Аня и Долина Радуг

постараюсь больше никогда не говорить это слово. Я вам обещаю.

— Кроме того, Мэри, — сказала Уна, — ты не сможешь надеяться, что Бог ответит на твои молитвы, если будешь упоминать Его имя всуе.

— Да я и так не жду, что Он на них ответит, — заявила скептичная Мэри. — Я целую неделю просила Его разобраться в этом деле с Уайли, а Он ничегошеньки не сделал. Я, пожалуй, брошу молиться.

В этот момент перед ней появилась запыхавшаяся Нэн.

— О, Мэри, у меня для тебя новость! Мистер Эллиот ходил сегодня на ту сторону гавани — как ты думаешь, что выяснилось? Миссис Уайли умерла! Ее нашли мертвой в постели в то утро, когда ты убежала. Так что тебе не придется возвращаться к ней!

— Умерла! — ошеломленно пробормотала Мэри и вздрогнула.

— Ты думаешь, это случилось из-за моих молитв? — воскликнула она, умоляюще глядя на Уну. — Если это так, никогда в жизни не буду молиться! Да ее призрак теперь наверняка будет преследовать меня.

— Нет, нет, Мэри, — воскликнула Уна, пытаясь успокоить ее, — это произошло не из-за твоих молитв. Ведь миссис Уайли умерла задолго до того, как ты вообще начала просить Божьей помощи в этом деле.

— Это правда, — сказала Мэри, постепенно оправляясь от панического страха. — Но говорю тебе, я прямо вся задрожала. Не хотела бы я довести кого-нибудь до смерти своими молитвами. И я никогда не просила в молитвах, чтобы она умерла. Да и непохоже было, будто она из таких, что умирают. А миссис Эллиот сказала что-нибудь обо мне?

— Она сказала, что тебе, наверное, придется вернуться в приют.

— Я так и думала, — кивнула Мэри с мрачным видом. — А они меня опять отдадут… кому-нибудь вроде миссис Уайли. Ну что ж, думаю, я это вынесу. Я жилистая.

— Я буду молиться, чтобы тебе не пришлось возвращаться в приют, — прошептала Уна, шагая рядом с Мэри, когда они возвращались домой.

— Как хочешь, — сказала Мэри сурово, — но я зарекаюсь молиться. Меня эта история с молитвами жуть до чего перепугала. Сама видишь, что из этого выходит. Если бы миссис Уайли умерла уже после того, как я начала молиться, это было бы моих рук дело.

— О нет, не было бы, — сказала Уна. — Жаль, что я не могу тебе это получше объяснить… вот папа, я знаю, смог бы, если бы ты, Мэри, с ним поговорила.

— Ну уж уволь! Не понимаю я твоего отца — вот и все. Ходит мимо и в упор меня не видит. Я не гордая… но вытирать о себя ноги не позволю!

— Что ты, Мэри, просто у папы такая манера. Он и нас почти никогда не замечает. Он глубоко погружен в свои мысли, вот и все. А я собираюсь молиться, чтобы Бог оставил тебя в Четырех Ветрах… потому что ты нравишься мне, Мэри.

— Ладно. Только чтобы я больше не слышала, что кто-то от этого умер, — сказала Мэри. — Я сама ужасно хотела бы остаться в Четырех Ветрах. Мне тут нравится… и гавань нравится, и маяк… и вы, и Блайты. Вы единственные мои друзья — прежде у меня никогда друзей не было, — и ужасно не хочется вас покидать.

ГЛАВА 9 Вмешивается Уна

Мисс Корнелия, как и собиралась, побеседовала с мистером Мередитом, и сказанное ею оказалась в известной мере потрясением для рассеянного священника. Она указала ему — не слишком почтительно — на его безответственность: он позволил бездомной девочке поселиться в доме и жить бок о бок с его детьми, сам при этом ничего не зная о ней и даже не пытаясь узнать.

— Не могу сказать, конечно, что кто-либо от этого особенно пострадал, — сказала она в заключение. — В конечном счете, эту Мэри нельзя назвать испорченной. Я расспрашивала ваших детей и детей Блайтов, и, насколько я могу судить, ничего плохого о девочке сказать нельзя — если не считать того, что она употребляет жаргонные слова и выражается не слишком изысканно. Но подумайте, что могло бы случиться, если бы она оказалась похожей на кое-кого из тех приютских детей, о которых нам известно. Вы сами знаете, чему это несчастное маленькое существо, которое взял в свой дом Джим Флэгг, научило его детей.

