больше не приводил домой. При чем тут эта Барбара? В голове все перепуталось…
— Эльфы в этой коробке, — сказала миссис Форд. — Давай мне свой дождевик.
Фэй быстро скинула плащик, но сразу замерзла. Она промочила ноги, и теперь ее пробирала дрожь.
— Садись на диван, и давай-ка я тебя укрою, — предложила миссис Форд.
Фэй постояла секунду в нерешительности, но потом забралась на диван. Линда накинула ей на плечи цветастый плед, дала в руки коробку и ушла на кухню. Девочка не сразу открыла коробку, она еще подождала немного — вдруг что-то не так. Но искушение взяло верх. Эльфы были там: Элли все так же ласково улыбалась, а Мик сладко спал. Девочка умилялась, любуясь статуэткой, пока не почувствовала, что за ней наблюдают. Миссис Форд стояла рядом.
— Ты любишь шоколад, детка?
— Очень.
— Я тебя сейчас угощу. Приятно выпить горячий шоколад в такой дождливый день, не так ли?
— Я могу помочь вам, — предложила Фэй.
— Спасибо, я сама. Тебе все еще холодно?
— Уже не так.
— Тогда пойдем со мной на кухню. И забирай туда Элли и Мика, ты мне про них расскажешь.
Девочка слезла с дивана, завернулась в клетчатый плед и взяла фигурку. Когда она пришла на кухню, Линда доставала из буфета тонкие голубые чашки.
— Для шоколада я предпочитаю этот сервиз. Он называется «Голубая ива», — сказала она. — Достань из холодильника молоко, пожалуйста.
Сначала Фэй осторожно поставила фигурку посреди стола, а потом принесла молоко. Фэй с любопытством наблюдала за Линдой, сравнивая ее с другими женщинами. Вспомнила фотографию мамы, где она была снята вместе с отцом. Миссис Форд выглядела старше, у нее были стриженые каштановые вьющиеся волосы, а у мамы длинные, роскошные, золотистые. И глаза у этой женщины не голубые, нет, она вовсе не похожа на маму. Но она очень приятная женщина.
— Я чуть не забыла! — воскликнула Линда, разливая шоколад в чашки. — Нам нужно еще кое-что. — Она достала из холодильника большую банку мороженого и положила по ложке пломбира в каждую чашку. — Ты кладешь мороженое в шоколад?
— Только взбитые сливки иногда.
— Ну, тогда тебе понравится. Когда я была маленькой, мама брала меня с собой в поход по магазинам. Мы обязательно заходили в небольшое кафе, где готовили великолепный шоколад с мороженым. И еще там подавали какие-то удивительные сладости, знаешь, теперь таких нет. Кстати, угощайся печеньем. — Она подвинула тарелку. — Ну, так расскажи мне об эльфах. Давно они у вас?
— Майкл принес их, когда я была совсем маленькой. Он выиграл их в лотерею. Мне они очень нравятся. Я вообще люблю игрушки в виде мамы с ребеночком.
Фэй с удовольствием отхлебывала горячий шоколад. Миссис Форд права — это действительно очень вкусно. И сама миссис Форд милая.
— Мне тоже нравятся безделушки в виде мам и детей, — сказала Линда. — А что, Майкл — это твой брат?
— Нет. Это мой отец. Я называю его Майкл, чтобы он не умер. — Фэй громко отхлебнула шоколад. — Моя мама умерла.
Она говорила об этом спокойно, словно давно привыкла к этой мысли. Вообще-то ей часто приходилось произносить эти два слова: «Мама умерла». А чтобы не думать об этом, Фэй стала разглядывать картинку на чашке: молодая китаянка Кун Ши протягивает руки через ручей к своему любимому Чангу.
— Давно умерла твоя мама?
Фэй не поднимала глаз на Линду.
— Давно. А вы знаете историю «Голубой ивы», вот этих людей, что нарисованы на чашках и на блюдце?
— Нет. Расскажи, если знаешь.
Неужели ей и правда интересно? И почему Фэй так легко с ней разговаривать? Вот она взяла и сказала ей про Майкла, почему она так его называет. Наверное, не надо было, она никому никогда раньше этого не говорила. И сам Майкл не знал — со взрослыми надо быть посдержанней. Они всегда готовы с ней поболтать, потому что жалеют и считают бедной сироткой, но сами только притворяются, что внимательно слушают, просто делают вид, что им интересно. Ей, дескать, некому уделить внимание, матери-то нет, но на самом деле им вовсе не интересно, что у нее на уме. Иногда они, взрослые, выспрашивают у нее то, что им нужно. Вот тетя Бренда все время доставала ее вопросами о Марго и Брайане, но на самом деле ее интересовали Майкл и Барбара: а вдруг в болтовне ребенка о домашних невзначай проскользнет нужная информация. А еще она видела, как тетя Бренда целовала Майкла на кухне как-то поздно вечером. Обняла его крепко, будто Майкл собирался убежать. Он не убегал, а пытался высвободиться из тетиных объятий, приговаривая: «Господи, Бренда, не надо. Пэтрик же мой брат!»
Вот и верь после этого взрослым!
Но ей почему-то казалось, что миссис Форд другая. У нее иной взгляд, она с интересом слушает, и сразу хочется раскрыть ей душу.
Фэй взяла в руки блюдце с картинкой, повернула его к Линде как иллюстрацию своего рассказа (так делала часто учительница) и начала торжественно:
— Вот это Кун Ши и ее придворные. А вот этот посередине — ее возлюбленный Чанг.
— А это кто? — спросила Линда, указывая на третью фигуру. Девочка обратила внимание на ее пальцы — очень красивые, длинные и ухоженные.
— Это отец Кун Ши. У него в руках плеть, и он зол.
— Почему?
— Потому что Кун Ши собирается убежать с Чангом. Чанг — слуга ее отца. Он очень бедный. А отец хочет выдать ее за богатого.
— А она хочет выйти за богатого?
— Нет, она мечтает убежать с Чангом. Они отправятся вон в тот домик у озера и будут там жить. И будут там счастливы, но недолго.
— А что же случилось? — спросила Линда.
— Богач ужасно разозлился, потому что не смог заполучить Кун Ши в жены. Он поджег маленький домик у озера, и оба возлюбленных погибли. Конец.
Фэй вздохнула и взглянула на Линду. Та внимательно разглядывала блюдце.
— Я не думаю, что это конец, — сказала она. — Посмотри на этих двух птиц над озером. Я думаю, что это души Кун Ши и Чанга. Они счастливы вместе и наконец свободны.
— Этого нам женщина в музее фарфора не говорила.
— Она, наверное, не знает эту часть истории.
Малышка еще раз посмотрела на птичек. Может, правда так и есть? А если нет, то зачем здесь эти птицы?
— Надо подумать над этим, — сказала она.
— Подумай потом, а сейчас скажи мне, как это ты отважилась одна пуститься в подобное путешествие?
Фэй виновато молчала.
— Отец знает, что ты здесь?
— Нет.
— Тебе не кажется, что надо ему сообщить?
— Он работает у Аллена, нельзя его беспокоить. Из-за дождя у них мало работы, так он хоть там заработает.
— Если он тебя хватится, то вряд ли сможет спокойно работать.
— Я же не пропала.
— Но он-то этого не знает. Ему известно только то, что тебя нет дома, а на улице уже темно.
