собрал команду, которая без труда может решить любые поставленные перед ней задачи. Некоторые из этих людей оставались в моем штабе до конца войны, в частности де Гинган, Грэм, Хьюз, Белчем и Уильямс.
В военное время, если командующему, который добивается успеха на полях сражений, удается создать надежную команду, он просто обязан брать с собой основных ее членов при новом назначении. Вышеупомянутые пять офицеров отправились со мной в 21-ю группу армий после того, как меня перевели туда из 8-й армии. У меня не было времени, чтобы создать новую команду при подготовке высадки в Нормандии.
Зная, что нас ждет впереди, я после завершения сражения при Алам-Хальфе прикрепил к стене моего фургона три цитаты. [123]
Они оставались там во время долгого путешествия из Аламейна в Берлин и теперь по-прежнему висят на том же месте: фургон стоит рядом с моим домом в Гэмпшире. Вот они:
Молитва сэра Френсиса Дрейка, вознесенная в утро атаки на Кадис 1587 года О, Господь, когда Ты допускаешь своих слуг приниматься за большое дело, дай нам также знать, что это не начало, а продолжение прежнего, и так будет, пока не закончим мы свое дело во славу Твою. Джеймс Грэм, маркиз Монтроз 1612–1650 Тот либо слишком опасается судьбы Иль мало думает, Кто не рискует ставить все на карту — Все выиграть или проиграть. Шекспир, «Генрих V», действие IV, картина I О, Бог сражений! Закали сердца моих солдат. [124]
Глава девятая. Битва при Аламейне
23 октября — 4 ноября 1942 г.
Сражение при Алам-Хальфе помешало нашим приготовлениям к наступлению и отодвинуло его на более поздний срок. Однако и польза от него была огромная. До Алам-Хальфы в войсках уже зрело понимание, что все приказы надо исполнять, потому что там почувствовали крепкую руку командования. По той же причине наблюдался и общий подъем боевого духа. Думаю, в глубине души солдаты и офицеры понимали: если мы потерпим поражение у Алам-Хальфы, то, скорее всего, потеряем Египет. Им часто говорили, что все будет так-то и так-то, но теперь они хотели, чтобы им не только что-то пообещали, но и показали. У Алам-Хальфы им и пообещали, и показали, и после этого сражения 8-я армия поверила в то, что при новом командовании она уже никогда не потерпит поражения.
После сражения у Алам-Хальфы у нас была сложная задача. Мы стояли лицом к лицу с основными силами Роммеля между морем и впадиной Каттара на участке протяженностью примерно 45 миль. Враг укрепил свои оборонительные порядки на беспрецедентном для войны в пустыне уровне. Оборона армии Роммеля держалась, в том числе и на мощных минных полях. Открытых флангов не было. И от 8-й армии, переходящей в наступление, требовалось:
первое — пробить брешь в оборонительных порядках противника;
второе — вывести через нее на оперативный простор в тылу врага 10-й корпус с его танками и моторизированной пехотой;
третье — развить наступление и уничтожить армию Роммеля. [125]
Задача была неимоверно сложной. Как мы могли обеспечить элемент внезапности?
Казалось невозможным скрыть от врага тот факт, что мы намерены перейти в наступление. Я решил сделать упор на тактическую внезапность, постараться скрыть от противника те участки фронта, где мы нанесем главный удар, и точное время начала наступления. Это потребовало создания специального плана по введению противника в заблуждение, и ниже я расскажу о предпринятых нами мерах.
Далее, мне хотелось начать наступление в период полнолуния. Наличие у противника мощных минных полей требовало, чтобы войска видели, что они делают. Период убывающей луны меня не устраивал, поскольку я предполагал, что для прорыва обороны нам потребуется как минимум неделя изнурительных боев. Так что речь могла идти только о периоде растущей луны. Выходило, что в каждый из месяцев мы могли начать операцию лишь в узком, в несколько дней, временном диапазоне. Из-за задержки, вызванной подготовкой к отражению наступления Роммеля, в сентябре мы не успели провести подготовку, гарантирующую достижение успеха. А я считал, что неудач быть больше не должно. Солдаты и офицеры 8-й армии вели суровую жизнь. На их долю выпадало слишком мало радостей, но они с этим мирились. Им хотелось лишь одного — успеха в боевых действиях, и я дал себе слово, что на этот раз они получат его в полной мере. Народ Британии тоже жаждал успеха. Слишком долго он видел только неудачи или, в лучшем случае, частичные успехи. Но для того чтобы одержать серьезную победу требовалось время. Время, чтобы получить в достаточном количестве новое вооружение, обучить личный состав пользоваться им, провести учения, отрабатывая те маневры, которые следовало выполнять в ходе реальных боевых действий. По прибытии я обещал 8-й армии, что не начну наступления, не убедившись, что мы полностью к нему готовы. И мы не могли завершить подготовку раньше октября. Период полнолуния начинался 24 октября. Я решил начать наступление 23-го и сообщил об этом Александеру. Уайтхолл отреагировал немедленно. Александер получил указание премьер-министра начать наступление в сентябре, чтобы согласовать его с наступлениями русских и намеченной на начало ноября [126] высадкой войск союзников на западной части северного побережья Африки (операция «Факел»). Александер приехал ко мне, чтобы обсудить ответ. Я сказал, что к сентябрьскому полнолунию мы не успеем завершить подготовку и наступление захлебнется: если же мы подождем октября, я гарантировал полный успех. С моей точки зрения сентябрьское наступление было безумием. Следовало ли идти на такой шаг? Александер полностью меня поддержал, как, впрочем, и всегда, и в ответе содержались нужные мне строки. В личной беседе я сказал Александеру о своем обещании солдатам не начинать наступление раньше октября. Поэтому, если бы Уайтхолл продолжал настаивать на сентябрьском наступлении, им бы пришлось искать другого командующего. Но мои акции после Алам- Хальфы были очень высоки. О переносе наступления на сентябрь речь больше не заходила.
План наступления
Ходят слухи, что планы наступления в Аламейне и последующих операций в Африке готовились Александером и штабом ближневосточной группировки, а я их просто выполнял. Это неправда. Наступление в Аламейне и последующие операции разрабатывались штабом 8-й армии. Я постоянно держал Александера в курсе всех наших дел. Он не вдавался в подробности наших планов, не предлагал собственных, абсолютно доверял мне и моему штабу. Узнав, что мы хотим, всячески нас поддерживал, никогда не отказывал ни в каких просьбах, без этой щедрой и постоянной поддержки мы бы не смогли выполнить поставленных перед нами задач. С моей точки зрения, он был идеальным командующим ближневосточной группировкой. Мне он доверял.
Первоначальный план операции был подготовлен в первые дни сентября, сразу же по окончании битвы у Алам-Хальфы. По этому плану предполагалось одновременно атаковать противника на обоих флангах. Главный удар наносился силами 30-го корпуса (Лиз) на северном фланге. Я планировал пробить два коридора сквозь минные поля и оборонительные рубежи противника. 10-му корпусу (Ламсден) надлежало пройти по этим коридорам и, выйдя в тыл немецкой армии, перерезать пути [127] снабжения. Бронетехнике Роммеля пришлось бы атаковать, и я надеялся, что при этом она будет уничтожена. Коридор пришлось бы пробивать через линию обороны, глубина которой, с учетом минных полей, составляла пять миль.
На юге 13-му корпусу (Хоррокс) поручалось прорывать оборону противника в тесном контакте с 7-й бронетанковой дивизией, с тем чтобы не дать противнику снять свою бронетехнику с этого направления и таким образом облегчить 10-му корпусу выход на оперативный простор на севере.
13-й корпус не должен был понести тяжелых потерь, а 7-я бронетанковая дивизия сохранила бы большую часть своих танков и смогла бы участвовать в мобильных операциях после прорыва вражеской обороны. Как еще будет отмечено, мой план отличался от традиционной тактики войны в пустыне, когда главное наступление организовывалось на южном фланге или том, что находился в глубине материка, с последующим разворотом прорвавшейся группировки и выходом к морю. Я исходил из того, что при атаке на южном фланге войскам остается только одно направление движения — на север. Тот факт, что именно эта тактика выбиралась всеми предыдущими командующими, убедил меня в необходимости найти другой вариант. Я планировал нанести удар не на левом, не на правом флангах, а чуть правее центра. В этом
