Подойдя к витрине с шарфами, он выбрал два — голубой для матери и розовый, точно такой же, как ее губы, для Мэй.
Ему упаковали подарки, и он посмотрел на два одинаковых свертка. Это навело его на мысль о поздравительных открытках. Он потратил некоторое время, выбирая их, а затем, пока пил кофе, надписал каждую и вышел из магазина.
Это был самый приятный обеденный перерыв из всех, какие ему приходилось проводить: вместо длинной тоскливой трапезы с бизнесменами он от души развлекался. Может быть, ему полезно покупать подарки?
Когда он возвращался в офис, улицы сверкали в ярких лучах солнца. Люди улыбались, а не бежали, понурив головы с мрачными лицами, и Лоренсу не хотелось возвращаться на работу. Но привычка взяла свое. Подарки были заперты в ящик стола. Он больше не смотрел на них, однако они по-прежнему не давали ему покоя. Следует ли отправить их с посыльным?
До четверга Лоренс пребывал в состоянии нерешительности. Идти или не идти? Неопределенность сделала его раздражительным, он осознавал, что все время ворчит. Миссис Райан продолжала бросать на него многозначительные взгляды, а маленькая блондинка не переставая трепетала, потому что он пару раз прикрикнул на нее. Пару раз каждый час, в течение всего дня, мрачно признался он себе. Бедная девушка, она ни в чем не была виновата. Он понимал, что сам заставляет ее нервничать, и в результате она роняет предметы и перевирает сообщения.
Стараясь разрядить обстановку, он улыбнулся ей, и Сью немедленно уронила письма, которые принесла на подпись.
— О Боже! Вы в состоянии сделать хоть что-то как следует?! — завопил Лоренс.
Влетевшая миссис Райан препроводила хнычущую помощницу в ее комнату, а затем, вернувшись, собрала письма и холодно сказала Лоренсу:
— Если бы вы не кричали, она бы так не пугалась, мистер Хейз.
— Я не кричал, когда она вошла, — я улыбался, но это, похоже, подействовало на нее еще хуже!
— Она, очевидно, решила, что вы хотите прогнать ее. Вы обычно улыбаетесь, когда увольняете людей.
Лоренс в ужасе воскликнул:
— Что вы имеете в виду? Хотите сказать, что я радуюсь, увольняя людей?
— Нет конечно. Именно поэтому вы и улыбаетесь; это чисто нервное. — Миссис Райан пристально посмотрела на него. — А что заставляет вас нервничать теперь?
Лоренс, не ответив, принялся подписывать письма. Если и существовало что-нибудь, чего он не мог вынести, так это женщин, которые полагают, что способны читать его мысли. Когда Скотт приехал за ним, Лоренс вышел в приемную с пакетом из универмага, в котором лежали подарки. Миссис Райан посмотрела на пакет и с любопытством прочла на нем название магазина, однако от комментариев воздержалась. Возможно, потому что глаза Лоренса предупреждали: только попробуйте!
Когда Скотт завел мотор, Лоренс сказал:
— Не домой, Скотт… В «Тихую гавань», пожалуйста.
Скотт через плечо посмотрел на него. Лоренс откинулся на сиденье и уставился в окно, на городские улицы, запруженные людьми, возвращавшимися с работы.
Помедлив несколько секунд, шофер тронулся с места, так и не задав вопроса. Поездка предстояла неблизкая. Разглядывая незнакомые улицы, Лоренс зацепился взглядом за что-то в витрине зоомагазина.
— Остановите! — требовательно воскликнул он, и Скотт въехал на маленькую стоянку перед цепочкой магазинов. Лоренс выпрыгнул из машины. — Я скоро вернусь.
Он бросился к зоомагазину и через несколько минут вышел из него, неся в руках плетеную корзинку с пестрым матрасиком и поводок с ошейником. Скотт недоверчиво посмотрел на него.
— Собираетесь завести собаку, мистер Лоренс?
