предложения Пирра вступить к нему на службу, что постоянно делалось в Греции, но ни один латинский город не поколебался в своей верности римскому союзу. Пирр отправил в Рим своего приближенного, даровитого оратора Кинеаса, чтобы вступить в мирные переговоры. Царь требовал только независимости греческих городов и возвращения округов, отнятых у самнитов, бреттиев и луканцев. Кинеас приложил все свое искусство, чтобы не задеть самолюбия сената, и, напротив, старательно выставлял уважение, которое действительно питал Пирр к Риму, и желание царя жить в дружбе с мужественным народом. Слова Кинеаса оказывали уже влияние, но престарелый слепой Анний Клавдий, герой еще первых лет первой Самнитской войны, страстною и гордою речью вдохнул в сенаторов мужество отвергнуть мир и биться, пока не достигнута будет победа. Кинеас оставил Рим, унося глубокое впечатление от этих людей, которые жили очень бедно, но так богаты были любовью к родине и к ее славе.
Зимою римляне предложили обмен пленных, Пирр отказался, но на честное слово отпустил всех пленников на праздник Сатурналий – и все они возвратились к сроку. Весною 279 г. произошло новое сражение, в Апулии при Авскуле. С обеих сторон бились по 70 000 человек. Сражение возобновлялось в течение двух дней: в первый день перевес остался на стороне римлян, но на другой день Пирр сумел занять очень удобную позицию и снова одержал победу – и опять с грустью видел, что никакого существенного политического успеха он не достиг; ему стало ясно, что ресурсы римлян сравнительно с его ресурсами чрезвычайно велики, помимо того что Рим прилагал к борьбе неизмеримо больше энергии, чем коалиция.
Царь уже тяготился своим предприятием, в успех которого перестал верить, и с радостью встретил приглашение сиракузян принять власть в их городе: в Сицилии карфагеняне, пользуясь внутренними раздорами греческих городов, энергично и успешно распространяли свои владения и, наконец, Сиракузы, так недавно еще могущественная морская держава, едва отстаивали от них свою самостоятельность; в таких-то обстоятельствах сиракузяне и позвали к себе Пирра, а так как он был зятем последнего властителя Сиракуз Агафокла, то предложение являлось во всех отношениях подходящим.
В первой половине 278 г. Пирр отплыл в Сицилию, оставив на полуострове свои главные силы под начальством опытного полководца Милона. Вмешательство Пирра в дела Сицилии побудило римлян и карфагенян заменить свои прежние торговые договоры новым, союзным: в случае вступления Пирра на территорию карфагенян римляне обязывались доставить им армию, в случае вступления на территорию римлян карфагеняне обязывались доставить флот; обе стороны обещали не заключать с Пирром отдельного мира.
В течение двух лет Пирр овладел почти всею Сицилиею, только Лилибей оставался в руках карфагенян. Пирр снарядил и большой флот, но вместо того, чтобы окончательно изгнать карфагенян из Сицилии, отнять у них и Лилибей, он отправился в 276 г. снова в Тарент – и немедленно утратил Сицилию: он управлял делами столь непоследовательно, столь мало применяясь к духу народа, что немедленно после его отплытия города один за другим завязали сношения с Карфагеном, и вскоре положение в Сицилии вернулось к тому, каким было оно до появления Пирра.
Полная неудача ожидала его и в Италии. Римляне отдохнули, усилили свою армию, тогда как Пирр не мог уже выставить таких же опытных солдат, каковы были приведенные им из Греции и большей частью уже погибшие в боях. В 275 г. в битве при Беневенте он потерпел полное поражение – и сразу из руководителя колоссального предприятия он стал тем, чем в сущности и был – вождем наемников, храбрым воителем, но совершенно неспособным заложить основы государства. Он оставил гарнизон в Таренте и отплыл на родину. Здесь его заняла борьба с мелкими местными врагами, и вскоре он был убит во время ничтожной уличной схватки в Аргосе (272 г.).
Появление Пирра в Италии было естественным завершением сношений Греции с Италией, которые уже давно получили политический характер: при дворе Александра Великого в Вавилоне бывали послы луканцев, бреттиев и карфагенян, и вполне возможно, что Александр предполагал защитить сицилийских греков от карфагенян и объединить в одно государство греческие поселения в Италии. В смутную эпоху его преемников эти планы были на время оставлены, но сношения продолжались: в 306 г. римляне заключили торговый договор с Родосом. Замысел основать западное Эллинское государство, ядром которого служили бы Эпир, Великая Греция и Сицилия,- замысел почти столь же грандиозный, как предприятие Александра Македонского, и возобновил родственник его Пирр.
