дубинами, а потом мечом. Самоуправлявшейся общины не было, и государству оставалось подчиниться деспотической власти, и вопрос был лишь в том, станет ли этим деспотом одно лицо или партия.
Умирало старое государство от давних и глубоких социальных язв, главным образом от развития невольничьего пролетариата и разорения им сельского населения. Менее столетия тому назад казалось, что Рим наверху благоденствия, и вот солнце свободы садилось неудержимо и сумерки окутывали мир, над которым еще так недавно сияло солнце счастья, свободы и могущества. Теперь все общество в мучительном сознании беспомощности и бессилия пред надвинувшимися тяжкими вопросами томилось и ожидало: найдется ли такой гениальный человек, который воссоздаст государство из того хаотического беспорядка, в какой оно пришло?
Остановимся несколько, чтобы взглянуть, в какое положение приведено было государство теми социальными и политическими потрясениями, которые были только что изложены, и прежде всего познакомимся с экономическим и финансовым положением республики.
В Италии граждане не платили уже никаких налогов, и единственные доходы, которые государство получало здесь, оно извлекало из отдачи в аренду оставшихся у него земельных участков, из сборов таможенных и некоторых немногочисленных налогов на роскошь. В провинциях государство считало себя собственником всех земель, принадлежавших прежним властителям, и участки этой земли оно раздавало в пользование частным лицам за арендную плату. Наряду с этим в провинциях собирались различные государственные налоги, и прямые и косвенные, в виде разных сборов, связанных с торговлею. Отдельные государства и даже общины обложены были весьма различно, но вообще в римскую государственную казну провинциалы платили в общем менее, чем прежним своим властителям. На них упадали зато расходы на местную администрацию, на общественные здания, пути сообщения, расходы не незначительные. Как общее правило, римляне принимали на счет государственного казначейства содержание войск и военное управление. По закону военачальники могли требовать с населения на нужды армии и различных сборов натурою, с тем что за все поставленное будет уплачено; но сроки и размеры уплат определялись самими администраторами, и есть несомненные свидетельства, что требования были нередко чрезмерны и что расплачивались весьма несправедливо.
Вообще произволу всех римских властей в провинциях был открыт чересчур большой простор. В свою личную пользу они собирали с провинциалов огромные суммы, и всаднические суды открыто покровительствовали всяким злоупотреблениям, и если кто из римских чиновников подвергался преследованиям по суду, то обыкновенно именно наиболее умеренные и честные, которые поэтому самому не могли достаточно располагать в свою пользу судей. Вообще, в течение этого периода сохранялось еще в принципе старое и почтенное правило, что владычество Рима не есть обогащение его на счет провинций, но начались уже и отступления от этого правила, и вся операция по раздаче в Риме хлеба была целиком основана на значительных доходах, какие римляне извлекали от введения откупной системы собирания всех налогов в Азии.
В первую, мирную, половину того периода, о котором мы теперь говорим, государственная казна имела большие свободные суммы. На эти средства Италия была покрыта целою сетью отличных шоссированных дорог, осушены были на полуострове обширные болота, доставившие прекрасные земли для поселений и обработки. Но нельзя не сказать, что в значительной мере это делалось за счет сокращения военных расходов, так как армия и особенно флот были совершенно заброшены, а следствием этого был потом целый ряд военных неудач. В течение революционного периода равновесие бюджета было совершенно разрушено, и только Сулла снова его восстановил, главным образом благодаря тому, что уничтожил основную причину финансовых затруднений – хлебные раздачи.
Сельское хозяйство оставалось в том же печальном положении, как в конце предшествующего периода. По-прежнему капитализм разрушал хозяйство мелких собственников. Не развивались нисколько и ремесла, и промыслы. Торговля же и денежные обороты римских капиталистов были по-прежнему значительны и даже еще усилились. Рядом с политическою олигархиею, которая правила через сенат, создалась могущественная олигархия капиталистов, в руках отдельных лиц скопились колоссальные богатства, которые давали возможность их обладателям оказывать заметное влияние и на политические дела. Коринф был разрушен именно по настояниям этой финансовой олигархии, которая и захватила в свои руки огромные торговые обороты Коринфа. По требованию той же группы капиталистов основана была Нарбонна, город, важный в торговом отношении, хотя по политическим соображениям сенат не сочувствовал основанию этой колонии.
