нигде в городе не висело ни одного зеркала. Создатель в пурпурном одеянии с золотым терновым венцом на голове восседал на троне, слева стояли две его молодые жены, темноволосая красавица Агарь и светленькая Наама, справа Уриэль.
— Вам весело? — услышала позади себя тонкий кроткий голосок Катя.
Его обладательницей оказалась дочь Цимаон Ницхи Сарах, одетая в белый полупрозрачный наряд, на груди скрепленный крупным черным бриллиантом. Густые щеточки ресниц взлетели и опустились, прикрыв сверкающие янтарные глаза как у отца. Девушка откинула назад черные блестящие волосы, смущенно прошептав:
— Мне хотелось бы с вами подружиться.
— Рада, — Катя выдавила из себя ответную улыбку.
Девушка просияла и, обведя рукой зал, предложила:
— Познакомить вас со всеми?
— Пожалуй, нет.
Сарах не расстроилась, нашла взглядом Вильяма, беседующего с одним из сыновей Создателя, и заметила:
— Он очень хорош собой, правда?
Катя сердито прищурилась.
— Цимаон Ницхи прислал тебя воспевать мне ангельские достоинства?
— Просто сказала первое, что пришло на ум, — простодушно созналась девушка.
Почему-то Катя ей верила. А наткнувшись на стальной блеск глаз Уриэля, поинтересовалась:
— Он хоть когда-нибудь веселится с остальными?
Щеки Сарах покрылись румянцем, та быстро взглянула на гиганта-воина возле отца и так тихо, что пришлось буквально читать по губам, сказала:
— Нет, что вы, каждую секунду он на службе у Создателя.
Катя хмыкнула, она была уверена, что эти двое неравнодушны друг к другу, но решила не озвучивать свои догадки. Заметив, как к трону Создателя подошел Наркисс, единственный среди всех вампиров облаченный в черное, извинилась и заспешила в его сторону.
Собственный порыв ей самой до конца не был понятен, но после вчерашнего разговора в сквере со старейшиной, вдруг захотелось поговорить с ним еще.
— Веселишься? — заметил ее Цимаон Ницхи.
Его жены, Уриэль склонили перед ней головы, а Наркисс даже капюшона не повернул. И прежде чем она успела рот раскрыть, затерялся среди гостей.
Создатель, к неудовольствию девушки, поймал ее ищущий взгляд и несколько удивленно заметил:
— Странный выбор.
— Я пойду… веселиться, — пробормотала девушка и двинулась в ту сторону, куда ушел Наркисс.
«Он меня избегает?» — эта мысль ее повеселила. А следующую мысль спугнул Вильям, поймавший девушку за локоть.
Их взгляды встретились, на миг ей показалось, что он пришел в смятение, но потом красивое бледное лицо превратилось в спокойную маску дружественного участия.
— Все в порядке?
— Да-да, — рассеянно покивала она, следя за передвижениями черной фигуры в капюшоне по залу.
Вильям тоже посмотрел на Наркисса и со смешком обронил:
— Куда это, интересно, он так помчался?!
Катя нетерпеливо передернула плечами и, пообещав: «Увидимся еще», вновь двинулась за своей целью.
В диковинном танце они двигались по залу, пока не встретились лицом к лицу, вернее, лицом к капюшону близ трона Цимаон Ницхи.
И Катя, недолго думая, спросила то, что спрашивали весь вечер у нее: «Веселитесь?
— Похоже на то? — донесся хрипловатый голос.
Девушка деланно засмеялась, тем временем лихорадочно придумывая тему для разговора.
Но старейшина опередил ее, довольно грубо приказав:
— Не ходи за мной.
— Я… — начала она, но он оборвал:
— Неинтересно!
Катя скрипнула зубами и, видя, что тот поворачивается к ней спиной, обратилась к наблюдавшему за ними Создателю:
— Почему он все время в капюшоне? Хочу видеть его лицо!
Капюшон резко повернулся к ней, а губы Цимаон Ницхи дрогнули в усмешке и тот предложил:
— Потанцуй с Вильямом. А Наркисс, так и быть, после удовлетворит твое любопытство.
Девушка заметила, как дрогнули плечи под черным одеянием. Но ее нестерпимое желание взглянуть уже ничто не могло удержать. Она протянула руку, чтобы содрать капюшон, но Наркисс оказался быстрее, он перехватил ее запястье. Затем отступил на два шага и медленно стащил капюшон.
В установившийся тишине Катя услышала слабый вскрик, не сразу сообразив, что сорвался он с ее губ.
Перед ней стоял отвратительнейший старик, какого только приходилось видеть. Белое как мел лицо было сплошь в ямках, на дне которых желтели гнойные язвочки. Губы покрывала толстая бело-желтая
