Мольер. Довольно! Сейчас не время болтать, у нас важное дело.
Г-жа Бежар. Раз вам заказали пьесу о критике, которой вы подверглись, почему же вы не сочинили комедию о комедиантах, о которой вы нам давно говорили? Это была бы счастливая находка, и пришлась бы она весьма кстати, тем более что ваши критики, решив изобразить вас2, дают вам право изобразить их, а написанный вами их портрет был бы куда более схож с натурой, нежели ваш портрет, написанный ими! Сочинить пародию на актера, играющего комическую роль, - это значит высмеять не его самого, а в его лице высмеять то действующее лицо, которое он изображает; это значит воспользоваться теми же чертами и теми же красками, которые употребляет он, рисуя всякого рода комические характеры, взятые им с натуры. А пародировать актера, играющего серьезную роль, это значит показать недостатки, присущие именно ему, потому что в такой роли актер не прибегает ни к жестам, ни к смешным интонациям, по которым его легко можно было бы отличить от других.
Мольер. Все это верно, но у меня есть причины этого не делать. Между нами говоря, меня это не очень увлекает, и потом, для такой пьесы нужно больше времени. Они дают представления в те же дни3, что и мы, и за то время, что мы в Париже, я видел их раза три-четыре, не больше. Я успел уловить в их декламации только то, что невольно бросается в глаза, а для того чтобы написать похожие портреты, надо было бы получше их изучить.
Г-жа Дю парк. Все-таки я кое-кого из них узнала в вашем исполнении.
Г-жа де Бри. Я ничего об этом не слышала.
Мольер. Мне пришла однажды в голову такая мысль, но я ее оставил: ведь это же безделица, так, пустячок, вряд ли он кого-нибудь позабавит.
Г-жа де Бри. Раз уж вы другим говорили, так расскажите и мне.
Мольер. Сейчас не время.
Г-жа де Бри. В двух словах!
Мольер. Я задумал комедию, где один поэт, которого я должен был играть сам, предлагает свою пьесу труппе, только что приехавшей из провинции. 'Есть у вас, - спрашивает он, - актеры и актрисы, которые могли бы создать успех пьесе? Дело в том, что моя пьеса - это такая пьеса, которая...' - 'Конечно, сударь, - отвечают актеры, - у нас есть и мужчины и женщины, которых одобряли всюду, где только нам ни случалось представлять'. - 'А кто у вас на роли королей?' - 'Вот этот актер недурно с ними справляется'. - 'Кто? Этот статный молодой человек? Да вы шутите? Король должен быть толстый, жирный, вчетверо толще обыкновенного смертного, королю, черт побери, полагается толстое брюхо, король должен быть объемистым, чтобы было чем заполнить трон! Король с такой стройной фигурой! Это огромный недостаток. Впрочем, послушаем, как он читает стихи'. Актер читает ему несколько стихов... ну хоть из роли короля в _Никомеде_.
Я признаю, Арасп: он верно мне служил
И приумножил мощь...
читает самым естественным тоном. А поэт: 'Как? Это вы называете декламацией? Да это насмешка! Такие стихи нужно произносить высокопарно. Вот послушайте. (Подражает Монфлери4, знаменитому актеру Бургундского отеля.)
Я признаю, Арасп... и так далее.
Видите, какая поза? Запомните хорошенько. Затем нужно напирать на последний стих - это нравится публике и вызывает бурю восторга'. - 'Но, сударь, отвечает актер, - мне кажется, что король, беседуя наедине со своим военачальником, должен говорить проще, - он не вопит, как бесноватый'. - 'Вы ничего не понимаете. Попробуйте читать так, как вы читаете, вот увидите: ни одного хлопка. Теперь посмотрим любовную сцену'. Актер и актриса показывают сцену Камиллы и Куриация:
Ты принял эту честь, и ты туда идешь,
И наше счастье ты позору предаешь?
Увы, мне ясно все... и так далее.
