— Ч-что? — Гвен так долго не разговаривала вслух, что у нее вышло какое-то хриплое карканье.
«Ребенка. Ради ребенка, идиотка!» — рыкнул на нее ученый.
Гвен охнула, замерла и уставилась на свое отражение. Нахмурилась, внимательно рассматривая себя. Разве у беременных лица не светятся от радости? Разве при беременности не набирают вес? Она с сомнением посмотрела на свой живот. Он был плоским. Даже немного ввалившимся. Она определенно похудела, а не поправилась.
«Только не говори, что разучилась считать. Когда у тебя в последний раз были месячные?»
У Гвен появился проблеск надежды. И она тут же запретила себе надеяться. Надежда — опасное чувство. Гвен не сможет еще раз пройти через ад потери. Надеяться на то, что она забеременела, а потом узнать, что это ложь… Она этого не переживет. Ей и так плохо.
Девушка яростно помотала головой. На этот раз живущий в ней ученый ошибался.
— Я не беременна, — сухо сообщила она своему отражению. — У меня депрессия. Это совсем другое.
Просто у нее задержка из-за пережитого стресса. Так бывало и раньше. Во время Восстания Против Судьбы она пропустила два месяца.
«Хорошо. Залезь обратно в кровать, продолжай питаться черствой пиццей и удивляться, почему тебя тошнит. А когда потеряешь ребенка из-за того, что не следила за собой, не смей меня винить».
— Потеряю ребенка? — задохнулась Гвен.
Укол страха больше походил на удар ножом. Если существует хоть малейшая вероятность того, что в ней растет ребенок Друстана, она ни за что его не потеряет! Испугавшись надежды, потому что ошибка убила бы ее, Гвен не задумалась о том, что беременность не просто возможна. Она вероятна. Они с Друстаном часто занимались любовью, и она не предохранялась. Если бы она не была так зациклена на своем страдании, она сообразила бы это раньше. И если она беременна, но как-то повредила ребенку, она просто умрет.
Гвен вернулась в спальню, включила свет и осмотрелась, усиленно размышляя, считая дни, пытаясь найти подтверждение. Спальня напоминала свинарник. Коробки из-под пиццы валялись на полу, к ним присохли куски содержимого. Стаканы с остатками молока сгрудились на прикроватном столике. Обертки от крекеров были разбросаны на кровати: Гвен жевала эти крекеры утром, пытаясь успокоить бунтующий желудок.
— О Господи, — прошептала она. — Господи, пожалуйста, пусть это будет правдой.
Ожидание подтверждения того, что она действительно беременна, было бесконечным. Никаких домашних тестов для Гвен Кэссиди — она должна была услышать новость только от врача.
Сдав анализы крови и мочи, Гвен притопнула ногой и уселась в приемной с другими пациентками. Она звенела от напряжения, как натянутая струна. Ерзала, пересаживалась с места на место, листала журналы для посетителей. Измерила шагами приемную и коридор. Периодически проверяла, не забыла ли о ней дежурная.
Дежурная морщилась всякий раз, когда Гвен проходила мимо. Наверное, женщина посчитала ее неуравновешенной особой. Когда Гвен впервые позвонила сюда и, балансируя на грани истерики, потребовала немедленного приема у врача, дежурная грубо ответила, что у доктора Керолин Девор все расписано на несколько недель вперед.
Гвен умоляла и плакала до тех пор, пока рассвирепевшая дежурная не позвала к телефону саму Керолин. Керолин, которая наблюдала Гвен с самого детства, а потом стала не только врачом, но и подругой, пригласила ее приехать.
— Сядьте! — рявкнула дежурная. — Вы заставляете других пациентов нервничать.
Гвен испуганно оглядела переполненную комнату и рухнула на стул.
— Мисс Кэссиди? — Из-за угла высунулась симпатичная медсестра.
— Это я! — Гвен буквально взлетела со стула и рванулась к ней. — Это я! — радостно сообщила она дежурной.
Через несколько минут она уже сидела на столе для обследования. Обхватив себя руками — в комнате было холодно, — она болтала ногами и ждала. Когда дверь открылась, пропуская Керолин Девор, Гвен смогла только выдохнуть:
— Ну что?
Керолин прикрыла дверь и улыбнулась.
— Ты была права. Ты беременна, Гвен.
— Беременна? — Ей очень хотелось поверить, но она не осмеливалась.
— Да.
— Правда? — уточнила она.
Керолин рассмеялась.
— Абсолютно и несомненно.
Гвен спрыгнула со стола и обняла ее.
— Я люблю тебя, Керолин! — воскликнула она. — Ох, спасибо!
Керолин снова рассмеялась.
— Ну, меня-то благодарить не за что, но — пожалуйста.
Несколько минут Гвен могла только повторять «я беременна» и счастливо улыбаться.
— Тебе нужно набрать вес, Гвен, — осадила ее Керолин. — Я приняла тебя сегодня, потому что по телефону у тебя был ужасный голос. Это обеспокоило меня.
Она запнулась, словно подыскивая нужные слова.
— Я знаю, что в этом году ты потеряла родителей.
Гвен кивнула, ее улыбка поблекла.
