Пират расплылся в улыбке, продемонстрировав гнилые зубы.
— И я о том твержу ей! Не слушает!
Молодой человек укоризненно поцокал языком.
— Юным девицам следовало бы больше прислушиваться к мнению старших.
— Истину говорите, — подхватил пират.
Катя сцепила руки на коленях, не зная, нужно ли ей присоединиться к светской беседе, не выглядит ли она невоспитанной и не обижает ли своим молчанием «красавицу» Каридад?
Капитан тем временем воодушевился еще больше и радостно предложил:
— А не устроить ли нам вечер танцев? — Взгляд его заметался по каюте. — Где-то тут был проигрыватель, моя Каридад прекрасно танцует, она обожает танцевать. Правда, дочка?
Его дочка продолжала взирать на всех из-за своих локон мертвыми глазами и ничто на свете, как полагала Катя, не могло заставить ее танцевать, не то что бы прекрасно, даже плохенько — уже никогда.
«Он безумен», — покосилась Катя на Теофано, бегавшего по каюте в поисках проигрывателя.
В голове играла до странного неподходящая мелодия — «Аве, Мария» Шуберта. И все происходящее под этот несравненный гимн казалось еще большей нелепостью, чем могло бы показаться в тишине.
— Хочешь потанцевать? — спросил у нее Лайонел.
— Хочу проснуться, — не выдержала Катя. Теофано резко остановился и, уперев руки в бока, заметил:
— Екатерина, вы устали? Прошу, позвольте проводить вас в каюту!
Если бы она не видела, как бесповоротно мертва сидящая в кресле, то решила бы, что ее сейчас якобы третью — лишнюю, сердобольный папаша Каридад пытается услать.
— Ты собираешься танцевать? — уточнила Катя, всматриваясь в прекрасное, но бесстрастное лицо Лайонела.
Он насмешливо улыбнулся, посмотрел на тихоню Каридад и поинтересовался:
— А ты будешь ревновать, дорогая?
Катя заметила, какая гордость промелькнула в глазах Теофано, и, сама не веря, что говорит это, промямлила:
— Пожалуй, я сойду с ума, дорогой… от ревности.
Капитан был явно раздосадован и даже попытался вмешаться, но молодой человек жестом призвал его к молчанию. Затем поднялся.
— Танцы как-нибудь в другой раз. — Он подарил Каридад улыбку. — Приличным незамужним девушкам не пристало ложиться так поздно. — Взгляд его переместился на Катю — в корсаж ее платья. — А всем неприличным — давно пора лежать на спине и считать звезды.
Капитан было увязался следом, чтобы показать каюту, но молодой человек заверил: «Мы справимся» и напомнил: «Курс на остров Чертовых зеркал».
В небольшом коридорчике, прежде чем распахнуть одну из четырех дверей, Лайонел обратился к своим мышам, сидящим у него на плечах:
— Поищите себе другое место для ночлега.
Неф в ту же секунду послушно взмахнула крыльями и взлетела, а Орми, как только он распахнул дверь каюты, попыталась ринуться вовнутрь, но была перехвачена и отброшена прочь.
— Спокойной ночи, Орми, — пожелал Лайонел и, втолкнув Катю в их каюту, захлопнул дверь прямо перед носом у рассерженной мыши.
В маленьком помещении у окна с раздвинутыми темно-коричневыми занавесками стояла узкая койка, покрытая серым покрывалом.
Катя измерила комнатушку ровно пятью шагами и невесело спросила:
— Неужели ничего попросторнее тут нет?
Лайонел скинул пиджак.
— Есть, спальня Каридад.
Девушка сложила руки на груди, не без иронии отметив:
— Надо же, ты и в спальне у нее бывал…
— Да, знаешь, когда я пользовался услугами Теофано в прошлый раз, я предпочел этой кладовке каюту его дочери.
— Боже, — выдохнула Катя, — ты, ты просто… чудовище.
Молодой человек удивленно вскинул бровь.
— Между нами ничего не было. Подумаешь, она лежала себе на другом конце огромной кровати…
— Но она, она же мертва, Лайонел!
Тот пожал плечами.
— Вот именно! Ей вообще кровать не нужна. А я был уставшим! — Он сел на узкую койку и, притянув девушку к себе, усадил на колено. Когда его ладонь легла ей на щеку, Катя резко отпрянула.
— Ты спал с трупом! Это омерзительно!
— А ты с моим братом. И тебе понравилось.
— Издеваешься? — разозлилась она, тщетно пытаясь вырваться из его объятий.
Он засмеялся, одной рукой продолжал ее удерживать, а другую запустил в волосы.
— А знаешь что?
Она перестала вырываться и он продолжил:
— Мы можем вместе пойти к ней, в случае чего, отвернем ее к стене, чтобы ты не стеснялась.
Катя набрала в легкие воздух, но обрушить на молодого человека свое возмущение не смогла — засмеялась. Ледяные голубые глаза смотрели на нее очень серьезно, без единого намека на улыбку, но теперь его шутку она оценила в полной мере. Они слишком мало времени провели вместе, научиться разгадывать его настроение ей еще только предстояло.
— Я почти поверила!
Она ждала, что теперь он точно улыбнется или посмеется, но очень быстро, к своему ужасу, поняла — он вовсе не шутил. И в самом деле, ради мягкой комфортной кровати не погнушался бы разделить ложе с трупом.
— Расскажи мне про нее, — со вздохом попросила Катя, понимая, что упреки и дальнейшее разбирательство: кто с кем спал — бесполезны. — Девчонка мертва, отец явно сумасшедший, они не вампиры… Что с ними произошло?
Лайонел откинулся на стену и какое-то время молчал, как будто обдумывал свой ответ.
— Ты дал Теофано одну из двух оставшихся у тебя монет. На ней написано: «Deuda», такое же название носит корабль. Как переводится это слово?
— Долг, — промолвил молодой человек, вынимая из кармана последнюю оставшуюся у него монету. Он указал на сторону с изображением корабля. — Оно означает денежный долг. — Монета подлетела у него на ладони и перевернулась стороной с изображением девушки и словом: «Deber». — А это долг чести.
— Какое странное название для корабля.
— Несколько сотен лет назад он назывался иначе — «Слеза Люцифера». А у Теофано, даже для пирата, была весьма скверная репутация. Со своей командой он ограбил и потопил множество кораблей: испанских, английских, французских. Люди поговаривали, что сам Люцифер ведет Теофано. — Лайонел усмехнулся. — Не так уж они ошиблись. Дьявол был частым гостем на этом корабле, тут всегда царило веселье, выпивка лилась рекой, играли на деньги, развлекались с портовыми девками. И я полагаю, никогда бы Теофано не оскорбил дьявола и не был наказан им, если бы не… женщина. Конечно, даже пираты порой влюбляются.
Катя посмеялась.
— Как же мне нравятся истории в духе: а виновата оказалась Ева.
Молодой человек улыбнулся и любовно провел ладонью по ее спине.
— Если бы сам дьявол не был созданием и подобно Богу мог кого-то сотворить, то именно он сотворил бы женщину. Это его любимое оружие, о, сколько пороков может породить одна женщина сразу в десятках мужчин. — Лайонел выдержал паузу, внимательно глядя на Катю. — У Теофано была возлюбленная, из простолюдин, красивая и набожная. Понятно, он быстро ее испортил. Всякая невинность по сути порочна,
