Гвен решила зайти с другой стороны.
— Твое появление означает, что ты наконец решился меня выслушать, упрямый неандерталец?
Он прошел мимо нее, даже не повернув головы.
— Друстан!
— Что? — рявкнул горец, оборачиваясь. — Ты можешь оставить меня в покое? Я так хорошо жил до твоего появления! Красуешься передо мной, — Друстан махнул рукой, указывая на пышный лиф ее платья, — преследуешь, пытаешься заставить отменить свадьбу…
— Заставить тебя? Преследую? А ты не мог бы снова показаться без штанов? Или чаще не надевать рубашку? Ох, какая же я дура, ты ведь любишь разгуливать голышом.
Друстан моргнул, и Гвен снова заметила проблеск своего, знакомого Друстана в его улыбке, но горец прикусил губу и вздернул подбородок. И поправил сумку на поясе, немного задирая плед. А потом перебросил гриву волос через плечо и выжидающе уставился на нее.
Ее гормоны заиграли свадебный марш. Гвен наклонилась вперед, скрестив руки на груди. И почувствовала, как кромка лифа щекочет сосок. В эту игру можно играть и вдвоем, Друстан.
Взгляд серебристых глаз тут же изменился. Ледяное любопытство сменилось пылающей жаждой. Долгий, невероятно долгий миг Гвен казалось, что горец вот-вот бросится к ней, подхватит на руки и унесет наверх, в спальню.
Девушка задержала дыхание, боясь его спугнуть. Если он сделает это, ей удастся заставить его выслушать — после того, конечно, как они займутся любовью девять миллионов раз и ее гормоны заткнутся и позволят думать.
Она уставилась на Друстана исподлобья, в ее глазах застыл вызов. Тот самый подойди-ко-мне-если-осмелишься. Гвен сама не знала, что способна на такие чувства. Впрочем, до встречи с Друстаном МакКелтаром она вообще не знала, что способна на чувства.
— Ты не знаешь, на что напрашиваешься! — прорычал он.
— О нет, как раз знаю! — воскликнула она. — Трус. Ты боишься меня только потому, что я могу спутать твои планы. Пошатнуть убеждения.
Блеск в его глазах стал лесным пожаром. Друстан посмотрел на лиф ее платья, и Гвен чуть не вскрикнула от выражения его лица: на нем были написаны ярость и желание, его буквально трясло от… страсти?
— Ты этого хочешь? Просто хочешь, чтобы я тебя трахнул? — хрипло поинтересовался он.
— Если это единственный способ заставить тебя выслушать меня.
— Ты собралась говорить в процессе, моя дорогая? Тебе это не удастся, потому что рот будет занят совсем другими вещами, да и я определенно буду не в настроении слушать. Так что прекрати, если не хочешь мять спиной вереск с человеком, который жалеет, что вообще увидел тебя.
Горец развернулся и вышел.
Когда дверь за ним захлопнулась, Гвен прерывисто вздохнула. Она знала, что почти достучалась до него, почти спровоцировала на новый поцелуй, но сила воли этого человека просто потрясла ее. Гвен чувствовала, что его тянет к ней, напряжение так и звенело в воздухе. Она утешала себя тем, что он избегает ее лишь по одной причине: боится не справиться с собой в ее присутствии.
Но как бы то ни было, слишком много дней прошло без видимого результата, приезд его невесты неумолимо приближался, и так же неумолимо приближалось похищение самого Друстана. Гвен дважды чуть не загнала его в угол, и оба раза он ускользал, а потом уносился прочь верхом на лошади. Гвен пока не могла сравниться с ним в искусстве верховой езды, так что приходилось скрипеть зубами и ждать.
Она чувствовала себя полной дурой, пытаясь успеть всюду, не упустить ни единой возможности увидеть его. Она даже взломала замок его комнаты, но он выскочил в окно и полез по чертовой замковой стене, только чтобы не встретиться с ней.
