А после, уткнувшись в его плечо, Кэсс погрузилась в сладкий сон, и блаженная улыбка играла на ее губах.
Нео сидел с Зефиром на бортике бассейна. Он давно не плавал вместе со своим бизнес-партнером и другом.
– Как у тебя дела с Кэсс? – спросил Зефир. – Я заметил, что ты все еще ходишь на уроки музыки.
– Да. – Хотя уроков, полученных у Кэсс в постели, было не меньше, чем уроков, полученных за роялем. У Нео даже появился спортивный азарт: ему хотелось как можно чаще сбивать с пути истинного свою учительницу музыки.
– У вас это серьезно?
– Серьезно? Мы друзья.
– Которые спят вместе почти каждую ночь.
– Откуда ты знаешь?
– Послушай, я не слепой!
Пожав плечами, Нео повторил:
– Она – моя подруга.
– Подруга с привилегиями?
– Так она себя называет.
– Значит, ты не будешь возражать, если она поделится этими привилегиями с другими друзьями.
– Она общается со своими друзьями только по Интернету. В реальной жизни Кэсс с ними даже не встречалась. – «Но теперь, если она преодолеет свои страхи, все может измениться», – предостерег его внутренний голос.
– Ты забросил всех женщин с тех пор, как познакомился с ней.
– Я устал от кратковременных связей.
– Но разве ты от Кассандры больше ничего не хочешь?
– А что еще я могу от нее хотеть?
– Жениться. Завести детей.
– Ты с ума сошел! – Нео покачал головой. – У меня нет времени для жены и детей. Я с трудом могу найти время даже для Кассандры. Кроме того, у нас с ней и так все хорошо.
– Действительно?
– Мне больше ничего не нужно.
– Ты уверен в этом?
– Абсолютно.
– Ну и замечательно! – усмехнулся Зефир.
Этот ответ шокировал Нео. Он приготовился выслушать лекцию о преимуществах женатой жизни. Зефир не мог так легко сдаться.
– Почему?
– Потому что Кэсс, по-видимому, тоже решила поплавать и, как мне кажется, услышала весь наш разговор. Не могу сказать точно, но, услышав наш разговор, она бросилась вон отсюда со страдальческим выражением на лице.
Нео вскочил:
– Почему ты мне ничего не сказал?
– Я сам заметил ее в последнюю минуту. Но ведь все, о чем ты сейчас говорил, было ей уже известно?
Да, но это сейчас не имело значения.
– Ты сказал, что на лице ее отразилось страдание?
– О, я ведь не знаю, является ли она и сейчас твоей «привилегированной подругой».
– Ты вмешиваешься не в свои дела! – бросил ему Нео.
Зефир посмотрел на друга невинным взглядом, но Нео ни на секунду не поверил ему.
– Я просто с тобой разговариваю.
– Не надо меня побуждать и подталкивать!
– Может быть, Кэсс не стала бы возражать против этого…
– Может быть, ты будешь заниматься своими делами, черт возьми! – Нео уже был не на шутку взбешен.
– Может быть, ты не будешь кричать на меня, а прислушаешься к моим словам?
– И что ты хочешь от меня?
– Сначала прочисти мозги и выйди отсюда!
Нео чуть не дал по лицу своему лучшему другу. Но, черт возьми, он злился не на Зи. Он злился на самого себя.
Он столько лет избегал любви, что, когда она вошла в его жизнь, он продолжал делать вид, будто ее и не было. Он отрицал любые глубокие чувства и отрицал ту жажду, которая была глубоко запрятана в нем и которую с самого детства он в себе подавлял. Жажду любви. Жажду семьи. Жажду того, что было у других и чего он сам никогда не имел…
И Кассандра тоже. Ее жизнь была такой же обездоленной, как и его, и все же он скрывал от нее свои чувства. Почему?
Ему стыдно было признаться, но он… боялся. Он, Нео Стамос, могущественный миллиардер, боялся оказаться недостойным любви прекрасной пианистки.
Точно так же, как он оказался недостойным любви своих родителей. Или так считало его измученное детское сердце? Разве, когда стал взрослым и научился трезво размышлять, он не понял, что это
И разве он не должен Кассандре отдать нечто большее, чем наследие своего тяжелого детства, которое он оставил далеко позади?
Горькие слезы струились по щекам Кассандры, когда она вошла в свой дом. Она злилась на себя за то, что плакала, но не смогла сдержать поток нахлынувших на нее чувств.
Она знала, что нужна Нео лишь для секса и дружбы, но все равно ее не оставляла надежда. В Кэсс продолжала жить мечта о том, что когда-нибудь обстоятельства изменятся и он посмотрит на нее другими глазами.
Нео проводил с ней свое свободное время. Практически все. Он звонил ей несколько раз в день, просто чтобы поговорить. Он все еще посещал уроки музыки, хотя, видит бог, тратил столько же времени на то, чтобы обучить ее искусству любви, сколько она – чтобы обучить его игре на фортепиано. Они занимались любовью и спали вместе почти каждый день.
Но на самом деле для него это была просто дружба. И больше ничего.
Проблема была в том, что Кэсс любила его, и любовь эта прожгла в ее сердце огромную дыру оттого, что ее приходилось скрывать.
Кэсс хотела выйти замуж за Нео. Она хотела иметь от него детей, хотела вместе с Дорой кормить его здоровой пищей, но при этом напоминать ему о том, что еда – это не просто источник калорий. Еда – это удовольствие. Кэсс хотела так много, что понимала: этого у нее не будет никогда. Со своими психологическими проблемами она совершенно не подходила миллиардеру, который мог заполучить любую женщину, какую только захочет. Ему нужна была женщина, которая без всяких ограничений могла бы присутствовать вместе с ним на деловых обедах и вечеринках, а не такая, которая с трудом выходила в свет раз в две недели.
Собрав все свои силы, Кэсс могла заставить себя пойти в многолюдное общество, но ее по-прежнему ужасала мысль о том, что ей придется знакомиться с новыми людьми. Нео вел себя так, будто это его не волновало, но лишь потому, что они были друзьями. И о более серьезных отношениях теперь и думать было нельзя…
Кэсс прошла мимо музыкальной комнаты, и в спальню ей тоже не хотелось идти. Остановившись в холле, она огляделась вокруг и впервые в жизни задумалась о том, зачем она живет здесь, в родительском доме? Ведь воспоминания о том, как они втроем жили здесь, были не очень радостными…