— Траур взял свое. Со времени последнего осмотра ты потеряла четыре килограмма. С сегодняшнего дня я прописываю тебе витаминные добавки и определенную диету. Все пункты довольно простые, но если возникнут вопросы, звони мне. Ешь. Ни в чем себе не отказывай. Сейчас тебе можно немного расслабиться и забыть о фигуре.
Она дала Гвен меню со своими примечаниями и пакет с образцами пищевых добавок, которых ей должно было хватить до похода в аптеку.
— Да, мэм, — пообещала Гвен. — Я наберу вес, честное скаутское!
— Отец детей будет помогать тебе? — осторожно поинтересовалась Керолин.
Гвен глубоко вздохнула. «Я сильная, — напомнила она себе. — От меня зависит мой ребенок».
— Он… хм… ну, он… умер. — Она с трудом выдохнула это слово.
Попытка произнести это вслух вызывала у нее почти физическую боль. «Он умер пятьсот лет назад», — чуть не сказала она. Стоит сделать такую глупость, и Керолин придется упаковать ее в смирительную рубашку.
— О Гвен! — воскликнула врач, сжимая ее руку. — Мне так жаль!
Гвен отвернулась, не в силах смотреть в ее глаза, полные сочувствия. Простая вежливость вызывала неудержимое желание расплакаться. Должно быть, Керолин это почувствовала, потому что ее тон изменился, снова стал профессионально-отстраненным.
— Думаю, по поводу твоего веса мы договорились. Твоему телу понадобится особый уход, к тому же я бы посоветовала ультразвуковое обследование.
— Ультразвук? Зачем? Что-то не так? — Гвен с тревогой уставилась на врача.
— Нет, все в порядке, — поспешила заверить ее Керолин. — Думаю, это станет для тебя приятной новостью. Судя по результатам анализов, у тебя будет двойня. Ультразвук поможет определить это с большей точностью.
— О Господи! Двойня! — воскликнула Гвен. — Двойня, — повторила она, все еще не веря. У нее будут двойняшки, такие же как Друстан и Дуг. По спине пробежала дрожь — не один его ребенок, а два! «О Друстан, — подумала она с острой печалью. — У нас будет двойня, любимый!» Как бы он обрадовался этой новости и как бы они праздновали рождение детей!
Но он так никогда и не узнает. Никогда не увидит сыновей или дочек. Ей не суждено поделиться с ним своей радостью. Гвен закрыла глаза, пытаясь справиться с горем. Керолин внимательно наблюдала за ней.
— Ты в порядке, Гвен?
Девушка кивнула, горло у нее сжалось. Через минуту она смогла наконец открыть глаза.
— Гвен, если тебе нужно с кем-то поговорить… — Керолин заглянула ей в глаза.
Она кивнула.
— Спасибо. Но мне нужно немного времени, чтобы справиться с этим. — Ей удалось даже слабо улыбнуться. — Я справлюсь, Керолин. Все будет хорошо, обещаю. Я позабочусь о себе.
Ничто не повредит ее детям.
— Я запишу тебя на пятницу, — сказала Керолин, направляясь к двери. — После обеда тебе позвонит моя помощница и сообщит точное время.
Гвен искренне поблагодарила.
— Ты даже не знаешь, как это важно для меня.
Керолин посмотрела на темные круги у нее под глазами.
— Знаешь, я догадываюсь, — мягко ответила она. — А теперь иди домой, поешь и отдохни. Теперь ты отвечаешь не только за себя.
Уходя, Гвен помахала дежурной на прощанье. Она беременна. В ней растет и живет часть Друстана. Его ребенок, а может, и двое. Можно будет любить их, растить, заботиться.
Шагая по парковке, Гвен удивлялась тому, какое синее небо над головой, как ярко светит солнце, как зеленеет трава. Мир обрел цвета. Ее душа снова светилась.
27
Через неделю Гвен оказалась в Шотландии. Она сидела на капоте машины, взятой напрокат, у подножия горы МакКелтаров, и с тревогой смотрела вверх.
Когда Керолин подтвердила, что у нее будет двойня, Гвен почувствовала невероятный прилив сил. Она убрала квартиру, снова включила телефон, подстриглась, выщипала брови и прогулялась по магазинам за свежими продуктами. Потом позвонила в Страховую компанию штата, чтобы сообщить о том, что увольняется, но оказалось, что ее уже уволили за несколько недель прогулов. Гвен философски пожала плечами — меньше хлопот.
Она позвонила риэлтеру и выставила на продажу дом родителей. Кредит за этот претенциозный особняк был выплачен много лет назад, а после его продажи у Гвен будет достаточно денег для нового старта. Ее больше ничто не держало в Санта-Фе. Со страховой компанией было покончено, с домом она тоже разобралась. Гвен собиралась перебраться на восточное побережье, может быть, в Мэн, поближе к Берту и Беатрис. Там можно купить милый домик, обустроить в нем детскую. Возможно, она станет преподавать математику в местном университете и постарается сделать эту работу интересной.
Но до того как она начнет всем этим заниматься, до того как будет строить свое будущее, ей нужно разобраться с прошлым. А разобраться с прошлым она могла, лишь получив