Когда Друстан сорвался со стены и рухнул в кусты, Гвен могла только смотреть на него широко раскрытыми глазами. Она даже не рассмеялась — у нее перехватило дыхание при виде его обнаженного тела. Она поймала себя на желании выпрыгнуть из окна туда, к нему. Видеть Друстана каждый день было почти больно.
Любая мысль о нем отзывалась ноющим чувством внизу живота. Особенно когда Гвен видела его в килте — она по опыту знала, что под клетчатой тканью ничего не было. От таких мыслей пересыхало во рту, наверное, потому что вся влага тела устремлялась в другое место.
Ее глупое поведение не осталось незамеченным, некоторые стражники и служанки даже заключали пари, наблюдая за Гвен с восхищенным удивлением.
У любви нет гордости… Ну, а у Гвен Кэссиди гордость была, и девушке очень не нравилось выставлять себя на посмешище. Она подозревала, что к тому времени, как Друстан — проклятый упрямец — наконец-то сдастся ей, она сама будет в ярости.
Неужели он не знает, как опасно злить женщину?
20
У Гвен был план. Безупречный, как ей казалось. У нее было достаточно времени, чтобы учесть все предыдущие ошибки. Список был длинный и включал практически каждый шаг с момента ее появления в шестнадцатом веке. Она все еще удивлялась тому, как эмоции могут влиять на поведение человека. Никогда в жизни она не делала столько глупостей за такой короткий период времени.
Но сейчас все было под контролем, и вскоре под контролем будет и Друстан. Гвен снова попытается рассказать ему свою историю, и на этот раз ему придется выслушать все до мелочей. Она начнет рассказ с момента его пробуждения в пещере и закончит моментом, когда он исчез. Перечислит все, что он надевал, говорил, ел. Перечислит все, что она надевала, говорила, ела. Где-то в ворохе этих фактов наверняка скрыт катализатор, который заставит его вспомнить. Всю ночь Гвен восстанавливала в памяти подробности и детали, пытаясь учесть даже термодинамику, психологию и космологию. Она была уверена, что память прячется в глубинах его ДНК, и, хотя время течет вперед, а не назад и вспомнить будущее практически невозможно, в случае с друидом все может быть.
Ей придется потрудиться, чтобы доказать, что теория времени неверна. В конце концов, квантование времени вполне предсказуемо. Даже физик Ричард Фейнман, удостоенный Нобелевской премии за работу по квантовой электродинамике, утверждал, что на самом деле квантовую теорию никто не понимает до конца. В зависимости от условий менялись даже математические теории.
Гвен пришла к выводу, что двух разных Друстанов никогда не существовало. Были лишь два физических проявления одного и того же набора клеток. Точно так, как солнечный луч преломляется, проходя через призму, ее Друстан был «лучом», который прошел через другое измерение. Луч, проходя через призму, расходится в разных направлениях и все равно остается лучом. А если представить на месте луча человека, то клетки его организма при проходе через время вполне могли распределиться подобным образом. И вполне вероятно, что память о другом измерении была настолько чужда его сознанию, что мозг постарался избавиться от воспоминаний. Возможно, происшедшее казалось теперь Друстану мечтами или снами, если они вообще его посещали, поскольку он был слишком занят приготовлениями к предстоящей свадьбе. Друстану придется выслушать каждое слово, даже если она будет вынуждена повторять одно и то же до хрипоты.
И Гвен знала, что у него нет другого выхода. Девушка хмыкнула, подхватывая копье. Пусть она маленькая, но она не беззащитная. Хватит ходить вокруг да около и чувствовать себя брошенной и беспомощной. Пришло время драться.
— Зайди туда и попробуй, — велела она стражнику.
Тот с сомнением посмотрел на нее.
— Ну давай, просто проверь, — подтолкнула его Гвен. — Я не сделаю тебе ничего плохого.
Стражник посмотрел на Сильвана, который улыбался, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Тот кивнул, и стражник со вздохом сделал то, что ему приказали.
