Ее поразило, насколько сильно индийцы любят свою страну и гордятся ею. А мы, русские, вечно хаем Россию – это наша отличительная черта… В общем, мамин настрой относительно Индии менялся прямо на глазах.
В отель вернулись уставшие, но довольные – успели и деньги поменять, и сувениров приобрести (русским друзьям и родным раздаривать), и позвонить в Самару, и – самое главное – купить маме сигарет! А то она мучалась изза того, что все ее сигареты закончились, а просить Санни она не решалась. Потом мама захотела есть, и я попросила Болу принести нам овощной салат и картофельную лепешку – паратху. Бола ответил, что ради моей мамы он готов лично заняться приготовлением паратхи (видимо, это следовало расценивать как большую честь, оказанную нам, – ведь Бола-то не повар!). После того как мы с аппетитом пообедали, Бола прислал к нам в номер дядечку-уборщика, чтобы тот вымыл полы и сменил постельное белье. Маму больше всего умилило то, как уборщик разулся перед дверью и прошлепал в комнату босиком.
– Какие у него ножки тоненькие! – воскликнула она со слезой в голосе, а затем дала ему на чай сто рупий – он был в диком шоке, потому что это составляло примерно десятую часть его месячной зарплаты.
После обеда приехал Санни и отвез нас с мамой в Тадж-Махал. У него самого было полно дел, связанных с нашей послезавтрашней свадьбой, поэтому мы великодушно разрешили ему не идти с нами, просто договорились, что он заберет нас через полчаса.
Про посещение Тадж-Махала, собственно, писать не буду – можно почитать путеводители. Скажу только, что мама была в диком востороге и даже попросила меня отправить со своего телефона эсэмэску Дашке о том, что она «потрясена».
Вечером ехать к Гульназ мама уже не отказывалась – отправилась туда с удовольствием! По дороге мы заехали в кондитерскую лавку и купили коробку сладостей в подарок Санниной родне. Ужин прошел весело и непринужденно, никто больше не стеснялся и не ощущал неловкости. Поднялись на второй этаж – посмотреть, как движется работа. Всего за один день там настолько все изменилось! Душевую не узнать – все блестит и сверкает, мама визжала уже в непритворном восторге, как все замечательно! Я видела, что она не прикидывается, на этот раз ей действительно все нравилось… Даже про дом Гульназ она не говорила больше, что хуже живут только бомжи, наоборот, заявила мне:
– Как у них все чистенько, культурно… Скромненько, но со вкусом… А холодильник у них какой хороший, дорогой! Новый! И тарелки фарфоровые – красивые…
На следующий день было Рождество и канун нашей с Санни свадьбы. Будущий муж был по горло занят делами, поэтому мы с мамой весь день развлекали себя сами. Сначала поехали с ней на рикше в христианскую церковь. Не православную, конечно (в Агре с православными церквями проблематично), а в католическую, ну да все равно, Бог-то один… Церковь была закрыта, поскольку служба, как нам объяснил местный работник (индиец лет двадцати), начинается в пять вечера. Но, увидев, как мы расстроились, парень сходил куда-то за ключами и отпер нам церковь – заходите, мол! Нашей благодарности не было предела… Мы с мамой помолились (все-таки Рождество!) и, успокоенные, умиротворенные, отправились дальше по своим делам.
