имея превосходства в точке столкновения. Никогда не терял из виду происходившее в соседних областях и планировал свои кампании таким образом, чтобы после их успешного завершения немедленно получить максимум политических преимуществ – хотя его министр иностранных дел Талейран полагал, что тот использовал свои победы средствами, далекими от дипломатии. После 1805 г. Наполеон разработал новые стратегические методы, предназначенные для армий в 200 тысяч человек и соответствовавшие возросшим масштабам его политических забот. Были введены армейские корпуса, способные к самостоятельным действиям соединения из двух или трех дивизий. Секретом его успехов отчасти оставалась быстрая и точная переброска войск. Он мог использовать сильный армейский корпус в качестве авангарда, чтобы связать руки противника, в то время как другой корпус точным маневром мог расколоть неприятельские силы, обойти их с фланга или окружить или же нанести завершающий сокрушительный удар.
Тактика Наполеона также была наступательной и готовилась заранее. Он стремился насколько это было возможно заранее определить ход сражения, но в то же время обладал поразительным чувством времени, умением выбрать во время боя нужный момент. По его словам, «в бою бывает момент, когда малейший маневр становится решающим и обеспечивает победу, это та последняя капля воды, которая переполняет сосуд». Способность ориентироваться на местности тоже была поразительной, как писал Коленкур: «казалось, он доставал людей, лошадей и орудия прямо из-под земли».
Главным родом войск в армиях Наполеона была пехота. Как правило, пехота развертывалась в смешанные боевые порядки, когда некоторые батальоны выступали развернутым строем, а другие выстраивались в колонны. Преимущество развернутого строя, которого без исключения придерживалось большинство других армий, состояло в том, что он обеспечивал максимальную огневую мощь, тогда как в колоннах могли пускать в ход мушкеты только первые два ряда или около того. Но с другой стороны, недостаточно подготовленные войска не могли поддерживать устойчивый огонь, а психологическое воздействие мощных колонн было внушительным. Колонны показали свои достоинства уже во время революционных войн. Со времени итальянских походов французские армии с большим успехом применяли смешанные боевые порядки, варьируя тактические сочетания в зависимости от местности и сопротивления противника. Основной маневр сводился к тому, что сначала противника беспокоили цепи стрелков, затем вступали батальоны развернутого строя, сковывая его, в какой-то мере ослабляя и не давая сосредоточиться, потом нарушенные и понесшие потери ряды противника прорывали колонны.
На вооружении пехоты находилось гладкоствольное, заряжавшееся с дула кремневое ружье. Оно было не очень эффективным, потому что кремень надо было часто менять, канал ствола засорялся из-за грубого пороха, а сам порох, если отсыревал, становился бесполезным. Самые подготовленные солдаты могли делать два выстрела в минуту. Вообще-то Наполеон уделял мало внимания стрелковой подготовке. Круглая пуля эффективно поражала не намного дальше 200 ярдов, на этом расстоянии погрешность составляла 9 футов. Существовало более точное ружье, но оно было дорогим и более сложным в обращении, поэтому мало применялось.
Самый значительный творческий вклад Наполеона, который сам был артиллеристом, в тактику был связан с применением артиллерии. Ему повезло в том смысле, что развитие техники и промышленности позволило щедро использовать артиллерию. До этого времени артиллерия разбрасывалась вдоль всего фронта, имея целью помешать построению неприятельских войск и ослабить их боевые порядки перед началом собственно сражения. Наполеон реорганизовал артиллерию в полки и использовал маневренность предложенной Грибовалем артиллерии на конной тяге. В сражениях он сосредоточивал свои орудия – двести стволов у Бородина, – пробивая бреши в рядах противника, перед тем как пустить туда колонны пехоты. По мере продвижения по службе, в то время когда качество войск становилось хуже, Наполеон все чаще прибегал к артиллерии, придавая ей все больше значения. В отношении самих орудий не было ничего нового. Они были гладкоствольными, заряжались с дульной части, стреляли грубым порохом, огонь был не скорым и не прицельным. Можно было делать до двух выстрелов в минуту, 12-фунтовый снаряд мог поражать на расстоянии до 3 с половиной тысяч ярдов.
