— Расскажи мне об этом, Пол, — приказал папа.
Я рассказал. Коротко и по существу.
Пока я говорил, его губы сжались в плотную, гневную линию. Морщинки под глазами обострились. Краска залила лицо. Он был зол и встревожен одновременно, и я догадался, что он собирался сказать мне.
— Нужно придумать тебе какую-то должность, Пол. Что-то важное, чем ты займешься по моей просьбе, — папская миссия. Скажем, Токио или Кейптаун, что тебе больше нравится. Ты бы поехал туда, чтобы выполнить миссию? Займет недели две.
— Нет, сэр, не поеду.
— Я твой папа, Пол.
— А я ваш друг, Ваше святейшество.
Он понимал, что охотники не будут довольствоваться просто мелкой рыбешкой.
Диего широко открытыми глазами смотрел прямо перед собой.
Первым сдался папа.
— Будь по-твоему,
— Договорились. А теперь сделайте мне одолжение и разрешите Лютеру побыть с вами рядом, пока мы не разберемся с этим делом. С Лютером и Диего в качестве подкрепления мне будет спокойнее. Сделаете, как я прошу?
Папа поднял брови, удивленно посмотрев на Диего.
— Что ты об этом думаешь?
— Мне было бы приятно поработать с отцом Лютером, Ваше святейшество, — угодливо ответил молодой священник.
Треди принял решение.
— Пол, попроси Лютера прийти ко мне завтра утром и поговори с Иомури, — сказал папа, назвав своего главного секретаря. — Он придумает, что сказать начальству Лютера, чтобы разрешить ему оставаться рядом, пока все не уладится.
Без двух минут полдень лимузин промчался через ворота Ватикана. В Апостольском дворце Треди хлопнул меня по плечу и сказал:
— Спасибо, Пол, за эти распечатки. Я прочитаю их, и мы поговорим.
Затем он ушел, махнув рукой, что, вероятно, было благословением. Его молодой помощник хотел было последовать за ним, но я схватил Диего за руку и оттащил в сторону.
Думаю, он решил, что я хочу напомнить ему о том, что моего разговора с папой не было, но меня интересовало совсем другое:
— Расскажи мне о пистолете, Диего, — сказал я.
Он побледнел, опустил голову и принялся разглядывать старинные камни мостовой.
— Тридцать восьмой?
Он кивнул. В машине, по дороге обратно в Ватикан, я заметил кобуру под его пиджаком.
— Ты умеешь стрелять?
Он посмотрел на меня со всей своей латиноамериканской заносчивостью.
— Очень хорошо.
— Но папа не знает, что он у тебя есть.
— Нет, брат Пол.
— Папа не любит пистолетов.
— Нет, сэр.
— И будет большой скандал, если он узнает.
— Да, сэр.
— Он заберет его, а тебя отошлет куда-нибудь в не самое приятное место.
— Да, брат Пол.
Он был похож на щенка, которого застукали, когда тот всеми лапами влез в именинный пирог.
— Я не стану рассказывать папе, что у тебя было с собой оружие. Но больше чтобы я его не видел.
— Спасибо, брат Пол.
Я пошел назад, пересек реку и недалеко от Пантеона купил себе пиво и кусок пиццы. Было жарко, и я расположился прямо на солнце на чудесной площади, рядом с храмом, которому было почти две тысячи лет, но не снял свой черный пиджак священника.
Неудобства — цена, которую иногда приходится платить за то, чтобы носить на ремне «беретту». Так было много лет, и я должен был снова к этому привыкнуть. Я был осторожен, как и обещал папе.
ГЛАВА 13
Той ночью, когда будущие священники из колледжа святого Дамиана спали, свернувшись калачиком, в своих постелях, позвонил папа, чтобы поговорить кое о чем поважней бейсбола. Я бы не сказал, что он был пьян, но голос Треди звучал ниже обычного, а речь не отличалась особой четкостью. Я мог бы поспорить на бутылку рома, но я лишь простой брат.
— Мы тут с Диего читаем распечатки Карузо. Это все материалы?
Мне показалось, что я слышу позвякивание кубиков льда.
Я хочу быть искренним. Тогда я почувствовал, что ревную, и это был не просто приступ. Неразумно, сказал бы Иванович. Да, соглашусь. Но что было — то было. Треди в своем волшебном дворце с янтарным стаканом карибского золотистого, положив босые ноги на какой-нибудь бесценный ватиканский пуфик, посвящает в конфиденциальные документы Диего Альтамирано, подхалима и выскочку, который никак не решит, священнослужитель он или машина для убийства.
— Да, Ваше святейшество, документы Карузо — та еще мешанина: и морковь, и картошка, и лук, — безучастно ответил я.
— Ты прав, Пол. Кое-что из этого довольно резко, прямо какой-то новый Торквемада.[73] Малость шизофренично, вынужден согласиться.
— Что-то — настоящее, что-то — химера…
— Два в одном.
— …и я думаю…
Но он знал, что я собирался сказать, поэтому сделал это за меня. Возможно, для того, чтобы его приятель Диего мог уловить суть.
— Вероятно, что-то из этого, одно или другое, взбесило кого-то до такой степени, что Карузо решили убить, столкнуть с купола.
— Так я и думаю.
— Думаешь, это были «Ключи», Пол?
Я уловил в его голосе тревожную нотку.
— Возможно.
Он хотел, чтобы я сказал «да».
— Пол, я должен кое-что тебе рассказать. Не вешай трубку…
Потом Треди сказал:
— Спокойной ночи, Диего, спасибо за компанию.
Несколько секунд спустя я услышал, как папа глотнул и сказал:
— Хорошо, Пол, начнем с самого начала. Мы с Лукой Карузо были вместе почти с самого начала, еще с тех старых, добрых и беспокойных кокаиновых времен. Став священником, он занялся миссионерской деятельностью именно в этом направлении. Ты знал об этом?
— Нет, не знал.
Черт, мне следовало проверить.
— Пол, Карузо был одним из местных помогавших мне священников. И глазом не моргнув, он
