взваливаете всю вину на меня.

Они подъехали к светофору. Положив маленькие руки поверх руля, Мэй повернулась и взглянула на него.

— Это не у меня скверное настроение.

— Если я и злюсь, то только на ваши обвинения в том, что пригласил вас на ланч исключительно с целью затащить в постель.

— А чего еще вы ожидали после вчерашнего? Я пришла к вам сообщить о болезни матери и никак не ожидала, что вы наброситесь на меня. Мне бы следовало помнить, что у мужчин на уме один только секс.

Лоренс был слишком зол, чтобы найти достойный ответ, поэтому лишь отвернулся, стиснув зубы, к окну, однако тут же увидел изумленные глаза брюнетки, скучавшей рядом за рулем красного спортивного автомобиля. Она явно слышала, о чем говорили они с Мэй. Когда их взгляды встретились, брюнетка, усмехнувшись, подмигнула.

Лоренс одарил ее возмущенным взглядом и опять повернулся к Мэй. Но та заметила этот обмен взглядами… и — Лоренс не поверил собственным глазам — подмигнула брюнетке в ответ.

Женщины! — с горечью подумал он. Сестры по духу, верно про них говорят, что они обожают секретничать друг с другом, подсмеиваться тайком над мужчинами, рассказывать анекдоты про них. Женщины всегда противостояли мужчинам, поначалу скрытно, когда в давние времена мужчины покоряли мир. Но теперь, когда пресловутый феминизм перевернул все с ног на голову, женщины вступили в открытую конфронтацию. Именно войной они хотели заниматься, а не любовью!

На светофоре зажегся зеленый.

— Итак, что же мы решили? — спросила Мэй, трогаясь с места.

Он вздрогнул, внезапно оторванный от мрачных размышлений.

— Вы о чем?

— Вы все еще переживаете по поводу того, что я вам сказала, или уже способны посмотреть на вещи по-взрослому и быть со мной милым, если я пойду к вам?

— Я всегда вежлив со своими гостями.

— Я сказала — милым, а не вежливым. Знаю я вашу ледяную вежливость! Она способна лишить меня всякого аппетита.

Они уже были недалеко от дома. В парке было много людей: они наслаждались теплой, солнечной погодой, сидя на зеленых лужайках, дети бегали и прыгали вокруг родителей, влюбленные держались за руки, гуляя под деревьями, или целовались, лежа на траве.

Лоренс смотрел на одну из юных парочек со смесью зависти и обиды. По тому, как они неотрывно глядели друг другу в глаза, было видно, что они страстно влюблены. Он не мог припомнить, чтобы когда- либо вот так же лежал в парке на траве. Образование, воспитание и происхождение не позволяли ему этого.

Лоренс представил, как гуляет рука об руку с Мэй под этими деревьями, останавливается под зеленым сводом густых ветвей, скрывающих от посторонних взглядов, целует ее, прикасается к ней. Его охватила тоска. Он желает невозможного!

— Вы хотя бы слушаете меня? — ворвался в его сознание требовательный голос Мэй.

— Конечно. Вы мне просто не оставите выбора, если будете продолжать пилить меня. Можно подумать, что мы женаты! Чего вы от меня хотите — чтобы я умолял вас пообедать со мной? Не дождетесь. Я не встану на колени ни перед вами, ни перед любой другой женщиной.

Грубость его тона была вызвана нестерпимым — до дрожи — желанием поцеловать ее, погладить по щеке, зарыться пальцами в густые шелковистые волосы. Но она не должна знать об этом.

Мэй затормозила перед домом и не менее свирепо уставилась на него.

— Вы видите: мы даже не начали есть, а уже кричим друг на друга. Лучше уж я не пойду.

От отчаяния у Лоренса перехватило дыхание. Он не хотел, чтобы она уходила. Как же они могли научиться понимать друг друга, если еще ни разу не оставались наедине? Ее дом был переполнен людьми. А вчерашний вечер не в счет — ее появление застало его врасплох. Но он не может унизиться до того, чтобы просить ее остаться. Думай! — приказал он себе. Как можно заставить Мэй Селлерс переменить решение? В голове стоял туман. Он заставил себя сосредоточиться, и его вдруг осенило.

