— Разве она не прекрасна, Гилберт? Ее волосы очаровывают меня. Мисс Корнелия говорила, что они достигают ей до пят. У моей подруги Раби Гилис очень красивые волосы, но волосы Лесли более живые. Каждая прядь как настоящее золото.
— Она очень красивая, — сказал Гилберт с таким пылом, что Энн несколько смутилась и вовсе не обрадовалась восторгу мужа.
— Гилберт, я понравилась бы тебе больше, если бы у меня были такие же волосы, как у Лесли? — спросила она печально.
— Я не променял бы волосы такого цвета, как у тебя, ни на какие другие, сказал Гилберт убедительным тоном. — Ты перестала бы быть Энн, если бы волосы у тебя были любого цвета, кроме…
— Рыжего, — грустно, но немного успокоившись, сказала Энн.
— Да, рыжего, который согревает твою белоснежную кожу и твои светящиеся серо-зеленые глаза. Золотые волосы совсем не пошли бы тебе. Ты, Энн, — моя королева, королева моего сердца, моей жизни и моего дома.
— Тогда ты можешь восхищаться Лесли, — великодушно позволила Энн.
Глава 13
Вечер привидений
Однажды вечером, неделю спустя после посещения Лесли, Энн решила нанести неофициальный визит в дом по ту сторону ручья далеко за полем. Серый туман стелился в заливе, окутывал бухту, наполнял долины и поля, льнул к осенним лугам. Было слышно, как рыдало и содрогалось море. Энн увидела Четыре Ветра по-новому. На этот раз место, где они с Гилбертом обрели «дом мечты», казалось роковым, сверхъестественным и загадочным. И Энн почувствовала себя немного одинокой. Гилберт уехал и не появится до утра. Он на медицинском совещании в Шарлоттауне. И Энн страстно захотелось пойти к кому- нибудь. Капитан Джим и мисс Корнелия были «хорошими товарищами», но молодое тянется к молодому.
— Если бы только Диана, или Фил, или Прис, или Стелла могли зайти ко мне в гости поговорить, — сказала Энн самой себе, — как это было бы хорошо! Сегодня такая страшная ночь, ночь привидений. Я уверена, в такую ночь в гавани, если бы туман немного рассеялся, можно было бы увидеть все корабли Четырех Ветров, которые когда-либо потерпели крушение, с полной командой утопленников на борту. Мне кажется, что этот туман скрывает бесчисленное множество тайн, как будто сквозь серый занавес на меня уставились призраки всех умерших в Четырех Ветрах. Если бы милые умершие леди, что жили в этом доме, решили бы навестить его, то они выбрали бы именно такую ночь. Если я еще хоть ненадолго задержусь здесь, мне начнет казаться, что кто-нибудь из них сидит напротив меня в кресле Гилберта. Это место мне сегодня что-то не нравится. Кажется, что на ступеньках раздаются шаги идущих сюда духов. Побегу-ка я лучше к Лесли, пока еще не запугала себя своими собственными фантазиями окончательно. Я покину на время мой дом, чтобы не мешать его старым обитателям. Огонь в камине поприветствует их за меня. Они уйдут до тех пор, пока я вернусь, и мой дом снова будет моим, даже больше, чем раньше. А сегодня, я уверена, он стал местом встречи с прошлым.
Посмеявшись немного над своими фантазиями, со все еще бегающими по спине мурашками, Энн послала дому воздушный поцелуй и ускользнула в туман, прихватив несколько новых журналов для Лесли Мур.
«Лесли без ума от книг и журналов, — говорила ей мисс Корнелия. — Она почти никогда не видела журналов. Бедная женщина не может позволить себе покупать их или подписываться. Не знаю, как ей удается поддерживать жизнь на те гроши, что приносит ферма. Лесли никогда не жаловалась на бедность, но я знаю, как ей живется. Она всю свою жизнь испытывала нужду. Ей не было до этого дела, когда она была свободной и честолюбивой, но сейчас это, должно быть, ужасно обидно, верь мне. Я рада, что Лесли была такой веселой в тот вечер, который вы провели вместе. Капитан Джим рассказывал, что он просто надел на нее пальто и шляпку и вытолкнул за дверь. Только не собирайся к ней слишком долго, — продолжала наставлять свою подругу Корнелия. — Если будешь тянуть с ответным визитом, Лесли подумает, что тебе неприятен вид Дика, и она опять замкнется в себе. Дик — большой безобидный ребенок, но его противный оскал и довольная усмешка действуют на нервы. Слава Богу, у меня нет нервов. Сейчас Дик Мур нравится мне куда больше, чем тогда, когда он был здоров. Я была на днях у Лесли, помогала ей с уборкой, я пожарила пирожки. Дик, как всегда, маячил вокруг, пока ему не дали пирожков. Он ошпарил меня кипятком. Когда я наклонилась, он вылил кипяток мне на спину и долго хохотал. Поверь, Энн, мне потребовалась вся сила воли, чтобы удержаться и не вылить ему на голову полную утятницу с кипящим маслом».
