пустить на порог столь поздних гостей.
Лошади пошли переменчивым аллюром, с галопа на рысь и снова в галоп — надо успеть к замку до заката. Тем более, что возле скал началось довольно непонятное, а учитывая все события минувших дней, настораживающее явление. Появился туман.
Признаться, туман в горах не редкость, но только не в разгар жаркого лета и не на границе с равниной. Тем более, что клубы серого марева вели себя как-то странно — появившись на отдаленных склонах Лазурного кряжа, они начали постепенно сползать вниз, напоминая снежную лавину. Пока это происходило медленно, но если отряд не успеет к замку за три-четыре квадранса, облако запросто накроет долину. И течет оно слишком целеустремленно, слишком неотвратимо, будто океанская приливная волна.
— Времена тумана, а? — крикнул варвар Гвайнарду, подталкивая шпорам Гнедого. — Это зрелище мне напомнило слова Асгерд. Необычное облако, согласись!
— Соглашаюсь, — рявкнул Гвай. — Может ты на время заткнешься? Вот замок, поддайте ходу!
И точно, замок. Родовое гнездо Дортонов устроилось на широком каменном уступе в лиге от устья долины. Не заметно, что баронское семейство было излишне озабочено возможностью нападения на замок — с кем здесь воевать прикажете? Подъезд свободен, никакого рва или могучих бастионов, дополнительные укрепления отсутствуют. Архитектура, как и везде в Бритунии, простая, без изысков — чуть вытянутый квадрат стен, с полуночной стороны высится довольно изящный донжон с островерхой крышей и флагштоком, по углам возведены круглые башенки, имеющие больше декоративное, чем оборонительное значение. Солнце еще не зашло, а на стенах вовсю пылают огоньки факелов — прекрасно, хозяева дома!
Дома-то дома, но ворота негостеприимно закрыты, что есть нарушение традиций. Створки запираются только когда солнце окончательно скроется за горизонтом, таково правило, установленное дворянским этикетом. Закрыто — значит Дортон имеет основания чего-то опасаться.
Удивительное дело, но колотиться в ворота или выкликать стражу не пришлось. Едва всадники очутились на площадке перед замком, гнусно завизжали огромные стальные петли, и левая створка отошла внутрь двора крепостишки. Гвай мигом спешился и дал знак остальным, чтобы сделали то же самое. Первый знак того, что у гостей нет дурных намерений.
Встречать охотников вышел мужчина средних лет, в блестящей кольчуге, с непременным клинком на боку и золотой цепью на груди. Выражение на загорелом лице настороженно-суровое. За его спиной темнели фигуры дружинных — каждый вооружен, кто копьем, кто самострелом.
— Ларн из Вергита, каштелян и управитель, — сурово представился кольчужный. — Могу я осведомиться у достойных месьоров об их цели прибытия в замок Дортон?
— Может, мы вовсе не к вам приехали, — без разрешения сказал Эйнар. — Вдруг мы только проездом?
— Проездом куда? — вздернул одну бровь месьор Ларн. — Дальше только Кезания, а за ней Туран. Если держите путь в Султанапур, могу только посоветовать обойти горы с Полудня. Лишние три тысячи лиг, зато ног не переломаете и в пропасть не свалитесь. Итак?
— Прошу простить моего друга, — процедил Гвай. Умей он воспламенять взглядом, все сущее в пяти шагах вокруг Эйнара пылало бы синим пламенем, равно как и сам Эйнар. — Мы действительно направлялись в Дортон. Прошу взглянуть на пергамент.
Господину каштеляну был вручен подписанный Великим герцогом документ, каковой был изучен настолько тщательно, что оставалось только пожевать его краешек, чтобы окончательно убедиться в подлинности. Впрочем, обошлось без жевания — Ларн поверил.
— Могли бы мы встретиться с его милостью бароном? — спросил Гвайнард, получая пергамент обратно. — И как можно быстрее?
В глазах каштеляна мелькнула неуверенность — с чего бы? — но месьор Ларн коротко поклонился и ответил:
— Да, разумеется. Прошу войти в замок, господа. Лошадьми и поклажей займется прислуга. Скоро опустится туман, не стоит оставаться под открытым небом.
Гвай и Конан переглянулись. Вот как? Оказывается, в Дортоне все-таки опасаются тумана? Интере- есно! И, нет сомнений, опасно.