И играют они, как и тот актер, совсем просто. А поэт: 'Вы издеваетесь надо мной! Это никуда не годится. Вот как нужно это читать. (Подражает г-же Бошато5, актрисе Бургундского отеля.)
Ты принял эту честь... и так далее.
Увы, я знаю все... и так далее.
Видите? И искренно и страстно! Обратите внимание, что Камилла улыбается в самые тяжелые минуты'. Мысль моя в этом я заключалась: поэт должен был проверить таким образом всех актеров и актрис.
Г-жа де Бри. По-моему, это забавно! Я с первого стиха угадала, кого вы имеете в виду. Ну, а дальше?
Мольер (подражает актеру Бургундского отеля Бошато6, читающему стансы из 'Сида').
До глубины души я потрясен... и так далее.
А этого узнаете - в роли Помпея из Сертория? (Подражает актеру той же труппы Отрошу7.)
Вражда, что властвует средь двух различных станов,
Вам славы не сулит... и так далее.
Г-жа де Бри. Я и этого, кажется, узнаю...
Мольер. А это кто? (Подражает актеру той же труппы де Вилье8.)
О государь, Полибий мертв... и так далее.
Г-жа де Бри. Узнаю и этого. Но есть среди них такие, которых даже вам трудно передразнить...
Мольер. Ах, боже мой, если приглядеться поближе, то у каждого из них что-нибудь можно подметить!.. Но я из-за вас трачу драгоценное время. Подумаем, наконец, о нас самих и не будем отвлекаться болтовней. (Лагранжу.) Постарайтесь как можно лучше сыграть в сцене со мной роль маркиза.
Г-жа Мольер. Опять маркиза?
Мольер. Да, черт побери, опять маркиза! Нынче маркиз - самое смешное лицо в комедии. А что может быть благодарнее такой роли? В старых комедиях неизменно смешил публику слуга-шут, а в нынешних пьесах для увеселения зрителей необходим смешной маркиз.
Г-жа Бежар. Это верно, без него не обойтись.
Мольер. А вам, сударыня...
Г-жа Дюпарк. Ах, боже мой, мне с моею ролью не справиться! И зачем только навязали мне эту кривляку?
Мольер. Ах, боже мой, сударыня, вы то же самое говорили про вашу роль в _Критике Школы жен_, а между тем отлично справились с нею, и все в один голос говорили, что лучше сыграть невозможно! Поверьте мне, сейчас будет то же самое: вы даже представить себе не можете, как вы хорошо сыграете.
Г-жа Дюпарк. Это для меня непостижимо. Ведь я же не выношу кривлянья.
Мольер. Совершенно справедливо. Но как раз этим-то вы и докажете, что вы превосходная актриса: вы изобразите особу глубоко чуждую вам по духу. Итак, пусть каждый из вас постарается уловить самое характерное в своей роли и представит себе, что он и есть тот, кого он изображает. (К Дюкруази.) Вы играете поэта. Вам надлежит перевоплотиться в него, усвоить черты педантизма, до сих пор еще распространенного в великосветских салонах, поучительный тон и точность произношения с ударениями на всех слогах, с выделением каждой буквы и с строжайшим соблюдением всех правил орфографии. (Брекуру.) Вы играете честного придворного, вроде того, которого вы играли в _Критике Школы жен_; следовательно, вам надлежит держать себя с достоинством, говорить совершенно естественно и по возможности избегать жестикуляции. (Лагранжу.) Ну, вам мне сказать нечего. (Г-же Бежар.) Вы изображаете одну из тех женщин, которые думают, что раз они никем не увлекаются, то все прочее им позволено; одну из тех женщин, которые чванятся своей неприступностью, смотрят на всех свысока и считают, что лучшие качества других людей - ничто по сравнению с их жалкой добродетелью, а между тем до их добродетели никому никакого дела нет. Пусть этот образ стоит у вас перед глазами, - тогда вы схватите все ужимки этой особы. (Г-же де Бри.) Вам придется изображать одну из тех женщин, которые мнят себя воплощенной добродетелью только