Чрезмерное развитие торговых и денежных Операций было причиною того, что множество италийцев лучшие свои годы проводили в отдаленных провинциях, где иногда италийцы и погибали массами, как было, например, при начале Митридатовой войны. К концу рассматриваемого периода число свободного населения в Италии никак не превышало 7 000 000, а количество рабов достигало 13 000 000 – отсюда понятно то значение, которое приобретали восстания рабов.
При чрезмерном напряжении денежного хозяйства неизбежные в нем кризисы разражались со страшною силою и влекли за собой серьезные экономические затруднения, и только отлично организованная монетная система Рима до известной степени ослабляла их силу: римское правительство очень твердо держалось правила чеканить всегда монету узаконенной пробы и полноценную. Только раз сделано было отступление от этого правила, когда Друз, изыскивая средства продолжать даровую раздачу хлеба, провел в 91 г. закон, в силу которого на каждые 7 серебряных денаров выпускался один медный, лишь покрытый тонким слоем серебра, этим денарам присваивалось равное хождение с серебряными, и они принимались во все казенные платежи. Операция эта была не чем иным, как выпуском денежных знаков, но выпуском весьма умеренным и осторожным; тем не менее через 10 лет она была прекращена из опасения вызвать какое-либо недоверие к монете. На всем Западе имели исключительное распространение римские денары, в греческих же областях повсеместно удержались и греческие тетрадрахмы.
Спутниками высокого развития денежного хозяйства явились и здесь, как это всегда бывает, чрезмерная роскошь, склонность к мотовству, к грубым чувственным удовольствиям. Роскошь страшно развилась в Риме, но это была не изящная роскошь, которая является как цвет культуры, а роскошь грубая, доступная пониманию людей и совершенно лишенных чувства изящного, та роскошь, которая ценит не художественность, а редкость и дорогую цену того или другого предмета. Огромные деньги тратились, например, на общественные игры для того, чтобы выпустить на арену сразу 100 львов. Возводились огромнейшие раззолоченные дворцы, стоившие, по крайней мере, в сто раз дороже, чем стоил обыкновенный удобный дом. Распространился обычай носить дорогие одежды, на стол и на убранство пиров делались затраты прямо чудовищные: еще Сципион Эмилиан имел столового серебра всего приблизительно 32 фунта, через 30 лет, по крайней мере, в 150 домах были приборы приблизительно по 100 фунтов, а Друз имел столовый сервиз. В столице новое направление в нравах и в умах господствовало всесильно, не слышалось против него даже и такого, в сущности, безрезультатного протеста, как недавние еще речи Катона; если старые нравы держались где-нибудь, то только в глухих уголках Италии.
Глубоко важным результатом политических событий рассмотренного периода были значительные изменения в самих национальностях, которые действовали в пределах Римского государства.
Великая борьба, наполнившая III и II вв. римской истории, поглотила второстепенные народности. Наиболее значительная из них, финикийская, после разрушения Карфагена медленно исходила кровью. Получали безусловное преобладание римская и греческая национальности. Рассеявшиеся благодаря торговым и денежным делам по областям и провинциям римляне уже в то время заложили первые основы той романизации всего Запада, которая составляет крупнейший факт в истории Европы.
Но совершался процесс не только романизации, а одновременно и эллинизации Запада, потому что римляне и в эту эпоху относились к грекам так же, как в предшествующую, и во всех отраслях умственной и общественной жизни за греческими образцами по-прежнему признавалось не только равное, но и высшее значение. Сношения Италии с Грецией были чрезвычайно оживленны. В Италию шел непрерывный приток греческих философов, риторов, поэтов, учителей. Они занимали в Риме уже довольно видное положение и становились почти необходимыми членами всякого интеллигентного кружка. Эллинское образование стало неизбежною и важнейшею частью высшего образования в Италии. Эллинская цивилизация коснулась не одних высших слоев общества, она стала в полном смысле слова общераспространенною, потому что масса рабов восточного происхождения распространяла эллинизм и в низших кругах. Как в провинциях жило множество римлян, так Италия кишела греками, сирийцами, египтянами, финикиянами, евреями. Понятно,