Мистер Мередит знал и был искренне потрясен собственной беспечностью.

— Но что же теперь делать, миссис Эллиот? — спросил он беспомощно. — Мы не можем выгнать бедного ребенка из дома. О ней необходимо позаботиться.

— Разумеется. Лучше всего немедленно связаться с руководством приюта в Хоуптауне. Пока же, я полагаю, она вполне могла бы оставаться здесь еще несколько дней — до того момента, когда мы получим ответ. Однако смотрите в оба, мистер Мередит.

Сюзан умерла бы от ужаса, если бы слышала, что мисс Корнелия подобным образом выговаривает священнику. Но мисс Корнелия удалилась с приятным сознанием исполненного долга, а мистер Мередит в тот же вечер пригласил Мэри к себе в кабинет. Мэри повиновалась, мертвенно-бледная от страха. Но ее ожидал сюрприз, какого никогда еще не было в ее тяжелой, несчастной жизни. Этот человек, прежде внушавший ей нечто вроде суеверного страха, оказался самым добрым и ласковым из всех людей, каких ей только доводилось встречать. Еще не успев сообразить, что происходит, Мэри обнаружила, что рассказывает ему обо всех своих горестях и встречает такое сочувствие и нежное понимание, какого не могла даже вообразить. Она покинула кабинет с умиротворенным выражением лица и кротким взглядом, так что Уна почти не узнала ее.

— Твой отец — человек что надо, когда проснется, — сказала она, фыркнув, но звук был слишком похож на всхлип. — Жаль, что он не просыпается почаще. Он сказал, что я совсем не виновата в смерти миссис Уайли, но должна стараться думать в первую очередь о ее положительных качествах, а не о плохих. Не знаю, какие у нее были хорошие качества… разве вот только, что она держала дом в чистоте и сбивала отличное масло. Зато знаю, что я почти стерла в кровь руки, начищая пол из сучковатых досок в ее кухне. Но теперь любое слово твоего отца — закон для меня.

Мэри, впрочем, оказалась довольно скучной собеседницей в следующие дни. Она призналась Уне, что чем больше думает о возвращении в приют, тем неприятнее для нее сама эта мысль. Уна отчаянно ломала голову, пытаясь придумать, как можно предотвратить такое развитие событий, однако не она, а Нэн Блайт выступила со спасительной идеей, поначалу показавшейся довольно неожиданной.

— Миссис Эллиот сама могла бы взять Мэри. У нее большущий дом, и мистер Эллиот очень хочет, чтобы она наняла прислугу. Это было бы отличное место для Мэри. Только ей пришлось бы хорошо себя вести.

— О, Нэн, ты думаешь, миссис Эллиот захочет взять ее?

— Вреда не будет, если ты ее об этом спросишь, — сказала Нэн.

Сначала Уна подумала, что не сможет последовать этому совету. Попросить кого-либо об одолжении было для нее, такой застенчивой, мучительно тяжело. К тому же она испытывала благоговейный страх перед миссис Эллиот, такой деловой и энергичной. Уне очень нравилась миссис Эллиот, и она всегда с удовольствием посещала ее дом, но пойти и попросить взять на воспитание Мэри Ванс казалось таким верхом наглости, что робкая Уна пала духом.

Однако вскоре мистеру Мередиту пришел ответ от руководства приюта с просьбой немедленно отправить Мэри в Хоуптаун, и та весь вечер проплакала на чердаке, прежде чем уснуть. Тогда отчаяние придало Уне смелости. На следующий вечер она тихонько выскользнула из дома на прибрежную дорогу. Далеко в Долине Радуг слышался веселый смех, но ее путь лежал не туда. Она была ужасно бледна и ужасно сосредоточена — настолько, что почти не замечала встречных… так что старая миссис Флэгг почувствовала себя оскорбленной и заявила, что Уна Мередит, когда вырастет, будет такой же рассеянной, как ее отец.

Мисс Корнелия жила на полпути между Гленом и мысом Четырех Ветров в доме некогда ослепительного изумрудного цвета, который за прошедшие годы успел выцвести до приятного зеленовато- серого. Маршалл Эллиот посадил вокруг него деревья, разбил розарий и устроил живую изгородь из