беднягу полезть в книги и выяснить, что я была права.
Переписывались мы по простой почте три года, весь мой остаток учебы в универе. Причем переписывались не так уж часто – по моей вине, так как для меня было тогда большим подвигом сочинить письмо на английском, я обкладывалась словарями и сидела писала… А еще он мне казался таким серьезным, что я вечно боялась написать какую-нибудь глупость. Он к тому же прислал такое устрашающее свое фото, на котором он сам себе кажется жутко крутым, а мне показался ужасно важным и умным.
Опыта общения с противоположным полом у меня тогда не было абсолютно никакого, у нас была девчачья компания, все – в розовых очках и живущие в своем мире. Мне было 22 года, но о замужестве я даже не думала, факт отсутствия бойфренда тоже пока не заботил, я, как Скарлетт, говорила: «Подумаю об этом завтра», а точнее, лет в 27–28. В общем, когда в его письме в первый раз проскользнуло что-то типа «как хорошо было бы, если бы рядом со мной был такой человек, как ты», я намека абсолютно не поняла, даже вообще не заметила. Окончание универа было сложным – диплом, мамина операция, затем поступление на работу, испытательный срок – честно говоря, я и думать забыла про переписку.
Один раз, уже работая, я получила от него письмо-напоминание: мол, что случилось, почему я не пишу? У меня совесть проснулась, помучила меня немного, но я снова так и не собралась написать. Тут мне на рабочий комп подключили Интернет. Коллега установил мне аську и научил ею пользоваться. Эх, руки чешутся, с кем бы поболтать, кому бы написать? Вдруг я вспомнила, что в последнем письме Суприт мне писал и номер своей аськи, и адрес электронной почты. Я тут же нашла его и черкнула пару строк, типа «Помнишь меня?». Ответ был на следующий день – он меня помнил, и очень хорошо! В общем, с той поры пошло-поехало…
Мой рабочий день начинался с того, что утром я читала письмо от Суприта, которое он писал накануне вечером, до обеда писала ему ответ, а потом вторую половину дня ждала, когда он в пять вечера выйдет в онлайн. Я стала ненавидеть праздники и выходные, потому что во время них у меня не было доступа в Интернет…
Писать что-то для меня совсем не понятное, личное, он стал довольно быстро… Я опять же не сразу поняла, к чему он клонит, а когда поняла, то жутко испугалась. Старалась убедить его, что мы друг друга не знаем, что вот так, виртуально, невозможно узнать человека; а что, если я кривая-косая и вообще с дурным характером? Его почему-то ничего не пронимало. Я описала ему все свои недостатки – лень, неряшливость, неумение готовить и вообще хозяйничать, упрямство, раздражительность и т. д. и т. п. И опять почему-то его это не огорчило. В общем, постепенно я поняла сама, что эти письма, это общение стали для меня как наркотик, я думала только об этом все время. Причем удивительно было то, что у нас во многом совпадали мысли, взгляды, мы даже стали чувствовать друг друга. Один раз мы поссорились и не успели помириться до окончания моего рабочего дня. Я весь остаток дня ходила дома смурная, потом все собиралась с силами и наконец решилась ему позвонить. И в тот самый момент, когда я вознамерилась звонить, позвонил он сам!
Ну, в общем, не буду в лирику вдаваться, со стороны эти аспекты всех историй похожи, это только нам они кажутся уникальными…
За год общения по Интернету мы умудрились договориться о свадьбе. Причем я же себя считала вполне здравомыслящим человеком, а тут меня как будто течение подхватило и понесло, сейчас вспоминаю и удивляюсь – а в чем была моя роль во всем этом? Все как будто происходило само собой. Итак, ни разу не видев друг друга вживую, мы договорились о том, что он приедет за мной и попросит у родителей моей руки, а потом мы с ним вместе поедем в Индию, чтобы там пожениться. Это я выдвинула условие: если я ему нужна, то он приедет за мной, потому что я не могу так поступить со своими родителями – взять и уехать в незнакомую страну. Они бы умерли от беспокойства, они же знали, какая я стеснительная – в Казани и шагу без них сама не могла сделать. Конечно, год работы и общения с будущим мужем добавили мне уверенности, но комплексов все равно было хоть отбавляй. Кстати, ухажеров у меня никогда не было, потому что у меня всегда был очень неприступный вид, да и когда женщина не уверена в своей привлекательности, другие это сразу чувствуют. Когда я почувствовала себя любимой, все разом изменилось – в тот год перед отъездом на меня стали обращать внимание и русские парни, может, и правда, внутренние перемены видны извне. В общем, мы обо всем договорились, и я рассказала родителям. Вернее, я рассказала давно, они ни словом не препятствовали, но папа упорно надеялся, что я встречу хорошего русского парня и выброшу эту историю из головы. Рады они были или нет, но они сделали все, чтобы мне помочь – и морально, и материально.
