— Хорошо, пойдем на веранду.
Как и ожидалось, мебель там была вымыта и подготовлена к завтраку. Официант поставил поднос на стол, а Хоук подвинул Лине стул. Она наградила его улыбкой, которую лишь самый консервативный мужчина не назвал бы кокетливой. Черт, что происходит?
Совсем недавно она страшно злилась на него, а теперь обращается с ним так, как восемь лет назад, когда еще не знала о его истинных мотивах. Ну, не совсем так… ведь она повзрослела и теперь флиртует более откровенно.
Обескураженный, Себастиан сел на стул. Молодой человек в это время расставлял приборы, болтая с Линой, и вдруг словно ненароком коснулся ее обнаженного бедра.
— Классная картинка.
Рука Хоука мгновенно взметнулась и крепко сжала запястье официанта.
— Не трогай.
Лина нахмурилась, а парень умиротворяющим жестом поднял другую руку вверх.
— Я всего лишь хотел сказать, что мне понравилась ее татуировка.
У Лины татуировка? Это невозможно. Хоук должен был заметить это.
Он отпустил официанта и гаркнул на Лину:
— Покажи!
Она округлила глаза и встала, выставив свое правое бедро.
— Видишь?
— Черт.
Действительно татуировка. Крошечное животное — не больше, чем монетка.
— Можно сесть? — спросила она с подчеркнутой покорностью.
Официант с вожделением посмотрел на ее бедро и захихикал.
Хоук окатил его ледяным взором, но тот продолжал бросать на нее плотоядные взгляды, пока не закончил сервировать стол.
— Спасибо, — обратилась Лина к парню, опередив Хоука, который вряд ли мог сказать что-нибудь внятное — из его горла вырвался тихий рык.
— Не за что, — ответил официант. — Позвоните мне, когда закончите завтракать.
— Хорошо, — произнесла Лина.
Слуга кивнул и удалился.
— Ты был с ним очень нелюбезен.
— Полагаешь, я не все время такой?
— Не знаю. Ведь я познакомилась с тобой восемь лет назад, но твое истинное лицо было скрыто маской. — Голос ее, однако, был веселым — в нем не было никакой злости.
— Я притворялся лишь в том, что играл роль студента. В остальном же был самим собой.
Она задумчиво взглянула на него.
— Наверное, ты не понимаешь, насколько обманывал себя, когда мы были вместе.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты глубокий человек, Себастиан. И восемь лет назад ты постоянно таил глубину своих чувств, но со вчерашнего дня ты беспрерывно раскрываешь себя.
Чтобы сменить тему разговора, он спросил:
— А что это за татуировка?
— Это кукушка из мультика, которая всегда ускользает от койота.
— Когда ты сделала ее?
— Через месяц после того, как ты уехал.
По неизвестной ему причине Хоук почувствовал себя виноватым. Это было незнакомое чувство, и ему стало не по себе. Если ты не уверен в своей защите, переходи в нападение. Это правило работало в бизнесе, почему бы не использовать его в личных отношениях? Хоук, конечно, не имел с ней никаких личных отношений, но был вынужден признать, что она была для него больше, чем просто клиент.
— Зачем ты являешься в такой вольной одежде перед обслуживающим персоналом?
— Подумаешь! Это всего лишь официант, и, похоже, он не возражал.
Она с аппетитом принялась за крабовый салат.
— Тебе нравится выставлять себе напоказ перед влюбчивым мужчиной? — Хоук понимал, что разговаривает как строгий отец, но не мог остановиться.
Лина только фыркнула.
— Он очень влюбчивый, действительно.
Хоук напрягся, челюсти его сжались. Она протянула руку и коснулась щеки Себастиана.
— Расслабься. Я ведь шучу. Мы просто дружески общались.
Даже под пиджаком и рубашкой было видно, как тело его вздрогнуло от ее прикосновения.
— Дружеское общение в полуобнаженном виде является флиртом.
— Я всего лишь намеревалась вернуться в гидромассажную ванну после завтрака, поэтому не стала переодеваться. Если хочешь, я надену на себя еще что-нибудь.
— Меня это не беспокоит. — Как только Себастиан вымолвил эти слова, он понял, что сделал ошибку.
— Значит, тебя беспокоит то, что на меня смотрит другой мужчина?
— Черт возьми, о какой ерунде мы говорим! — прорычал он.
Но она покачала головой.
— Ты знаешь, что я думаю? Ты проектируешь на него свои собственные чувства. А возмущаешься так потому, что хочешь меня так же, как и он.
— Я не говорил, что хочу тебя…
Смех ее был заразительным, естественным и чертовски сексуальным. Он почувствовал, что шорты стали ему очень тесны.
— О, ты хочешь меня. Сегодня утром я видела доказательство этого.
— Это естественная реакция. Так бывает у всех мужчин по утрам.
— Статистически это не совсем верно, но не пытайся убедить меня, что твоя реакция этим утром не явилась результатом возбуждения.
Ее житейское замечание потрясло его.
— Лина!
— Что? Ты думаешь, если я не встречалась с мужчинами, то безнадежно наивна?
— Согласно твоему досье, ты невинна.
Ее брови насмешливо приподнялись.
— А наш небольшой эпизод на озере или в квартире Дженнифер занесен в мое досье?
— Конечно, нет.
— Ну, тогда, — она пожала плечами, — я не хочу обсуждать этот вопрос.
— Потому что здесь нечего обсуждать.
— Но, — сказала она, игнорируя его замечание, — несмотря на отсутствие практики, я много читала на эту тему.
— Ты читала книги о сексе? — Неужели его нежная, невинная, чувственная Лина читала такие книги? Это шокировало его, но вместе с тем еще больше возбуждало.
— Конечно, а почему бы и нет?
У него не было ответа, да он и не старался его найти.
Они ели в молчании несколько минут: Лина, казалось, совершенно беззаботно, а он — думая о том, какого рода книги она прочитала.
Она тщательно вытерла губы, положила салфетку на тарелку и отодвинула ее в сторону.
— Ты сообщил моему отцу о том, где я нахожусь?
— Почему ты спрашиваешь? Надеешься, что я тебя отпущу? — нахмурился Себастиан. — Я не сделаю этого. Даже после того, что случилось этим утром.
— Ты имеешь в виду — что чуть не случилось? — поддразнила она его.
— Ты дотронулась до меня.