— Нет, это подарок. — Лоренс забрался в машину и положил свое приобретение рядом. — Хорошо, теперь можем ехать дальше.
Когда они свернули на улицу, где жила Мэй, Лоренс ощутил странную вибрацию в груди, напоминавшую гул приближающегося землетрясения. Как хорошо, что поблизости нет миссис Райан с ее всепонимающей улыбкой!
— Хотите, чтобы я вас подождал? — спросил Скотт, тормозя у ворот знакомого дома.
— Нет, я вызову такси. Надеюсь, вы приятно проведете вечер с вашими друзьями.
Он знал, что чета Хэнсон собиралась на вечеринку, которую устраивали их давние и очень близкие друзья по случаю годовщины свадьбы.
Скотт улыбнулся.
— Надеюсь, и у вас будет приятный вечер. Передайте мои лучшие пожелания молодой леди.
Лоренс слегка покраснел и понял, что шофер это заметил. Он был готов кусать локти от досады: почему он все время испытывает чувство неловкости, словно делает что-то предосудительное?! Лоренс вышел из машины и захлопнул дверцу ногой, поскольку руки у него были заняты — одна пакетом, другая корзинкой и поводком. Скотт сказал ему вслед:
— И сердечный привет мадам — ведь сегодня ее день рождения, не так ли?
Лоренс замер, словно услышал над ухом выстрел, а затем обернулся.
— Откуда вы это знаете?
Скотт оставался, как всегда, невозмутимым и без смущения встретил его взгляд.
— Марта вспомнила. У нее великолепная память на дни рождения.
Лоренс улыбнулся.
— О моем она всегда помнила. — А вот его отец — никогда. — Счастливо, Скотт.
Шум веселья донесся до него задолго до того, как он приблизился к дому. Лоренс остановился на дорожке, вслушиваясь в голоса и смех, собачий лай, звуки музыки. Похоже, вся компания чудесно проводит время.
Вокруг него качались деревья, струились весенние ароматы, а над крышей дома синело безоблачное небо.
Ему пришлось позвонить четыре раза, прежде чем дверь открылась. Из нее вывалились дети в вперемежку с собаками. Бетти первой добралась до него и обхватила руками то, что оказалось ближе всего, — его талию.
— Я знала, что вы придете! Я уже целую вечность прислушиваюсь к дверному звонку. Но вы опоздали. — Ее взгляд упал на корзинку, и она задохнулась от восторга. — Какая красивая! Это для моего щеночка?
Поверх ее головы он встретился со взглядом Мэй и растерянно произнес:
— Я проезжал мимо зоомагазина по дороге сюда и подумал, что… это может пригодиться.
Бетти обняла корзинку обеими руками и оглянулась в поисках щенка.
— Она слишком большая для тебя, давай я понесу, — сказал Мэтт, пытаясь забрать у нее корзинку.
— Нет, я справлюсь! — вскрикнула Бетти и в глазах ее блеснули слезы. — Ведь, правда?
— Да, — машинально ответил Лоренс. — Не плачь, Бетти, лучше покажи своему щенку его новую кроватку.
Слезы девочки моментально высохли, и она с гордым видом направилась внутрь дома в сопровождении братьев. Собаки поспешили следом, обнюхивая корзинку и путаясь под ногами.
— Не мешайтесь, противные, — прикрикнула на них Бетти. — Это не вам!
— Вы зайдете или нет? — спросила Мэй. Ее лицо мягко светилось в сумерках.
Он смотрел на нее не говоря ни слова. Однако это не было неловким молчанием: он просто не испытывал необходимости говорить, как, по-видимому, и она. Прошла, казалось, вечность с тех пор, как они виделись в последний раз, и в то же время это было словно всего лишь мгновение назад.
Лоренсу сдавило грудь, он едва мог дышать. Неужели это и есть влюбленность? — подумал он. Неужели так все и бывает? Это головокружение, это глубокое сосредоточение на единственном из всех человеческих существ — неужели и есть любовь? Он пожирал глазами завитки волос на ее лбу, широко