Итак, встреча… 2001 год… Я еду в Москву встречать Суприта. В первый раз в жизни в поезде одна, в незнакомый город… Боже, как я боялась! Я распечатала себе карту аэропорта «Шереметьево», все способы доехать до него, карту московского метро и даже адреса интернет-кафе на всякий случай.
Знакомых и друзей у меня тогда в Москве не было, остановиться не у кого. Мой поезд прибыл в три часа дня, а самолет Суприта прилетал в семь утра на следующий день. Деваться мне было некуда, и я сразу поехала в Шереметьево. Ух, и изучила я его! Хорошо, что в Интернете я вычитала про дешевую столовую для персонала на третьем или четвертом этаже, а то сидела бы там голодная при тамошних ценах…
Уснуть в аэропорту я так и не смогла. К тому же там было так мало кресел, что, заняв одно, приходилось не вставать с него, чтобы другие не заняли. Но мы там в итоге познакомились с одной женщиной, которая ждала дочь с Кипра. У нее тоже самолет прилетал утром, так что мы по очереди караулили наши места.
Всю ночь я представляла себе возможные варианты нашей встречи с Супритом, причем преобладал вариант, когда он, высокий и красивый, появляется, видит меня, и тут его всего передергивает от отвращения. Всю ночь я бегала в туалет смотреться в зеркало… В общем, такой нервной ночи у меня никогда в жизни не было.
Ночь закончилась! Шесть утра… семь… Я вся как на иголках, уже несколько раз бегала и к табло, и к выходам – самолет не прилетел… Восемь утра – ура, объявили! Я пошла к выходам и стала ждать. Жду, жду… вокруг много других индийцев, тоже встречающих этот рейс… Девять утра… начали выходить пассажиры, обниматься с встречающими, уходить… Десять утра… почти все люди «индийского вида» уже ушли, уже начал выходить рейс из Токио… Одиннадцать утра… никого нет, а я стою и стою, мобильных в ту пору у нас не было, никакой связи, да я даже не знала, сел ли Суприт в самолет, а как узнать – не представляла. Просто тупо стою, еще ничего не соображаю, но внутри меня уже потрясывает – после такой ночи, да еще и неожиданные треволнения…
И тут слышу по радио объявление:
– Встречающая Ксения Иволгина, просьба подойти к справочной.
Думаю: «Блин! Как он мимо меня прошел?! Замуж собралась, а человека не узнала!» Бегу к справочной: никакого индийца там нет, а стоит русский дядька с какой-то картонкой в руке. Дядька отдает мне эту картонку, и я вижу, что это послание от Суприта! Оказалось, что его задержали наши таможенники, требуя от него мое приглашение в Россию. Оригинал приглашения забрало наше посольство, когда он делал визу, а копия лежала у него в чемодане в багаже, который отдавали только после прохождения таможенного досмотра!
Дальше я вся как в тумане… Кто руководил мной, какие высшие силы – не представляю. Помню, как я гигантскими скачками неслась по лестнице, игнорируя лифт (слишком долго!), на верхние этажи, где сидело руководство. Помню, как ломилась во все двери, требуя начальника таможни. Когда я к нему наконец попала, то вместо членораздельных звуков разразилась слезами, судорожно крутя перед его носом этой картонкой-письмом. Сейчас я сама себе удивляюсь, как это я (я!!!) решилась вот так ворваться в кабинет начальника! В общем, начальник приставил ко мне таможенника, и меня провели внутрь, туда, где пассажиры проходят таможенный досмотр.
Там, в стеклянной комнате, я и увидела Суприта – высокого, в темно-зеленой рубашке, грустно меряющего помещение шагами из угла в угол… Мне было уже все равно, какой впервые увидит меня он – зареванной, с трясущимися после бессонной ночи и от волнения руками…
С меня взяли обещание, что через месяц ноги его не будет на российской земле, и, спросив, сколько у него денег, отпустили со мной.
В первый момент у меня абсолютно отнялся язык, я совершенно забыла даже самый элементарный английский. Но довольно скоро мы разговаривали так, как будто знали друг друга давно, и темы легко находились… В общем, мы как будто продолжили общение в онлайне, только оно перешло в реальное измерение.
