– Естественно! – сквозь зубы процедила Николь, едва сдерживая гнев. – Но на что ты намекаешь?
– Наверное, тебе известно, что многие считают тебя его тайной любовницей? – медленно произнес Крис, пристально глядя ей в глаза.
Растерянность и гнев овладели Николь, она молчала не в силах что-либо сказать в свою защиту. Конечно, ей было известно, о чем перешептываются за ее спиной некоторые сотрудники в их компании, но загруженность работой не оставляла ей времени, чтобы всерьез задуматься над этим.
– Я не могу запретить людям думать о том, о чем им хочется. Каждый мужчина подобный тебе, уверен, что женщинам вообще не стоит работать. Вам становится тошно, когда приходится воспринимать коллег в юбках, как ровню. А уж если вы должны подчиняться им в силу служебной необходимости, тогда это для вас тем более невыносимо. Мне часто доводится сталкиваться с этим явлением, и ты не удивил меня. Наверняка своей жене ты запрещал работать.
Крис помрачнел.
– Не надо притягивать к нашему разговору мою жену! – грубо прикрикнул он.
Николь чуть не подпрыгнула на диване от его окрика, а выражение его лица попросту испугало ее. Повисло тягостное молчание.
– Извини за резкость, – пробормотал Крис, не глядя на нее.
Николь молчала. Ситуация складывалась настолько неловкая, что она не знала, как поступать дальше. Но и позволить себя оскорблять впредь она не собиралась. Крис не прав и одним извинением он ничего не изменит.
– Не сердись, – попросил он уже более спокойным тоном.
– Я не сержусь, – угрюмо ответила Николь.
– Тогда улыбнись, чтобы я поверил. – Крис просиял своей самой обольстительной улыбкой.
– Считаешь себя неотразимым? – язвительно спросила Николь.
Он засмеялся так непринужденно и весело, что атмосфера в комнате сразу разрядилась.
– Хочешь еще кофе? – предложил Крис.
– Пожалуйста.
– Извини еще раз за мою резкость. Но мне до сих пор трудно говорить о Вивьен. Ее смерть была так неожиданна. Все еще не могу привыкнуть.
Смешанное чувство жалости к нему и зависти к его покойной жене вспыхнуло в Николь. Вот уж чего она не ожидала от себя. Завидовать женщине, которую не знала, и которой больше нет на свете! Что с тобой? – одернула она себя.
– Не надо оправдываться, я понимаю. Расскажи лучше, как ты создавал свою фирму?
– С нуля. Правда, я несколько лет до этого проработал в разных местах, пока не понял, что могу создать собственную. Помогла встреча с другом по университету. Когда-то мы с ним много чего напридумывали, но довести до завершения наши с ним изобретения не удалось. Вот за них мы и принялись. Кстати, опыт рядового служащего помог мне при создании собственного дела. Каждый сотрудник в моей фирме ценится на вес золота. Их немного, но любой из них стоит десяти. Бездельников у меня нет, зато работа сотрудников всех отделов хорошо оплачивается, и работают они как одна команда. Я уверен, что никто из них никогда меня не предаст и не продаст.
Николь с большим трудом удалось не усмехнуться при подобных словах. Ей-то было известно, что это не совсем так. Иначе, от кого бы Форбсу стало известно о новой разработке в недрах фирмы “Авангард”? Неужели Леонетти не догадывается, что в его хваленой команде не все ангелы?
– Если я соглашусь вступить в вашу корпорацию, то вероломно изменю прежде всего им. Я знаю, какие нравы царят в таких гигантских, мощных объединениях.
– Уверяю тебя, Крис, ты сохранишь свою команду, и вы сможете быстро реализовать последний перспективный проект.
– А если я вдруг решу переключиться на что-то другое?
Николь растерялась. Вряд ли Форбс допустит, чтобы проект, суливший бешеную прибыль, был отложен на неопределенное время.
– Ну, полагаю, вначале надо будет закончить этот…
– Видишь ли, я изобретатель, а не машина, которую можно запрограммировать и управлять ею. Иногда приходится откладывать начатое, переключать, так сказать, мозги на недели или на месяцы… Думаешь, твое руководство смирится с подобным положением дел? Ты сама знаешь, что правление корпорации на это не пойдет. Меня будут подгонять как ездовую собаку, чтобы поскорее получить прибыль от реализации намеченной программы.
Николь понимала, что Крис прав, и возразить ей было нечего. Она посмотрела на часы и, чтобы замять разговор, спросила:
– Ты не хочешь позвонить в больницу? Понимающим взглядом Крис посмотрел на нее, допил свой кофе и, встав из-за стола, вышел из гостиной. Воспользовавшись его отсутствием, Николь снова подошла к фотографии, на которой смеялась его молодая жена. Да, с горечью призналась себе Николь, в этой женщине была та теплота и мягкая женственность, которой она сама лишена.
Как ее обозвал Форбс? Кажется, Спящей красавицей? Или Снежной королевой? И ей это было почти безразлично. Но встреча с Крисом все изменила, отношение этого мужчины к ней воспринимается теперь обостренно болезненно. Обретенное за последние годы равнодушие к мужскому полу, невозмутимое самообладание в самых критических ситуациях стало настолько привычным для нее состоянием, что сейчас ей казалось, будто она теряет свое лицо. Но почему именно из-за Криса? Что в нем такого особенного? Николь торопливо собрала все со стола на поднос и отнесла в кухню. До возвращения хозяина она успела загрузить грязную посуду в моечную машину.
– Напрасно ты этим занялась, – недовольно сказал Крис, увидев результаты ее трудов. – Тебе и так
