давно за полночь.
— Монетки возле своей кровати обязательно положи! И кольцо с инклюзом не вздумай снимать. Мало ли какие гости припожалуют?
— Не накаркай, балда!..
Вопреки недобрым пророчествам Гвайнарда, ночь прошла на диво спокойно. Единственный раз киммерийца разбудил громыхнувший за окном взрыв дикого нечеловеческого хохота, но Конан, приоткрыв глаза, нащупал валявшийся рядом новенький шеллин пайрогийской чеканки, запустил им в ставню, пробормотал обязательное «Сгинь!», и едва неизвестный весельчак заткнулся, снова провалился в мягкий омут сна.
Окончательно варвар проснулся оттого, что яркие лучи солнца, проникавшие в оконные щели, падали ему на лицо.
Конан быстро встал, натянул рубаху и обнаружил что Гвай, вероятно поднявшийся значительно раньше, куда-то ушел. Поразмыслив, варвар высунулся в коридор и кликнул прислугу. Распорядился принести холодной воды для умывания и завтрак, что было немедленно исполнено. Не успел киммериец нарезать холодное мясо и попробовать здешнее светлое пиво, как в комнату вихрем ворвался Гвайнард. Судя по горящим глазам, ему уже удалось разузнать нечто любопытное.
— А я думал, ты еще дрыхнешь! Есть новости, да такие, что поверить трудно!
— Садись, перекуси. Хватит уже бегать из угла в угол! Сядь! Что такого страшного ты раскопал?
— Склады! Громадные склады, сразу за городской стеной, с полуночной стороны холма. Сараи не охраняются — местные воровать не будут, а нечистую силу или животных изделия человеческих рук, понятно, не интересуют.
— Не торопись, объясни с самого начала. Лично я не вижу ничего особенного в том, что люди хранят всякое полезное барахло.
Гвай объяснил. Утром он пошел гулять — хотел подробно осмотреть поселок. Как и предполагалось, Аурус оживал на рассвете: ночь активной человеческой деятельности отнюдь не способствовала по вполне понятным причинам. Одни уходили работать в поле, другие отправлялись на пастбища или к огромному раскопу — в нескольких лигах от крепости Арнульфа находился крупный город Первородных, где и добывалась большая часть артефактов, предназначенных к продаже в Хайборию.
Поговорив с людьми в таверне «Черный эль», Гвай выяснил, что неизвестное бедствие, уничтожившее прежнее население Ауруса, случилось настолько внезапно, что Первородные не успели спрятать или вывезти свои сокровища — в развалинах зданий ежедневно обнаруживались несметные богатства. Девять десятых найденного рабочие обязаны были сдавать в казну тана, прочее можно было оставить себе для обмена или торговли за Вратами.
Решив обязательно съездить на руины прямо сегодня, Гвай не стал долго расспрашивать кабатчика и редких посетителей, продолжив осмотр владений Арнульфа.
В городке ничего особенно примечательного не наблюдалось, а потому Гвайнард направился за стену. Форт окружали пшеничные поля и делянки, на которых выращивались здешние растения, пригодные в пищу, в отдалении паслись как привычные овцы и коровы, так и ездовые ящеры вместе с молодыми сартаками; в загонах жевали травку детеныши тех самых рогатых гигантов, которых Гвай и Конан видели неподалеку от портала — мохнатые звери, как оказалось, тоже неплохо приручаются. Рогачей используют для перевозки тяжелых грузов — камней и древесных стволов.
— …А потом я обошел крепость по периметру. Вчера мы не заметили, но с полуночной стороны форта построено восемь здоровенных сараев. Заперты они только засовами — никаких замков, никаких сторожей или смотрителей. Я решил глянуть, что же такого особенного хранится внутри. Сначала подумал, что Арнульф собирает там всякие редкости и древности. Ничего подобного! Склады доверху набиты самыми обычными вещами — упряжь, хомуты, посуда, инструменты, оружие! Да столько, что на пять таких городишек хватит! Клейма стоят бритунийские и туранские. Видимо, закупались эти товары в течении многих лет, целыми обозами. Спрашивается: зачем?