Энн рассмеялась над гневом мисс Корнелии. Но смеху вторило лишь рыдание моря. Энн сама расплакалась, пока шла к дому на холмах. Кругом царила гробовая тишина.
В передней части дома было темно и пустынно. Она проскользнула сквозь боковую дверь со стороны веранды, которая оказалась открытой, прошла в гостиную и остановилась. В слабо освещенной комнате сидела Лесли Мур, обхватив колени руками и положив на них голову. Она рыдала. Ее рыдания были неистовыми. Низкий голос зловеще звучал в темноте. У кресла сидела старая черная собака. Ее нос лежал у ног Лесли. А большие собачьи глаза были полны немой мольбы и преданности. Энн в ужасе отвернулась. Она почувствовала, что не может вмешиваться, не может помочь чужому горю. Ее сердце разрывалось от жалости, которую она не могла выразить. Войти сейчас — значит навсегда закрыть дверь перед возможностью подружиться с Лесли или помочь ей. Интуиция подсказала Энн, что эта гордая девушка никогда не простит ей и никому другому, кто посмеет потревожить ее в тот момент, когда она предается такому безудержному горю. Лесли было бы неприятно узнать, что кто-то наблюдает за ней в такой момент.
Энн бесшумно выскользнула из дома и нашла дорожку через сад. В темноте она услышала голоса и увидела тусклый свет, а вскоре в воротах она встретила двух мужчин. Один из них был капитан Джим. В руках он держал фонарь. По тому, как выглядел другой мужчина, Энн догадалась, что это Дик Мур — большой мужчина со свинячим круглым красным лицом и ничего не выражающими глазами. Даже при плохом освещении Энн заметила его странный взгляд.
— Это вы, миссис Блайз, — сказал капитан Джим. — Вам больше не придется скитаться одной в такую ужасную ночь, как эта. Вы запросто можете потеряться в этом тумане. Посидите здесь, подождите, пока я провожу Дика до дома и увижу, что все в порядке. Я не хочу, чтобы доктор, вернувшись домой, обнаружил, что вы ушли одна за мыс в такой туман. Одна женщина поступила так сорок лет назад…
— Значит, вы пришли повидать Лесли, — помолчав, сказал капитан Джим.
— Я не входила внутрь, — сказала Энн и поведала ему обо всем, что видела. Капитан Джим вздохнул.
— Бедная, бедная маленькая девочка. Она не часто плачет, миссис Блайз, она слишком сильная для этого. Она должна чувствовать себя особенно ужасно, когда плачет. Сегодняшняя ночь тяжела для бедных женщин, у которых есть о чем погрустить. В этой ночи есть что-то такое, что вытаскивает наружу все наши прежние страдания, заставляя нас вновь переживать их.
— Это ночь привидений, — сказала Энн с трепетом. — Вот почему я пришла сюда сегодня — я хотела почувствовать пожатие человеческой руки и услышать человеческий голос. Вокруг сегодня столько бесчеловечности. Даже мой дом полон сегодня всякой нечисти.
— Вы правильно сделали, что не зашли внутрь, миссис Блайз. Лесли это не понравилось бы. Она не хотела бы, чтобы и я с Диком заходили, а я сделал бы это, если бы не встретил вас. Я брал Дика к себе на весь день, чтобы хоть как-то помочь Лесли.
— Мне кажется, с его глазами что-то не так, — сказала Энн.
— Вы это заметили? Один глаз у него голубой, а другой карий. У его отца были такие же глаза. Это отличительная черта всех Муров. Именно благодаря этой примете я узнал Дика в том толстом мужчине, которого нашел когда-то в Гаване. Если бы не его глаза, я никогда не узнал бы, что это был он. У него была большая борода, и он сильно растолстел. Вы знаете, я не жалею, что нашел Дика и привез его домой. Мисс Корнелия всегда говорит, что мне не следовало этого делать, но я не могу с ней согласиться. Я сделал