Предприятие Пирра заслуживает большого внимания и как первое столкновение греков и римлян на военном поприще, и по личности царя, и по особым условиям, которые выяснились в этой борьбе. Лично Пирр отличался живым умом, редкою храбростью и еще более редким в то время между греками свойством – безукоризненною честностью и благородством характера. При дворе Птолемея и в войске Димитрия Полиоркета он в совершенстве изучил военное искусство своего времени и обнаружил таланты вождя, его подданные называли своего царя орлом и боготворили его. Македонцы избрали его на престол Александра Великого, но Пирр через несколько месяцев добровольно оставил Македонию, утомленный придворными интригами.
Деятельность Пирра в Сицилии, однако, раскрыла все различие между ним и Александром Македонским, с которым его нередко сравнивают. Александр в очень короткое время сумел так привить греческое влияние во всех областях, которые были под его властью и влиянием, что оно никогда уже там не изгладилось, а Пирр совершенно не сумел достичь чего-либо подобного. Но грандиозное предприятие Пирру не удалось не потому только, что он был лишь талантливым полководцем, а не гениальным государственным человеком, как Александр,- главным образом, оно не удалось потому, что на востоке сами народы не отстаивали своей свободы и самобытности, а довольно безучастно смотрели на перемену своего господина, на западе же отстаивал себя весь народ, и если можно было разбить его армии, то никакими силами нельзя было сделать латинов плательщиками в пользу греческих владык.
В год смерти Пирра оставленный им в Таренте гарнизон сдал крепость римскому консулу, когда в гавани появился сильный карфагенский флот и приходилось выбирать между сдачей римлянам и карфагенянам. Это было огромным счастьем для Рима и событием мирового значения: карфагеняне давно желали и, вероятно, смогли бы захватить в свои руки этот важный пункт, если бы противиться им попытался гарнизон Пирра, и при тогдашнем состоянии инженерного искусства отнять сильную крепость у карфагенян римлянам, быть может, и вовсе не удалось бы. А чем могло отозваться на ходе событий то обстоятельство, что карфагеняне имели бы в своих руках гавань в Италии, это станет ясно из истории войны Ганнибала. Теперь же карфагенянам пришлось примириться с совершившимся фактом. С другой стороны, когда посольству, которое было отправлено в Карфаген за объяснениями подозрительного появления сильного флота пред Тарентом, были даны клятвенные уверения, что имелось в виду поддержать римскую армию при осаде Тарента, римляне сочли нужным удовлетвориться таким ответом.
Вскоре покорились Риму луканцы, бреттии, а в 269 г. окончательно подчинен был и Самниум. В течение следующих пяти лет прекратилось всякое сопротивление на всем пространстве Южной Италии, римляне же по-прежнему укрепляли свои новые владения основанием колоний и проведением новых дорог. Теперь Италия была объединена под владычеством Рима. Для обозначения формы господства Рима не было общеупотребительного наименования, что характерно и свидетельствует о мудрой предусмотрительности. В точности установить все подробности устройства этого государства невозможно, но в главных чертах оно известно с достаточною полнотою.
Отношения италийцев к Риму были чрезвычайно разнообразны. Часть жителей пользовалась правами полного гражданства, остальные находились в подчиненности, в которой можно различать, по крайней мере, три степени. Права полного гражданства имели жители Рима и многих колоний, основанных им в разных городах. Настоящие граждане участвовали в выборах и могли занимать все должности в республике. Большинство латинских общин пользовались правами ограниченными, но наиболее широкими после полного гражданства: они пользовались самоуправлением, но их граждане не участвовали в выборах и не могли быть избираемы на должности, связанные с управлением всею республикою, если не приобретали прав и римского гражданства, доступ к которому все затруднялся. Так, было постановлено, что права эти могут приобретаться только теми из граждан других общин, кто на прежнем месте своего жительства мог оставить взрослого сына, способного там нести гражданские обязанности, затем требовалось, чтобы лицо, ищущее прав полного гражданства, занимало ранее в своей общине высшие должности по выбору. Другие латинские общины, а равно и большинство колоний, заселенных гражданами латинских городов, не имели и самоуправления, а управлялись от лица римского претора префектами, которые были им назначаемы.
