– Вы не подумали! Но со мною хотели бы танцевать все до одной женщины.
Это подействовало подобно ушату холодной воды. «Я была права, – пронеслось в ее мозгу. – Он действительно самодовольный тип». И тут же с ее губ слетел ехидный вопрос:
– Так отчего же, сэр, вам было угодно удовольствоваться моей невзрачной персоной?
Он посерьезнел и слегка отодвинулся, с чувством ответив:
– Я только пошутил. Это только слова, мисс Энсон, – маска, если вам угодно. Я вовсе не так простодушен, как кажусь. И я верю, что мы можем стать друзьями.
Его по-мальчишески доверчивый взгляд и милая улыбка обезоруживали. Она чувствовала, как касается ее спины его ладонь в перчатке, и гадала, понял ли он, что на ней нет корсета. Ее беспокоило то незнакомое доселе пламя, что заструилось по жилам от его близости. Он держал ее в объятиях, его тело двигалось подле нее в танце, его манишка касалась ее груди, то приближаясь, то снова удаляясь. Она была очарована музыкой, ароматом цветов в вазах и женских духов. Но больше всего на нее действовала та смесь душистого мыла, свежего белья и едва уловимого, присущего только ему запаха, что исходила от волос и кожи Адриена.
Заниматься любовью под этим серебристым покровом – все равно что делать это под открытым небом, сияющим звездами. Недавно ее смутило такое откровенное высказывание Элизы, но теперь она сама, трепеща, представила под этим пологом себя и Адриена.
Музыка умолкла, и Кэтрин остановилась не двигаясь. Ее пальцы все еще были сжаты в руке Адриена.
– Вы не желаете выпить чашечку кофе или бокал вина? – с подчеркнутой учтивостью поинтересовался он.
– Пожалуй, я бы выпила лимонаду. – Она приняла предложенную ей руку, и они проследовали в соседнее помещение, где их ожидали прохладительные напитки. Вспомнив об Элизе, Кэтрин оглянулась. Да, она уже была здесь – сидела за столиком в окружении кавалеров. Их глаза встретились, и Элиза, слегка кивнув и загадочно улыбнувшись подруге, возобновила свою беседу со стоявшим на страже подле ее кресла Уорреном.
– Вы обзавелись весьма снисходительной дуэньей, – лукаво улыбнулся Адриен. Его темные, чуть вздернутые брови придавали ему некоторое сходство с фавном, этим языческим персонажем из мифов Древней Греции.
– Она уже рассказала вам? – Как это было восхитительно – следовать в сопровождении столь обаятельного молодого человека. Остальные дамы исподтишка так и прожигали ее глазами, оживленно перешептываясь за их спинами.
– Уоррен говорил, что во время трансатлантического путешествия они познакомились с чудесной девушкой-англичанкой и что Элизе предложили роль ее компаньонки и попросили познакомить с Новым Орлеаном.
– Так вы уже виделись с ним сегодня? И знали, что я буду обедать у Антуана? – Она зарделась и потупила взор, заметив лукавое выражение его лица. Нет, если он хочет просто посмеяться над нею, она этого не перенесет.
Но Адриен кивнул, покупая мятный джулеп для себя и лимонад со льдом для нее, а потом пояснил:
– Вы знаете, мы ведь старые приятели с Уорреном. В мамином доме на Вьё Карре он принят в любое время дня и ночи.
– Так вы живете на Вьё Карре вместе с матерью? – Она несколько оправилась от волнения.
– Иногда. – И он придвинулся к ней поближе на обитой плюшем банкетке. – Я не хотел бы говорить о себе. Я хотел бы услышать как можно больше о вас.
Мало кто был бы способен устоять перед подобным предложением, и Кэтрин почувствовала, как поддается его обаянию и как слабеют доводы ее собственного рассудка сдабривать лившийся с его уст сироп изрядной порцией соли. И в самое краткое время он уже был посвящен во все подробности ее жизни, хотя осторожности не распространяться по поводу полученного наследства ей все же хватило. Однако, судя по всему, Адриену было знакомо имя Финна Керригана.
– Так вы знали его? – Кэтрин вся подалась вперед, ее губы приоткрылись – так ей хотелось узнать побольше про загадочного ирландца.
– Отчасти. Он не был принят в нашем кругу – с ним поддерживали только деловые отношения. К тому же он столкнулся с захватчиками. Настоящий прохвост.
– Эта война была такой ужасной?
Ей захотелось утешить его, развеять грусть, исказившую его черты, и, как это ни смешно, она даже почувствовала себя в какой-то степени виновной в предательстве Керригана. Видимо, так сказался ее британский патриотизм, хотя она в жизни не встречала этого своего земляка, да и война проходила в тысячах миль от Англии.
– Я мало что запомнил. Новый Орлеан не выдержал долгой осады армией Союза и оттого не подвергался пожарам и грабежам. – И его плечи приподнялись в легком, небрежном пожатии. – Но я помню, как мне было обидно, что я больше не могу отправиться в Валлард.
– Валлард?
– Это наша плантация. Я никогда не забуду тот день, когда мама сообщила мне, что его разорили вражеские солдаты.
– Мне так жаль. – Невольно она положила руку ему на локоть. – Но теперь там все восстановлено?
Он взглянул на нее, и лицо его вновь оживилось.
– Если вы не обидитесь, давайте сменим тему беседы. Мы приспособились, вот и все. Люди вообще живучи, как вы, наверное, могли убедиться и на собственном опыте.
– Мистер Керриган не пострадал в результате войны – так говорил мне полковник Деламар.