Кавалерия сохранила функции разведки, прикрытия при наступлении и отходе и ведения небольших операций на расстоянии от главных сил. Чтобы создать после революции сильную конницу, потребовалось время, поскольку это дело дорогое и кавалерийские полки по преимуществу были аристократическими. Наполеон реорганизовал кавалерию и определил ей важную роль в бою. С образованием дивизий, самостоятельных единиц, включавших все рода войск, численностью от 6 до 9 тысяч бойцов, конница требовалась в более малочисленных частях, чем раньше, и состояла в более тесных и маневренных отношениях с пехотой. Дивизионная конница была легкой кавалерией, состояла из конных егерей и гусар. Число тяжелых кавалерийских полков было сокращено почти наполовину. Вооруженные саблями и защищенные нагрудными и спинными кирасами кирасиры использовались массированными соединениями для форсированных атак в нужный момент сражения. К промежуточной коннице относились драгуны, которые теперь уже не были всего лишь пехотой в седлах. Они и часть легкой кавалерии составляли основной кавалерийский резерв, в задачу которого входило закрепление победы энергичным преследованием противника вплоть до окончательного уничтожения остатков неприятельской армии – как было в кампаниях при Ульме и Йене. Самым видным кавалерийским командиром Наполеона был его шурин Иоахим Мюрат, которого он сделал королем Неаполя. Мюрат был импульсивным и неуравновешенным, но умевшим воодушевить солдат военачальником.
Один из принципов революции гласил: «карьера открыта талантам», и собственная карьера Наполеона свидетельствует о его справедливости. Говорилось, что каждый французский солдат, если он достаточно умел, носит в рюкзаке маршальский жезл. Из двадцати шести маршалов, возведенных в это звание Наполеоном, только двое были благородного происхождения. Правда, хотя Наполеона больше интересовал талант, чем происхождение, он скоро перестал веровать в «равенство». Маршалов осыпали почестями, от нового Почетного легиона до королевств. Военные училища, такие, как Сен-Сир, были для элиты. Создавались отборные полки, особенно императорская гвардия. Нельзя было стать гвардейцем, не приняв участия в четырех кампаниях, не будучи дважды раненным или не отличившись каким-либо исключительным подвигом. Но потом гвардеец получал больше солдата любого другого полка, жил в самых лучших казармах, получал лучшие пайки и сопровождал императора. В армии множилось количество наград и званий. Все это не вязалось с чистотой принципов революции, но зато шло на пользу поднятию боевого духа.
Некоторые из маршалов были весьма способными воинами. Даву впервые воевал вместе с Наполеоном в Египте и с тех пор был безгранично предан своему хозяину. Он обладал качествами строевого офицера, был первоклассным организатором и строгим блюстителем дисциплины, солдаты его боялись, но уважали. Даву показал себя стойким бойцом, до конца понимал замыслы Наполеона. В 1806 г. он одержал важную победу над превосходящими силами пруссаков у Ауэрштедта и прекрасно проявил себя в России. Массена, по словам Наполеона, обладал «воинскими качествами, перед которыми следовало преклонить колени». Он хорошо помогал Наполеону в 1796 г. в Италии, в 1799 г. в Швейцарии остановил внушавшую ужас русскую армию Суворова, но был побит Веллингтоном в Испанской войне. Ней был еще одним видным кавалерийским командиром и, командуя арьергардом при отступлении из Москвы в 1812 г., оправдал одобрительный отзыв Наполеона как о «храбрейшем из храбрых». Но при Ватерлоо проявилась слабость Нея, в критический момент он терялся. Сульт был способным и надежным тактиком и организатором. Следует также отметить Мармона, знатока артиллерии, и Ожеро, отважного, лихого и жестокого командира. Все они, однако, выросли под тенью Наполеона, без его мастерства и воодушевляющих идей они как воины значили бы куда меньше.
К 1805 г. Наполеон твердо настроился на создание империи, и летом того же года против него была образована третья коалиция – Британия, Австрия и Россия. К тому времени ему стало ясно, что для вторжения в Англию не было никаких надежд, и посему он обратил все внимание на восток. К августу против него собирались огромные силы, но они были пока разрознены. Главной осью вооруженного конфликта должен был стать Дунай, протекавший через Австрию и обращенный в сторону России. 84 тысячам австрийцев, находившимся в Италии, могла преградить путь 50-тысячная армия под командованием Массены. Тогда Наполеону предстояло иметь дело с 58 тысячами солдат австрийской армии на Дунае под командованием Макка и двумя русскими армиями – одной, готовой двинуться через Галицию под командованием Кутузова, и другой, собиравшейся в Польше. Назревала угроза ударов в Нидерландах и на юге Италии. Если Наполеон не ударит первым, его противники могли бы к началу зимы собрать в Ульме,
