— Нет.
Его это нисколько не оскорбило. Он просто рассмеялся, и смех его прозвучал довольно мрачно.
— Я тебя ни о чем не спрашивал. Я дал тебе информацию о конкретных грядущих событиях. — Голос его был на удивление любезным.
— Мы живем не в средние века. И чтобы свадьба состоялась, тебе понадобится заручиться моим согласием, которое я не готова тебе дать, — наконец смогла сказать она.
Одна его бровь, как обычно, капризно изогнулась.
— Ты полагаешь, что еще не готова?
— Я это точно знаю.
— Не сомневаюсь, что ты быстро изменишь свое решение, когда подробно ознакомишься со всеми обстоятельствами дела.
— Какими еще обстоятельствами? — не могла не спросить Саванна.
— Тебе известно, что согласно завещанию Диона я его единственный, облеченный исключительными правами душеприказчик?
— Да. — Неужели он думает, что ее так легко шантажировать деньгами?
— А тебе известно, что согласно этому же завещанию в случае непредвиденной кончины Диона я становлюсь опекуном Евы и Ниссы?
— Что ты хочешь этим сказать? У них есть мать, и, пока я жива, я их единственный опекун.
Он обнажил свои ослепительно белые зубы в подобии улыбки.
— Не забывай, что это утверждение верно только со ссылкой на американское законодательство. Но на территории Греции у твоих детей появляется еще один, равный по полноте прав опекун. Ты не сможешь увезти девочек из Греции без моего на то согласия. И уверяю тебя, что я буду следить за тобой лучше, чем это удавалось моему кузену. Ты не упорхнешь от меня среди ночи, тайно вывезя детей. Мне будет известен каждый твой шаг.
К ее горлу подступил комок.
— Ты же не хочешь разлучить меня с детьми?
Он отрицательно покачал головой.
— Нет, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж и все вы навсегда остались в Греции. Все вместе.
— Но я не могу остаться навсегда. — Она думала о своей тетушке, жизнь которой исчислялась уже месяцами или неделями. — Мне необходимо вернуться в Атланту. У меня есть круг сложившихся обязанностей.
— Этот круг непрочен и разорвется, если ты немедленно не пополнишь запасы наличных денег.
— Нет, — чуть слышно прошептала она. Он не мог знать о существовании тетушки Беатрис. — Зачем тебе все это? Зачем тебе жениться на мне? Ты ведь этого не хочешь?
— Ты ошибаешься. Я рассматриваю этот брак как торжество справедливости.
— Справедливости? — Он хочет отомстить за Диона?
— Ты стала основной причиной моих страданий. Я потерял брата и жену.
— Как… Что дает тебе право обвинять меня? Когда произошла эта чудовищная авария, меня даже в Греции не было.
Тело его напряглось от ярости, глаза стали практически черными.
— Верно. Тебя не было здесь, как следовало бы быть верной жене. Ты похитила его детей. Ты обесчестила мужчину. Дион метался, ища утешения в вечеринках и дикой разгульной жизни. Иногда он брал в компаньонки Петру.
Саванна неодобрительно покачала головой.
— Если Дион был столь неуравновешенным, то что делала твоя жена в компании с таким ненадежным спутником?
— Они были друзьями. К тому же Дион — мой брат. Авария произошла исключительно по его вине. Он был смертельно пьян, стремясь утопить горечь, всплеск которой был вызван твоим очередным категорическим отказом привезти детей в Грецию.
Как он мог повторять эту чушь?
— Ты думаешь, твой кузен был святым? — В отчаянии Саванна беспомощно хваталась за соломинку.
— Нет, он не был святым. Он был человеком, с которым жестоко обращалась его собственная жена.
Руки ее затряслись, и, сцепив пальцы в тугой замок, она сложила их на коленях.
— Я не раз говорила ему, что не возражаю против его приезда в Америку. Он имел возможность видеть своих дочерей, так что не было никакой необходимости топить свое горе на дне бутылки.
— Ты надеешься, что я в это поверю?
— Если я в твоих глазах такая злобная и бесчестная, зачем же ты хочешь на мне жениться?
— Ты моя должница.
— Что? Чем я могу быть тебе обязана?
— Ты должна вернуть семье Кириакис Еву и Ниссу, чтобы возместить потерю Диона. Ты должна компенсировать мне утрату супруги. Ты должна вернуть мне сына.
— Сына? — робко переспросила Саванна. Состояние ее приближалось к обморочному.
— На день трагической гибели Петра была на четвертом месяце беременности. Мы ждали сына.
Саванна резко вскочила с кресла, тело ее было вялым, отяжелевшим, непослушным.
— Нет!
— Да, — прошипел Леандрос. — И ты станешь моей женой, чтобы произвести на свет моего ребенка, моего сына.
По коже Саванны побежал холодок, перед глазами расплывающимися кляксами заплясали красные огни.
? Нет!
— Да. — Он был суров, непреклонен, решителен.
Перед глазами вдруг все померкло, она почувствовала, как обмякли и стали невесомыми руки, и черное безмолвие приняло ее в свое царство.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Очнись, дорогая моя. Давай же, Саванна. Приходи в себя.
Обаятельнейший голос взывал к ней, вытаскивая из бессознательного состояния. Она ощутила прохладную влагу, ласкающую ее лицо и шею.
Веки ее вздрогнули и наконец открылись. Она лежала на обитом красной кожей диване, стоящем в противоположном от письменного стола конце комнаты. Леандрос сидел рядом, невероятно нежными и заботливыми движениями поглаживая ее лицо и шею смоченной в холодной воде губкой.
Она смущенно посмотрела на своего спасителя. Во рту все пересохло. В голове гудело, словно она выпила слишком много шампанского. Но к шампанскому она ведь не притрагивалась. Или она забыла? Нет. Она пила белое вино, сильно разбавленное содовой. И выпить успела лишь половину бокала, когда вдруг…
Саванна пришла в себя и решительно оттолкнула руку Леандроса.
— Так ты обвиняешь меня в гибели твоей жены и ребенка. — Произнесение этих слов усилило болезненные ощущения в желудке.
Он отложил губку на низкий журнальный столик. Выражение его лица было загадочным.
— Не столь важно, кто несет ответственность за их гибель. Справедливость восторжествует, когда ты выйдешь за меня замуж и родишь ребенка.
Саванна с усилием оторвала голову от дивана, и он помог ей приподняться.
— Я никогда не выйду за тебя замуж, Леандрос. Я не племенная кобыла.
Ей достаточно было этих упражнений с Дионом.