— Можешь выбраться? — спросила Гвен через пару минут.
Раздался звук приглушенных пинков и глухих ударов, а потом стражник произнес:
— Нет, миледи, не могу.
— Старайся получше, — посоветовала Гвен.
Еще удары. Тихое ругательство. «Отлично, — подумала Гвен. — Идеально». Они с Сильваном обменялись довольными улыбками.
Друстан крался по лестнице, бесшумно ступая босыми ногами по отполированным камням. Четыре часа утра, Гвен еще наверняка спит, но мимо ее покоев нужно идти на цыпочках. Он слышал, как она вошла к себе прошлым вечером, попробовала открыть дверь в его комнату и вздохнула: дверь по-прежнему была забаррикадирована. Потом кровать Гвен несколько раз скрипнула, и наступила тишина.
Друстан вытянулся на постели, скрестил руки за головой и постарался не думать о том, что в нескольких метрах от него, за стеной, спит обнаженная Гвен. Но проблема в том, что, стараясь о чем-то не думать, ты все равно думаешь именно об этом, чтобы напомнить себе, о чем именно думать нельзя.
А Друстан знал, что Гвен спит обнаженной. Она была чувственной маленькой ведьмой, которой нравилось ощущать прикосновение шелка к коже, касаться бархатных подушек, разметавшись на постели и отбросив покрывало. Ее грудь мерно вздымается во сне, соски затвердели от нечаянного сквозняка, а бедра раздвинуты и чуть приподняты, чтобы…
Друстан яростно затряс головой. Господи, он сойдет с ума. Возможно, это от того, что за ним постоянно следили. Гвен думала, что он не замечает ее перемещений по замку, но он знал все. Она была живой волной жара, которая проносилась по комнатам, словно комета из страсти и соблазна.
И прятаться от нее ему было неловко. Он мужчина, хозяин этого замка, во имя Амергина! Почему он должен убегать от девчонки? Но ее присутствие убивало способность логически мыслить.
Друстан завернул за угол, ударился и выругался на пяти языках. Как оказалось, он споткнулся о копье. Нужно будет завтра велеть слугам передвинуть стойку с оружием. И почему это копье лежит поперек прохода? Покачав головой, Друстан пробормотал еще одно проклятие, прошел по коридору и направился в туалет.
«Ага! — возликовала про себя Гвен. — Наконец-то!» Она спрыгнула с каменной арки в коридор. Люди редко смотрят вверх, а темнота помогала ей прятаться. Девушка мягко приземлилась на пятки, пробежала по коридору и схватила несколько железных копий, которые были прислонены к стене у лестницы.
Тихонько пробравшись к двери туалета, Гвен очень осторожно подперла ее копьем. Остальные подпорки тоже заняли подобающие места.
Две, три, пять — если хватило всего двух, чтобы не выпустить стражника, то пять наверняка удержат Друстана внутри. Он был крупным мужчиной, и Гвен решила, что лучше перестраховаться, иначе она рисковала быть разнесенной в клочья вместе с дверью.
Гвен щекотали веселые пузырьки смеха. Идея запереть лэрда в туалете была презабавной. И опять же, Гвен не спала три ночи, выжидая и выслеживая его, так что проснувшийся черный юмор оказался очень кстати.
Она отошла от двери и вернулась в Грейтхолл. Пусть проведет несколько минут в тишине и спокойствии, пока не обнаружит, что заперт, и не выпустит первый пар. Вскоре ей пришлось узнать, что она недооценила количество «первого пара».
Друстан пригладил волосы и толкнул дверь. И почти не удивился тому, что дверь не открылась. Какая-то часть его даже радовалась этому обстоятельству. Гвен хочет битвы? Она ее получит. Он с удовольствием разберется с этой девчонкой. Она за все заплатит своим телом, и никаких больше «я к тебе не прикоснусь, я помолвлен». Нэй, он к ней прикоснется. И сделает
