все же защитил ее.
— Вы облегчили мой страх.
Талорк пожал плечами, заставляя ее тело потереться об него.
Абигейл задохнулась:
— Я не была так близко к другому человеку, с тех пор, как моя сестра уехала из нашего дома.
— Никто больше не будет прикасаться к тебе таким образом.
Что, действительно? Абигейл совсем не была распутной, чтобы позволить другому человеку трогать ее. Она подняла на него свои глаза, но одна мысль промелькнула в ее голове: “Я обниму Эмили, когда снова ее увижу”.
— Ты смеешь бросать мне вызов? — Это что, насмешка в уголках его губ?
— В этом случае, да.
— Если ты думаешь позволить другому мужчине трогать тебя… — Талорк позволил второй части явной угрозы повиснуть в воздухе, но необоснованная ярость на протяжении их разговора пылала в его синем пристальном взгляде.
— Не будьте глупцом. Я еще полностью не привыкла к вашим прикосновениям.
— Ты привыкнешь к моим прикосновениям. — И снова эта удивительная уверенность.
— Это ваша обязанность сделать так, — Абигейл действительно сказала ему это в голос? Но было сказано не более того, что говорил он сам, когда объяснял, какой для нее будет их брачная ночь.
— Да, это так.
— Кто такой крикт?
Талорк не отвечал, но посмотрел ей в глаза с выражением, которое она не могла прочитать, независимо, сколько времени она потратила, чтобы научиться этому.
— Вы сказали, что конь достоин воина крикта. Это другое название для горца?
Талорк покачал головой.
— Тогда что это означает? Вождь? Лэрд?
— Ты всегда задаешь так много вопросов?
— Честно?
— Я буду всегда ожидать от тебя только правду.
От этих его слов что-то закололо в сердце Абигейл. И прямо тогда она решила, что, хотя она не могла рассказать ему свою тайну, она никогда не будет лгать ему.
— Я часто хочу знать то, о чем не спрашиваю.
— Все же ты без смущения подвергаешь сомнению мои слова.
— А я не должна?
Талорк ответил ни сразу.
— Ну? — Он не мог знать, насколько важным для нее был его ответ, но это очень многое скажет об его уважении к ней.
— Нет.
— Хорошо это знать.
— Крикты — древнее племя людей, которые сейчас живут среди горных кланов.
Абигейл улыбнулась этому подтверждению его готовности удовлетворить ее любопытство:
— Вы подразумеваете пиктов?
— Именно так римляне называли нас.
— Это как норманны среди англичан?
Талорк снова пожал плечами, но при упоминании англичан на его губах появилась презрительная гримаса.
Абигейл отвернулась от него, вся ее радость куда-то пропала. Талорк ненавидел англичан. Это никогда не измениться.
Независимо от того, насколько внимательным он был сегодня, тот факт, что он обещал, что не будет ненавидеть ее, не будет длиться вечно. А ведь Абигейл не была такой невинной, как полагали Талорк и Найэл. Она лгала им, прикидываясь той, кем она не была. Она не была полноценной женщиной, достойной быть женой лэрда. Впервые, Абигейл почувствовала горе от неизбежности будущего. Талорк не был чудовищем, как она боялась, и при этом он не был варваром, как считала ее мать.
Прошлой ночью он поручил своим воинам охранять её, показав тем самым, что для него она была дороже, чем для собственных родителей. Даже если она была англичанкой. Также, он уберег ее от требования ее матери укрепить брак проведением брачной ночи.
Абигейл не знала, что заставило ее настаивать на том, чтобы добавить и свою кровь на простынь. Но что-то внутри сказало, что это было правильным решением.
И Талорку понравился этот жест. Абигейл увидела это в его глазах. Их невероятная синева проблеснула одобрением, хотя и на краткий миг. Однажды, вероятно очень скоро, это цвет превратиться в синий лед от отвращения, когда Талорк обнаружит ее тайну.
И не было ничего, что она могла бы сделать, чтобы предотвратить это.
Талорк не знал, что заставило его невесту уйти в себя, но он отметил, только для себя, что ему это не понравилось.
Он наслаждался удовольствием Абигейл от поездки, ее смех звучал просто божественно. Талорк покачал головой. Он и был тем глупцом, которым назвала его Абигейл, если полагал, что смех какой-то англичанки звучит божественно.
Но она больше не была англичанкой, не так ли? Она была его.
Так как требовали его король и… его волк.
Зверь никогда не испытывал таких ощущений — ни к членам его стаи, ни к членам семьи. Волк завыл, когда они достигли земель Синклеров — теперь он мог предъявить права на Абигейл самым надежным и самым безвозвратным способом. Слова могли быть опровергнуты, но если его тело соединиться с ее телом — возврата уже не будет.
Когда Талорк дал указания своим воинам остановиться на ночлег, радость Абигейл от поездки поблекла от сильного истощения и усталости. Они останавливались только дважды, чтобы напоить коней, и при этом только раз спешивались. Пища была скудной, да и было это несколько часов назад. Хотя, какой бы голодной Абигейл не была, она была слишком усталой, чтобы заставить себя поесть.
Она поплелась в лес, чтобы справить наиболее сильные нужды своего тела. Когда Абигейл вернулась к мужчинам, Найэл и еще один воин устанавливали маленький шатер из лоскутов кожи.
Найэл кивнул ей, когда она подошла — выражение его грозного лица не изменилось, но проблеск понимания в его серых глазах чуть не довел ее до слез.
— Я думала, что горцы спят под открытым небом, — нашла она в себе силы, чтобы поддразнить воинов.
Найэл улыбнулся и шрамы на левой стороне лица сморщились:
— Это для тебя, англичанка.
— Ох, — Абигейл сглотнула необъяснимые слезы. — Спасибо.
Воин пожал плечами, и она решила, что так шотландцы всегда делают, когда не хотят утруждать себя разговором.
Когда второй воин закончил раскладывать меха в шатре и удалился, в усталом мозгу Абигейл промелькнула мысль, что возможно она была очень груба, не попросив Найэла, представить их друг другу. Когда она об этом сказала, белокурый великан как-то странно на нее посмотрел:
— Талорк в свое время всем тебя представит.
— Ох, — Абигейл не знала, что это значило, но была слишком уставшей, чтобы размышлять об этом.
Она повернулась к шатру и споткнулась. Найэл оказался возле нее быстрее, чем она могла вообразить, и уберег ее от падения лицом вниз.
Абигейл с благодарностью на него посмотрела:
— Спасибо.
