Он откинулся на спинку стула и улыбнулся.
– Кажется, тебе без полезных советов не обойтись. Я слышал, что беременные женщины светятся от счастья. А ты выглядишь, словно только что переболела тяжелой формой гриппа.
Дурацкие, набежавшие невзначай слезы заволокли глаза. Она прекрасно знала, что от красавицы манекенщицы, за которой Димитрию пришлось побегать, чтобы уложить в свою кровать, не осталось и следа. Но зачем об этом говорить?
– Зато теперь мне больше не удастся зарабатывать на жизнь каторжным трудом манекенщицы, правда?
Он наклонился над столом и взял ее за руку.
– Я же не сказал, что ты потеряла красоту и привлекательность. Просто выглядишь не совсем здоровой и счастливой.
Она с силой высвободила свою руку, тепло его ладони жгло кожу.
– Хочешь сказать, что я не рада ребенку?
– То, что ты на пятом месяце непростой, по всей видимости, беременности, и является уже достаточным доказательством твоего огромного желания произвести на свет моего ребенка.
– Я не хочу родить твоего ребенка. Я хочу этого ребенка.
Губы его сложились в дьявольской усмешке.
– Это одно и то же.
– Ты сказал, что хочешь отнять у меня сына.
– Ты думала, что я женат на Фебе и хочу любой ценой заполучить ребенка, оторвав его от биологической матери? – Руки его в знак возмущения взлетели высоко вверх. Этот яростный жест был ей хорошо знаком. – Разве было у меня на это право?
Уверенной в своей правоте она уже себя не чувствовала, так что просто пожала плечами.
– Мнение твое обо мне довольно низкое, – мрачно заключил Димитрий. – Неопровержимые доказательства брака между Фебой и моим братом Спиросом будут у меня в течение ближайшего часа.
Александра промолчала. Поверить словам она сможет, только увидев документы. Не Спирос давал официальное объявление о предстоящей свадьбе с молоденькой гречанкой.
Она насильно заставляла себя есть. Яичница была еще теплой. Пышная и аппетитная на вид, она становилась по вкусу похожей на опилки, попадая на язык.
– Ты сказала, что не вернешься на подиум, чтобы зарабатывать на жизнь.
Александра кивнула, подозревая, куда далее пойдет разговор. Предоставлять ему более подробную информацию о своем финансовом состоянии она не собиралась.
– А чем ты занимаешься сейчас?
– Пользуюсь щедростью и хорошим расположением Хантера.
Димитрий недоверчиво прищурил глаза.
– Я авансировал пять лучших сыскных агентств. Теперь, когда мне известно твое настоящее имя, получить всю информацию о тебе будет нетрудно. Один или два телефонных звонка, и твое личное досье окажется у меня на столе.
– Я зарабатываю на жизнь переводами. Как устным, так и письменным.
Синие глаза стали еще уже, а суровая челюсть грозно выступила вперед.
– Ты оказываешь услуги совершенно незнакомым тебе людям? – Его вопрос прозвучал так, словно она была девушкой по вызову.
– Это мало чем отличается от работы манекенщицы, подписывающей контракты с малоизвестными ей агентствами.
– В модельном бизнесе ты знала всех фотографов, манекенщицы были твоими подругами.
Она отодвинула тарелку в сторону и отхлебнула травяного чая.
– Не вижу никакой разницы.
– Ты в положении и чувствуешь себя не лучшим образом. – Он внимательно оглядел ее. – Тебе следует оставить работу. Почему ты не вернулась к родителям?
Грек, получивший традиционное домашнее воспитание в патриархальной семье, вряд ли смог бы разобраться в ее запутанных отношениях с родной матерью.
– В отчем доме я гость нежелательный. – Это было все, что она могла ему сказать.
– Этого не может быть. Ты скоро родишь им внука. Очевидно, родители жаждут оказать тебе помощь, окружить заботой в такое непростое для вас обоих время.
– Отец умер шесть лет назад, а мать будет рада снова принять меня под сень отчего дома лишь в том случае, если я придумаю убедительную для окружающих легенду о муже, который либо скоропостижно скончался, безвременно оставив меня безутешной вдовой, либо живет где-то за морями. Звучит это, безусловно, жестоко, но такова уж моя мать. Она отказывается даже говорить о будущем внуке, перестала навещать Мэделейн с тех пор, как я вернулась и поселилась в их доме.
– Ты не хочешь потакать матери и придумывать правдоподобную историю о супруге?
– Да, не хочу. – Легче жить без материнского благословения, чем притворяться тем, кем быть не можешь.