Пока во дворе разбирались с лошадьми, а варвар пытался втолковать конюхам, что его скакуна обязательно надо поставить отдельно и покормить сырым мясом (что поделать, если у лошадки столь необычные вкусы!), Гвай и Эйнар взяли со спины Малыша два походных мешка с самым необходимым — особыми настоями Ночной Стражи, мелким серебряным оружием вроде метательных игл или шурикенов и амулетами, отгонявшими нечисть. Асгерд вполне благоразумно раздала весьма немногочисленной прислуге по серебряной монетке в качестве награды от щедрых гостей — каждый взял и поблагодарил. Следовательно, вокруг люди, а не что-либо иное. Это радует.
Поднимаясь по лестнице, ведущей в покои замка, Конан заново оглядел настороженного каштеляна. Непонятно почему, месьор Ларн киммерийцу не понравился, и вскоре Конан понял причину своего недовольства. Густые усы каштеляна висят вниз, вместо привычного прямого клинка он носит ятаган, глаза карие, что для светловолосых бритунийцев редкость… Все ясно, он родом из Кофа! Точно, ошибки быть не может!
И в речи управителя слышен еле заметный полуденный акцент, почти неразличимый и тщательно скрываемый. Имя, однако, вполне бритунийское — Ларн из Вергита, а Вергит расположен недалеко от Пайрогии. Надо будет обязательно поделиться своими соображениями с Гваем, хотя ничего такого особенного в кофийском происхождении нет. Просто Конан не слишком любил подданных короля Страбонуса по личным мотивам.
Главная зала поместья Дортон вполне соответствовала слухам, ходившим о молодом бароне. Очень дорогая офирская мебель, гобелены на стенах явно из Аквилонии и тоже стоят немало, масса охотничьих трофеев на стенах. Все немного ярко, несколько хаотично. Пышно, однако слегка неряшливо. Заметен недостаток умелой женской руки, способной превратить хорошо обставленный дом в удобное семейное обиталище. Отец и мать молодого Олема скончались, жениться барон пока не собирался, вот и лежит на парадной зале крепкий холостяцкий отпечаток. Роскошная казарма.
— Вы, конечно, прежде не встречались с его милостью? — неожиданно осведомился Ларн, неотступно сопровождавший гостей. И снова Конан отметил в его голосе сомнение. Да в чем дело-то? Или напуганные внезапной напастью обитатели Дортона не доверяют и Ночной Страже, имеющей безупречную репутацию на всем Закате?
— Не доводилось, — ответил Гвайнард. — Наш отряд прежде не… не звали в эти места. Оно ведь и к лучшему, верно?
— Появление охотников на чудовищ никогда не говорит о спокойствии в округе, — согласился каштелян. — Вот и теперь…
— Ночная Стража? — голос донесся с винтовой лестницы, ведущей на верхние этажи донжона. — Да еще и по прямому указанию его светлости Варта Райдора? Я был бы очень рад видеть вас в более приятные времена, но коли уж явились в беспокойные дни — милости прошу в мой дом!
Состоялось явление господина барона. Русоволос, чуть полноват, розовощек. Одевается без роскоши — коричневый скромный костюм с вышивкой серебряной нитью.
«Чепуха какая-то получается, — подумал Конан, глядя на Олема Дортона. — Нас уверяли, будто ему около девятнадцати лет, а этому парню не меньше двадцати трех или двадцати пяти. Или разгульный образ жизни повлиял?.. Ничего, разберемся.»
Вежливо представились, Олем куртуазно чмокнул ручку Асгерд и весьма плотоядно оглядел ее фигуру. С остальными поздоровался за руку, как с равными. Вел он себя безо всякой скованности, чувствуя себя хозяином, так что вскоре киммериец отказался от своих подозрений.
Пока накрывали стол, разговор пошел об охоте. Его милость похвалялся своими подвигами, тыкал рукой в кабаньи головы и рога горных оленей, предъявил шкуру настоящего серого медведя — грозы здешних мест, открыл свою коллекцию охотничьего оружия, стоившую не меньше пятнадцати тысяч немедийских ауреев, непрерывно рассказывал какие-то байки о звериных тропах и повадках самых разных животных, которых в свое время ему пришлось убить. Само собой, интересовался охотничьими секретами
