Все же окончательное решение принимал не Грант. Она крепко вцепилась в холодный руль и пожалела, что опять забыла надеть перчатки. Ей не следовало убегать из дома Гранта, не поговорив с ним. Должно быть, он думает, что она во всем винит его, хотя это было не так. Она даже не винила своего отца. Когда он потерял своего единственного сына, у него внутри что-то сломалось, и она не смогла это починить.
Да, она была трудным ребенком. Зоуи улыбнулась, вспомнив о своих детских проступках, о которых говорил Грант. Она была слишком привязана к животным и часто рисовала и писала рассказы вместо того, чтобы помогать родителям по хозяйству.
Грант не был виноват в том, что родители считали ее никчемной. Но старую боль из сердца Зоуи вытеснила новая. Совет Гранта, данный ее отцу, лишь подтвердил, что у них нет будущего. Грант не женится на женщине, непригодной для жизни на ранчо.
Возможно, он этого не осознавал, но три самых главных женщины, отказавшиеся разделить с ним его образ жизни, оставили в душе Гранта глубокую рану. Он не мог снова рисковать, женившись на той, которая ненавидела бы ранчо сильнее, чем любила его самого.
Последние четыре года Зоуи убегала от своей любви к Гранту, но так и не смогла убежать. Она любила этого упрямого фермера больше, чем кого бы то ни было, и верила, что он тоже ее любит. Она смогла бы жить хоть в змеином логове, если рядом будет Грант, значит, сможет жить и на ранчо.
Улыбнувшись собственной решимости, Зоуи остановила грузовик рядом с домом Пэттерсонов. Ее планы изменились. Упаковка рождественских подарков подождет. Грант пригласил ее провести праздники у него на ранчо, и она намерена принять его приглашение.
Грант с закрытыми глазами стоял под горячими струями воды.
Зоуи вернулась через два часа после своего ухода. Она снова воспользовалась парадным входом, но на этот раз это имело особое значение, потому что она привезла с собой все свои вещи.
Ему ужасно хотелось заключить ее в объятия и зацеловать до посинения, но Зоуи недвусмысленно заявила, что она не хочет демонстрировать его родителям физическую сторону их отношений. Днем он сдерживал свое желание, но, когда все ложились спать, он крался на цыпочках в комнату Зоуи.
Он потянулся за мылом, но дотронулся вместо него до чьей-то руки.
— Позволь мне тебе помочь, — послышался нежный голосок.
Обернувшись, Грант наткнулся на обнаженное женское тело. Открыв глаза, он заморгал, но ничего не увидел.
— Зоуи?
Ласковые руки заскользили по его торсу.
— А кого еще ты ожидал увидеть рядом с собой в душе?
— Никого. — Он протянул руку, чтобы найти Зоуи в кромешной тьме. — Что произошло со светом? — Нащупав ее грудь, он принялся ласкать затвердевший сосок.
Дыхание девушки участилось, руки продолжили намыливать его торс.
— Я его выключила. Мне не хотелось, чтобы что-то нарушало наше уединение. — Зоуи подошла к нему вплотную, и он содрогнулся, когда его отвердевшая плоть коснулась гладкой кожи ее живота.
— Дорогая…
Дальнейшие слова утонули в страстном поцелуе. В этот момент он перестал думать, почему Зоуи пришла к нему, рискуя быть увиденной его родителями.
Он слегка приподнял ее за бедра. Темнота создавала ощущение нереальности происходящего.
Они были одни в своем собственном мире, где ранчо и продаже скота не было места. Где никто и ничто не могло их разлучить. Где прошлое не имело над ними власти, а настоящее представляло собой переплетение двух тел в темноте.
Зоуи слегка расставила ноги и обхватила ими бедра Гранта, затем оторвалась от его губ, чтобы немного перевести дух.
— Грант! Возьми меня, — взмолилась она. — Я готова отдать тебе все. Все, Грант!
Растроганный ее словами, он нежно поцеловал Зоуи, чувствуя, что настал момент для чего-то очень важного.
— Включая свою любовь? Ты готова подарить мне свою любовь, милая?
Ожидание ее ответа было мучительным, но оно было для него важнее, чем удовлетворение своего желания.
Зоуи взяла в ладони его лицо.
— Я люблю тебя, Грант. Всегда любила и буду любить.
Это признание лишило его самообладания, и он больше не мог удержаться от того, чтобы выразить свои чувства к ней самым первобытным способом. Прижав ее к стенке душевой кабины, он стремительно вошел в нее.
— Я тоже тебя люблю, Зоуи, и всегда буду любить.
Их тела ритмично задвигались навстречу друг другу, пока они одновременно не закричали в экстазе освобождения. А потом Грант крепко держал любимую в своих объятиях, пока они восстанавливали дыхание.
— Нам не хватит ста лет, чтобы вдоволь этим насладиться.
— Ста лет? — неуверенно произнесла Зоуи.
Поцеловав Зоуи в лоб, Грант выключил душ, нащупал в темноте полотенце и в промежутках между поцелуями вытер ее. Зоуи отблагодарила его тем же, и он едва удержался от того, чтобы снова заняться с ней любовью.
Он хотел включить свет, но Зоуи его остановила.
— Пожалуйста, не надо. Мне нужно сказать тебе еще кое-что.
— И ты хочешь сделать это в темноте?
Она тихо вздохнула.
— Да. Нам ничто не должно мешать. Пусть будут только слова. Я хочу, чтобы ты услышал мои слова и поверил им.
Гранту показалось, что она сейчас заплачет, и он нежно обнял ее за плечи.
— Я поверю всему, что ты мне скажешь. Потому что люблю тебя.
Зоуи приложила палец к его губам.
— Спасибо, любимый. — Она снова вздохнула, и ее плечи поднялись и опустились. — Я знаю, ты думаешь, что я не смогу быть счастлива на скотоводческой ферме. Так вот — ты ошибаешься.
Он нежно убрал ее руку от своего рта.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу жить с тобой, любить тебя и быть любимой тобой. Жизнь без тебя была бы для меня настоящим адом. Пожалуйста, не покидай меня.
Грант крепко обнял ее.
— Никогда. Будь моей женой, Зоуи. Стань матерью моих детей. — Он взял в ладони ее лицо. — Я люблю тебя больше, чем это ранчо, чем свою свободу, больше, чем что бы то ни было в моей жизни.
Ее глаза наполнились слезами.
— Я люблю тебя и буду жить с тобой на ранчо и растить наших детей. Обещаю мужественно держаться во время ежегодных продаж скота.
Улыбнувшись, Грант нежно поцеловал Зоуи.
— Ради того, чтобы сделать тебя счастливой, я бы продал ранчо, но, кажется, мне не придется этого делать.
— Не придется, — подтвердила Зоуи.
Боже, как он любил эту женщину! У нее непременно все получится. Ради него Зоуи была готова приобщиться к тому образу жизни, который ненавидела, и Грант был глубоко убежден в том, что она никогда не попросит его отказаться от ранчо.
— Со своей стороны я готов пойти на уступки. Мы можем, например, разводить арабских скакунов. Я и раньше подумывал об этом, но мне было некогда претворить эту идею в жизнь.
— Лошадей? — прошептала Зоуи.