Поехали на Садар-базар – самый главный туристический район Агры. Мама решила докупить подарков и сувениров в Россию всем тем, кому еще не успела. Если честно, вот тут мне пришлось с ней порядком помучаться! Я помню еще по тому времени, когда жила в Самаре, что с мамой совершенно невозможно спокойно ходить по рынкам и магазинам. В Индии же хождение это превратилось в сплошной кошмар! Совершенно не зная языка, мама, тем не менее, умудрялась как-то торговаться, спорить и ругаться с индийскими продавцами. Еще и меня заставляла тоже торговаться с ними, а я это дело терпеть не могу!.. В общем, весело…
Когда мы вернулись в отель, мама заявила мне, что ее мнение об Индии поменялось кардинально. Теперь она чувствует, что может быть спокойной за меня, потому что с такими замечательными людьми, как Санни и его семья, у меня все непременно будет хорошо! Отныне и впредь мама стала смотреть на Индию другими глазами – позитивными и оптимистическими…
Затем приехал Санни, и мы отправились в ателье – забирать готовые свадебные наряды. Санни выглядел жутко уставшим – еще бы, столько предсвадебных забот, а он все взвалил на свои плечи, оберегает меня от хлопот и переживаний, дурашкин мой… А сам последнюю неделю спит по два часа в сутки… Похудел, щеки ввалились, не брился уже дня четыре – времени не хватает… Сказал, что ремонт в нашей квартире завершен, но сегодня ночью нужно довести жилище до ума – до блеска отмыть все от пыли, отчистить от известки, расставить новую мебель… Мы с мамой предложили помочь. Но Санни великодушно отказался от нашей помощи – сказал, что сегодня ночью к нему специально приедут друзья, они и займутся генеральной уборкой. Милые, милые люди… Готовы не спать всю ночь ради предстоящей свадьбы друга… Мы с мамой были тронуты до слез.
– О чем ты все время думаешь? Ты какая-то необычная сегодня… – заметил Санни, весь вечер искоса поглядывавший на меня.
– Честно, мне не верится, что завтра мы с тобой станем мужем и женой… – тихо отозвалась я. – Как-то все… нереально. Мы так долго этого ждали, и все равно… это наступило как-то очень неожиданно… Как будто не со мной это все происходит, а наблюдаю со стороны…
– Мне тоже не верится, что завтра ты будешь моей женой… – признался Санни. – Но я все равно очень, очень, очень жду этого…
При прощании с Санни (до завтрашнего дня) моя мама вдруг расплакалась.
– Что случилось? – испугался будущий зять.
– Я так за вас счастлива… – ответила мама сквозь слезы. – Я никогда в жизни еще не видела такой любви, как у вас…
Они обнялись, и Санни тоже вытер набежавшие слезы.
А завтра… завтра…
Краткость – не моя сестра. Ибо все-таки свадьба!
Как и следовало ожидать, в день регистрации возникли новые проблемы. Неожиданно выяснилось, что чиновник, который должен нас расписать, отсутствует – уехал из города в неизвестном направлении на неопределенный срок, а кроме него, никто этого сделать не может (обожаю тебя, Индия!)… К чести Санни, следует отметить: он не стал «радовать» меня с утра пораньше новостью, что наш с ним брак под угрозой. Я оставалась в счастливом неведении – он раскололся уже после того, как все уладил…
Санни буквально поднял всех на ноги, заплатил кому-то огромные деньги, договорился, что нас распишет другой человек; но тот выдвинул условие – тогда давайте женитесь немедленно, прямо сейчас (было утро, а планировалось, что нас поженят после обеда).
Я была абсолютно не готова к поездке в загс. Мы с мамой валялись на кровати в гостиничном номере и лениво болтали, обсуждая предстоящее событие. Времени, как мы думали, у нас было еще навалом… Вдруг раздается телефонный звонок:
– Джули, срочно будь готова… Я заеду за тобой через минуту!
Какое там – «будь готова»! Ни я, ни мама не одеты, не накрашены, не причесаны… Мне одних только украшений сколько надеть надо! Я попыталась ему как-то деликатно об этом намекнуть, а он в ужасе вопит в трубку:
– Мы уже опаздываем, поторопись, а то потом будет поздно!
Короче, мы с мамой «в темпе вальса» стали наряжаться, торопиться, суетиться… Санни уже стучал в дверь, а мы еще бегали полуголые.
– Быстрей, быстрей! – страдальчески застонал он, узрев, в каком мы виде.
Путаясь в одежде, я раздраженно ответила ему:
– Между прочим, это твоя вина – надо было предупредить заранее, а не в последний момент…
– Так вышло, я потом тебе все объясню, а сейчас, я тебя умоляю, побыстрее! Да не наряжайся ты так, сдались тебе эти серьги…
– Между прочим, у меня сегодня свадьба, – огрызнулась я, – и я не хочу явиться на регистрацию, как последний бомж…
Вылетаем мы втроем из отеля, я – злая как черт, несемся к ожидающей нас машине практически бегом;