Лоренс с безразличным видом пожал плечами и небрежно произнес:

— Как вам будет угодно. Я не намерен спорить — езжайте, если хотите. Но я надеялся серьезно обсудить с вами будущее моей матери. Думал, что вас волнует то, что с ней теперь будет, но, если я ошибся… что ж, забудем об этом.

Ореховые глаза пытливо посмотрели в холодные серые. Лоренс твердо встретил этот взгляд, надеясь, что Мэй не сможет догадаться о его истинных намерениях.

Она была намного моложе его годами, но обладала на удивление взрослым умом, способным быстро ориентироваться в трудных ситуациях. Мэй пришлось быстро повзрослеть, когда умерли родители и вся ответственность за братьев и маленькую сестру легла на ее плечи. Нельзя было не восхищаться тем, как она со всем этим справлялась, как мудро поступила, открыв пансион, чтобы сохранить дом, с какой заботой и теплом относилась к своим старикам постояльцам. А ведь любое из этих дел стоило огромных трудов.

Многие девушки ее возраста тосковали бы по развлечениям, свиданиям с молодыми людьми, новым платьям, вечеринкам — по всему тому, чем можно наслаждаться, лишь пока ты молод. И только единицы смогли бы всецело посвятить себя тяжелой домашней работе, кухне, старикам, детям и животным. У Мэй почти не оставалось времени на себя. Неужели ей никогда не хотелось сбросить с себя эту обузу? Нет, он ни разу не видел в ее глазах признаков бунта.

— Конечно же меня волнует будущее Эллин! — воскликнула она.

— Хорошо. Тогда давайте войдем и все спокойно обсудим за ланчем.

Лоренс поспешил, пока она не передумала, открыть дверцу и обошел машину, чтобы помочь выбраться своей спутнице. Но когда он оказался рядом, Мэй уже стояла на дорожке. По пути к дому она остановилась, чтобы полюбоваться садом.

— Разве они не прекрасны? — сказала она, восхищаясь гроздьями бело-розовых цветов на ветвях вишневых деревьев, окружавших лужайку. — А сколько у вас весенних цветов! Наш сад никогда не был таким ухоженным — невозможно поддерживать клумбы в идеальном порядке, имея детей и собак.

— Знаете, уж лучше чтобы были дети и собаки, чем идеальный порядок, — сухо возразил Лоренс.

Она рассмеялась, и в углу ее рта появилась маленькая ямочка.

— Ну конечно! Однако неплохо ко всему этому иметь еще и красивый сад.

— А мне больше нравится ваш. У меня никогда не было такого шалаша, как у Ника и Бетти, и я им завидую.

— В их возрасте у меня тоже был шалаш. Я часами играла там, и меня ругали за то, что я возвращалась домой вся в грязи и травяной зелени.

Скотт уже стоял в дверях и наблюдал за ними со снисходительным выражением лица. Мэй улыбнулась ему и направилась к дому.

— Здравствуйте, Скотт, как поживаете?

Тот просиял.

— Хорошо, мисс, спасибо. Надеюсь, утром, когда вы виделись с мадам, ей было уже лучше?

— Она все еще под воздействием успокоительного. Но врачи считают, что приступ, слава Богу, был не очень серьезным.

— Это хорошая новость. Позвольте, я возьму ваш пиджак. — Скотт помог ей снять его и осторожно перекинул через руку. — Будут какие-либо указания? — спросил он, обращаясь к Лоренсу.

— Я пригласил мисс Мэй на ланч. Думаю, я не очень затрудню Марту, если попрошу приготовить что- нибудь.

— Ну что вы, сэр. Она видела, как вы подъехали, и тут же бросилась в кухню. Ланч будет готов через десять минут. Может, пока подать вам напитки?

— Я сам этим займусь.

Лоренс был немного раздражен: слушая Скотта и Мэй, он чувствовал себя объектом какого-то заговора. То, как они говорили о его матери, давало понять, что оба считают решенным делом ее

Вы читаете Тихая гавань
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату