древнейшего греческого клана Петронидисов.
Не обращая внимания на яростные вздохи Александры и ее матери, Димитрий поднялся с места.
– Очень рад, что вы нашли время навестить нас в Нью-Йорке, – спокойно произнес он, беря Сесилию под руку, медленно поднимая со стула и вежливо выпроваживая ее. – Вы, безусловно, понимаете, сколько дел у нас с Александрой перед предстоящей свадьбой. Может, встретимся сегодня вечером за ужином или завтра, если вам будет угодно. Обсудим все самым подробным образом.
Речь его лилась стремительным ручейком, словно он заручился поддержкой обеих женщин, пока он выпроваживал из номера удовлетворенную мать будущей супруги.
Димитрий вызвал свою персональную машину и оставался с Сесилией в холле гостиницы, пока машина не подъехала к парадному входу. Затем с облегчением вошел в пустую кабину лифта и быстро нажал кнопку нужного этажа.
Будут ли преследовать Александру угрызения совести, если к алтарю она направится с заметно увеличившимся животом? Он постарался вспомнить все, что она рассказывала ему о своем прошлом. Воспитывалась она, по сути, в монастыре. Возможно, устроенное на широкую ногу торжество и смутит ее.
Но сейчас ее больше всего огорчала статья, появившаяся утром в газете. Нервничать ей было противопоказано, и он терзался мыслью, что не смог уберечь ее от скандала. Он заметил суетливого папарацци, мелькавшего на выходе из ресторана, где они тогда ужинали. Но ничего не предпринял, не послал своих охранников с приказом конфисковать пленку. По прошлому опыту ему было известно, что подобные действия не всегда приводят к успеху.
Ей надо выйти за него замуж. Ради себя. Ради ребенка.
Ради Димитрия, потому что она ему нужна.
И, наконец, ради исполнения обещания, данного им деду. Второго обещания, когда первое было уже аннулировано ввиду невозможности его выполнения.
Он думал, что уговорить ее не будет трудно, стоит только разыскать. До своего отъезда из Парижа она сама рвалась в брачные узы. И вот теперь замужество представлялось ей кошмаром. Его вина.
Он не сомневался, что она сохранит малыша. Даже когда через неделю после ее отъезда снова перешагнул порог их парижской квартиры и увидел на полу гостиной своеобразное послание от бывшей возлюбленной.
Она демонстративно отказалась от всего, что когда-либо было приобретено Димитрием, включая изысканное нижнее белье. Пальцы его сжались в кулаки от воспоминаний об аккуратно сложенных шелковых и кружевных аксессуарах. Ему хватило одного взгляда, чтобы заметить лежащий сверху тест на беременность. От злости и досады он колотил кулаками о стены. Он не мог понять, как это все произошло, но в правоте слов Александры больше не сомневался.
Этим же вечером он созвонился с детективным агентством, но было поздно. Ее след потерялся.
Три мучительных, долгих месяца он провел в составлении всевозможных сценариев, по которым могла бы пойти его дальнейшая жизнь. Если бы он рассказал деду правду о своей личной жизни, когда тот выдвинул свой жесткий ультиматум! Но он не смог, и последствия были разрушительными. Он готов был на все, чтобы спасти деда. Так он и сделал, но в стремлении спасти одного человека причинил боль и страдания всем остальным.
Если бы он сразу поверил Александре и принял известие о ребенке с радостью, поделившись ею с дедом, все могло бы еще наладиться.
Если бы он только вернулся в их парижскую квартиру днем раньше, ему не пришлось бы лицезреть звенящую пустоту когда-то уютного жилища, столкнуться с картиной погрома и задуматься над состоянием, до которого он своим поведением довел любимую женщину.
Все, казалось, шло кувырком. Он видел, какими глазами смотрел на Фебу его родной брат, полагая, что никто этого не замечает. От Димитрия не ускользнуло и то, что в обществе Спироса Феба смеялась и светилась от счастья, а с ним ежилась от страха. Но мучительнее всего было вспоминать лицо Александры. А образ ее в тот роковой момент, когда Димитрий отверг ее, неотступно преследовал его повсюду.
Когда Димитрий вошел в номер, Александра перечитывала статью в оставленной матерью газете.
Оторвавшись от нее, она взглянула на Димитрия:
– Это просто ужасно. Предположения о наших давно завязавшихся отношениях, твой отказ от отцовства – все стало достоянием миллионов читателей.
Димитрий вздрогнул.
– Статья уже в течение недели появляется в разных газетах во Франции и Греции, ее перекупили даже некоторые лондонские издания. Объявления, разосланные твоим модельным агентством, извещающие о твоем окончательном уходе с подиума и решении вести уединенный образ жизни, только разожгли интерес публики. Они подготовили плодородную почву для слухов о твоей возможной беременности. Я удивлен, что ты ничего об этом не слышала.
– Как им все-таки удалось докопаться до истины? – рассуждала Александра вслух.
– К сожалению, за мной толпами ходят репортеры, просто преследуют. И если уж они увидели нас вместе, то выяснить, кто ты такая, было делом времени.
– Раньше это никому не удавалось, даже тебе, – беспомощно произнесла Александра.
– Каким именно образом они это сделали, я не знаю. Но это и неважно. – Он снова сел на диван рядом с ней и положил руки на заметно выступающий вперед живот. – У нас есть драгоценное дитя, которое соединяет нас и принадлежит обоим.
Как хотелось верить всем его словам, но доверие надо завоевать. Быть может, ей неведомы какие-то скрытые причины, по которым он так настойчиво добивается ее руки?
– Ты боишься, что я буду против твоих встреч с сыном? Или тебе кажется, что слово твое станет для него более весомым, если мы будем состоять в официальном браке?