— Слишком часто мы начали повторять это словечко — «зачем», — варвар задумчиво потер лоб. — Гвай, насколько я знаю, твоя любимая присказка гласит: половина победы — в простоте. Ты начинаешь видеть подозрительное в самых обыденных ситуациях. Может быть Арнульф, полагая, что Врата рано или поздно закроются, хочет сделать припасы на будущее? Сам знаешь, с железом у них туго.
— Ага, конечно, — ядовито ответил Гвайнард. — И поэтому вельможный тан закупил у лучших оружейников Аграпура двадцать тысяч мечей и ятаганов.
— Сколько-сколько? Ты что, считал?
— А чего тут считать? Четыреста громадных ящиков с эмблемой аграпурских императорских кузен, в каждом по пятьдесят клинков. Даты на клеймах — от 1274-года по аквилонскому счету, вплоть до нынешнего. То есть, оружие везли на Аурус одиннадцать полных лет. Я проверил — клинки прекрасные, в смазке, ни разу не пользованные. Сарай ящиками доверху забит. Представляешь, как можно организовать доставку такого немыслимого количества оружия? По сорок ящиков в год? И ведь на складах хранят не только мечи!
— Забавно… — ошеломленно пробормотал Конан. — Население Ауруса — две с небольшим тысячи людей, будем считать, ровно две. На каждого по десять клинков, включая старух и грудных детей. Мда, одним скопидомством тана такое не объяснишь.
— Какое скопидомство? — взвился Гвайнард. — Запасы сделаны с умом и тщанием, будто армейские интенданты старались, обеспечивая войско в предвидение большой войны! А с кем воевать? С нечистой силой? С ней железными мечами много не навоюешь…
— Вот кстати, ты ночью ничего не слышал? Смеялся вроде кто-то…
— Тут не смеяться, тут плакать надо, — решительно заявил Гвай, одновременно поворачиваясь на тихий стук в дверь. — Кто там?
— Вас, месьоры, вельможный требует, — явился вчерашний мальчишка. — Под свои ясные очи. И чтоб немедля!
— Немедля, так немедля, — Конан встал, отряхнул штаны и застегнул пряжку перевязи. Клинок привычно устроился за левым плечом.
— Идем, послушаем, что наш толстяк сегодня петь будет…
Ихняя рыжебородая светлость, как и ожидалось, восседал за столом — светлейший тан изволили поглощать второй завтрак, изобилием не уступавший вчерашней вечерней трапезе. Махнул рукой Гвайнарду, указывая на свободную лавку.
— Вы кушайте, а то тощие, будто вас в Хайбории голодом морили, — Арнульф подвинул к охотникам блюдо с мясом и овощами. Конан призадумался: ни самого себя, ни Гвайнарда «тощим» он бы не назвал, но и обратное утверждать было бы опрометчиво.
Тан закончил обгладывать внушительный мосол, непринужденно запустил им в раскрытое окно, и воздел взор маленьких зеленых глаз на гостей.
— Так вы точно Ночные Стражи, не врете?
— Девять лет в гильдии! — оскорбился Гвай и вытащил из-под рубахи знак-оберег охотников в виде серебряной волчьей головы. Продемонстрировал. Арнульф удовлетворенно покивал.
— От нечисти житья нет! — пожаловался тан. — Ладно бы зверье всякое пошаливало, мы привычные, хищников гонять давно научились. Если по совести говорить, то любой буллет не страшнее обычного медведя будет. Надо только знать, как его завалить без ущерба для себя.
— И как же? — поинтересовался Конан.
— Сверху у буллета жесткая чешуя, никаким копьем не пробьешь, а вот брюхо мягкое, как у лягушки.… Разве не знали? Ладно, о буллетах пока забудем. Хорошо, други, что вы приехали — у нас Ночных Стражей прежде не видывали, никаким золотом не заманишь. Я уже распорядился, чтоб для вас дом на Полуденном проезде освободили! Хороший дом, крепкий, лет двести простоит.
— Двести лет мы не проживем… — начал было Гвай, раздумывая, как бы вежливо дать понять Арнульфу, что задерживаться на Аурусе они с Конаном не собираются. Тан сразу перебил:
