Не все наше время уходило на заключение пари. Вскоре после возвращения в Англию мне стало ясно, что перед нами стоит задача огромной сложности. Я был назначен главнокомандующим сухопутными войсками в морской десантной операции такого масштаба, каких не предпринималось за всю историю войн. Большая часть войск и подчиненных штабов, хоть и была хорошо обучена, не имела боевого опыта. До начала операции оставалось всего пять месяцев.
Штаб 21-й группы армий был сформирован из членов Генштаба войск метрополии и существовал в таком составе почти четыре года. Он никогда не покидал Англии и не имел никакого боевого опыта. Многие старшие офицеры служили в нем давно и заскорузли в своих взглядах. В эту закоснелую «штабную атмосферу» было необходимо влить новую кровь, ввести старших штабных офицеров с боевым опытом, знающих мои методы, которые будут продолжать работу без всяких жалоб. Это было сделано, старшие офицеры, прибывшие со мной из Италии, сразу же заняли высшие должности и начали работу под началом де Гингана. Все эти меры оказались непопулярными, и в лондонских клубах раздавались грубые замечания, что «джентльмены ушли, а их места занимают музыканты и начинают кутеж».
Генерал Пейджет командовал 21-й группой армий до моего прибытия из Италии. Мы вместе учились в Сандхерсте и были близкими друзьями. Ему не могло понравиться, что его отстраняют от командования войсками, которые он превосходно подготовил к началу боевых действий, и что быстро вносится очень много изменений. Хотя я не обсуждал с ним этих вопросов, мне всегда представлялось, что Пейджет рассматривает свою замену таким человеком, как я, с недавним боевым опытом, как неизбежную в данных обстоятельствах. Однако ему не понравилось, как это было сделано, потому что сперва он получил предложение перейти на сравнительно незначительную должность командующего [232] Гибралтаром. В конце концов его назначили командующим войсками на Ближнем Востоке вместо Уилсона.
Находящаяся тогда в Англии армия не имела боевого опыта и была подготовлена скорее теоретически, чем практически. Офицеры не знали боевых маневров, которые очень важны для младших командиров и сберегают много жизней. В конечном счете победа в сражении одерживается благодаря инициативе и мастерству полковых офицеров и солдат, без этих ценных качеств вы терпите поражение — каким бы хорошим ни было высшее командование. После завершения сицилийской кампании в Англию вернулись со средиземноморского театра военных действий весьма опытные подразделения. Меняя местами офицеров из этих подразделений с теми, которые не покидали Англии, я старался распространить имеющийся боевой опыт как можно шире. Это тоже не понравилось, но было принято с большей готовностью, когда я объяснил причину.
Другой серьезной проблемой, доставившей мне поначалу много неприятностей, был жесткий контроль военного министерства над делами армии в Соединенном Королевстве — гораздо более жесткий, чем над армией во время боевых действий. Я считал, что армии, входящие в 21-ю группу, уже, в сущности, являются боевыми и их требуется подготовить к тому, чтобы в ближайшем будущем бросить вызов опытным немецким войскам. Этим армиям, не имеющим боевого опыта, требовалось твердое руководство и быстрые решения, чтобы они могли успешно и победоносно воевать на европейском континенте; времени для сомнений, колебаний или ожиданий разрешения на небольшие, но весьма важные изменения в организации и принципиальных установках не было. Мы вышли за рамки учебника. Я сразу же энергично принялся за эту проблему. 13 января собрал всех генералов тех армий в Англии, которые подчинялись мне, на совещание в школе святого Павла. Там выступил перед ними, изложил свои взгляды на ведение боевых действий, разъяснил свои методы; словом, создал «атмосферу», в которой с тех пор мы будет работать, а потом сражаться. В последующей дискуссии выяснилось, что, если дивизии будут вести боевые действия таким образом, как я описал, потребуются некоторые незначительные изменения в организации. Необходимость этих изменений признали все присутствующие [233] генералы; некоторые изменения уже предлагались военному министерству, но безрезультатно. Я сразу же одобрил необходимые изменения в организации и приказал проводить их немедленно.
На этом совещании присутствовали несколько офицеров из военного министерства; они явно видели во мне новую метлу, которая чисто метет, причем неприятную. И немедленно доложили о моих действиях своему начальству. Поднялась настоящая буря, и Брук сообщил мне, что военный министр, сэр Джеймс Григг, сурово осудил мое явное неуважение к власти военного министерства. Это вызвало у меня беспокойство, так как без полной поддержки министерства я не смог бы своевременно подготовить армии. Брук предложил Григгу пригласить меня на обед, чтобы у нас была возможность как следует поговорить; Григга я тогда знал не особенно хорошо и одобрил это предложение. На той встрече за обедом я объяснил, как много нужно сделать и как мало на это времени. Извинился за свою поспешность и попросил Григга положиться на мое суждение об оперативной необходимости того, что я сделал; если вновь проявлю поспешность, то буду вполне готов получить от него «разнос».
Этот разговор разрядил обстановку. С него началась дружба между нами, теперь Григг и его супруга — мои ближайшие друзья. Я считаю его лучшим военным министром на моей памяти.
Что касается замещения не соответствующих требованиям старших командиров, я попросил военное министерство лишь об одной замене: вызвать из Италии генерала Демпси, где он командовал корпусом в 8-й армии, и предоставить ему командование 2-й армией. Демпси командовал ею до конца войны и вполне оправдал мою уверенность в его способностях и мужестве.
Одновременно с этими хлопотами и переменами я с самого прибытия в Англию участвовал в целом ряде совещаний по «Оверлорду». К счастью, со мной был Беделл Смит и оказывал мне сильную поддержку.
О плане вторжения в Нормандию написано много, история его постепенного создания рассказана многими авторами. Я не хочу ее повторять. Поведу речь только о тех вопросах, которые тогда заботили меня больше всего, и объясню некоторые пункты, которые были наиболее важны для меня. [234]
До 1944 года в течение долгого времени планирующий штаб в Лондоне, созданный на союзной основе и подчиненный Объединенному комитету начальников штабов в Вашингтоне, изучал проблему возвращения союзных войск в Северо-Западную Европу. Главой этого планирующего штаба был генерал Фредди Морган, которого я хорошо знал; он часто жаловался мне, как трудно планировать должным образом без командира. Тем не менее он проделал хорошую работу и представил план «Оверлорда» в общих чертах, послуживший основой для дальнейшего планирования. Ему приходилось работать на основании сведений, поставляемых Объединенным комитетом начальников штабов относительно войск, которые будут в распоряжении; выбора у него не существовало. И рядом не было опытного боевого командира, способного наставлять и оказывать помощь.
Чем больше я изучал предложенный 21-й группе армий тактический план, основанный на плане Моргана, тем больше он мне не нравился. Фронт штурма был слишком узким; для контроля всего фронта использовался только один штаб корпуса, и район высадки вскоре оказался бы чрезмерно заполненным войсками.
Не планировалось высадки на восточном побережье полуострова Шербур, хотя быстрый захват порта Шербур для нас был очень важен. Мой подход к данной проблеме основывался на уроках, усвоенных в суровой школе боевых действий, из которых на первом плане для меня всегда были следующие.
Первый — важно соотносить то, что стратегически желательно, с тактическими возможностями находящихся в твоем распоряжении войск.
Второй — для этой цели необходимо до нанесения первого удара решить, как будет развиваться операция. Между одним и другим должна существовать прямая связь.
Третий — если фланги и тыл в безопасности, положение для ведения боевых действий хорошее.
Четвертый — в планировании операций очень важна простота. Как только вкрадываются сложности, успех оказывается под угрозой. [235]
Не существовало ясного представления, как будут развиваться операции после высадки на нормандское побережье. Мы собирались открыть новый театр военных действий в Европе. Перед нами стояла громадная проблема ведения наступательных сухопутных операций в Западной Европе с конечной целью сокрушить вооруженные силы противника и оккупировать Германию.
Поэтому прежде всего требовалось решить, как будут разворачиваться операции на суше, а затем вернуться к тому, как обеспечить высадку наилучшим для этого способом. Мы, казалось, поступали наоборот. Насколько нам было известно, в то время (январь 1944 года) во Франции находилось более пятидесяти немецких дивизий, некоторые из них, видимо шесть, были бронетанковыми. Билл Уильямс
