помочь.
Вероника не случайно попросила Фернандо, чтобы он взял на пикник это кресло. У нее были причины с особым вниманием относиться к своему здоровью и не сидеть на холодной земле.
Она знала, что забеременела во второй раз. Сейчас Вероника обдумывала, как об этом сказать мужу.
Фернандо и Михель подошли к костру, который уже развел Роман. Монтейро положил руки на плечи дочери и заботливо спросил:
– Тебе не холодно, Валентина?
– Нет, – ответила та.
– Успокойся, Фернандо, – сказала, не вставая с кресла, Вероника. – Она так хлопотала у костра, что просто не могла замерзнуть…
Временами с озера налетал прохладный ветер, он и служил причиной для тревог Фернандо.
– Папа, я пойду к Леоне и Мерседес! – сообщила о своем желании Валентина.
Она называла женщин по именам и на «ты». Это позволяли сами сеньоры Гонсалес и Альтамирано, которые души не чаяли в дочери Вероники и баловали ее.
– Фернандо, у твоей дочери проявляется женская натура! – рассмеялся Роман. – Ее тянет в женскую компанию…
– Она просто устала от твоей компании, – пошутил в ответ Монтейро. – Иди, посиди, милая, – сказал Фернандо дочери. – Но если тебе станет холодно, попроси маму, чтобы она уступила трон!
Последнюю фразу журналист намеренно сказал громко, чтобы услышали все. Фраза больно резанула по ушам Вероники, но она промолчала.
«Ведь он еще ничего не знает!» – успокоила она себя, оправдывая мужа.
Михель с наслаждением втянул в себя воздух.
– Красота! – сказал он. – Романтика!
– Почаще бы так выбираться на природу! – отозвалась его жена.
– Все дело в том, что мы очень обленились, – сказала Мерседес. – Сидим все время в городе и не можем сделать усилие и отправиться за город.
– Все-таки такая поездка отнимает много времени, – вздохнула Вероника. – Да и зачем в поисках глотка свежего воздуха куда-то ехать, когда можно просто выйти в сад.
Мерседес ответила таким же вздохом.
– Не у всех есть сад, – сказала она. – Вам с Фернандо повезло, дорогая Вероника, романтика начинается у вас во внутреннем дворике!
Фернандо насмешливо фыркнул.
– Романтика! – воскликнул он. – Мерседес, если хочешь, я расскажу, в чем заключается наша романтика! Нарисую, так сказать, романтическую картину наших будней!
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась сеньора Альтамирано.
У Вероники сердце сжалось от недоброго предчувствия. Она выразительно посмотрела на мужа, но тот начал рассказывать, не отрывая взгляда от огня:
– У нас, и особенно у моей любимой женушки, – свое представление о романтике! У нее есть такая длинная фланелевая рубашка. Фланелевая рубашка и шлепанцы – это девяносто процентов нашей семейной романтики!
Гонсалесы и Альтамирано заулыбались. Они и не думали, что Фернандо издевается над женой. Им казалось, он просто шутит.
Чтобы не дать повода думать иначе, Вероника была вынуждена улыбаться вместе со всеми, хотя внутри у нее все горело от возмущения.
– Так вот, – продолжал Фернандо. – Она берет это… Как это называется… – Монтейро сделал вид, будто листает указательным пальцем страницы книги в поисках забытого слова, – миску с жареным маисом… Так, надевает шлепанцы и фланелевую рубашку, залезает в постель утром в понедельник, обкладывается журналами, ставит рядом миску с маисом и грызет его до вечера… Вот такая у нас романтика! – Фернандо победно посмотрел вокруг, избегая лишь встретиться взглядом с женой.
– Ну что ж, по-моему, прекрасно! – воскликнул Михель. – Это так похоже на нас! – Гонсалес с любовью посмотрел на свою супругу.
– И на нас! – пискнула Мерседес, мельком посмотрев на бесстрастное лицо Вероники. – Правда, Роман?
– Правда! – отозвался Альтамирано. – Только ты, на всякий случай, уточни, кто именно из нас любит лежать и читать журналы…
Мерседес рассмеялась, запрокинув голову.
– Ну вот, а ты, Роман, говоришь – романтика! – подвел итог своему рассказу Фернандо. – Романтика – это другое. Это Европа, Венеция, каналы, гондолы…
Вероника вздохнула и закрыла глаза.
– Я лично предпочитаю свою фланелевую рубашку! – воскликнула она.
Это замечание было расценено как шутка. Всем стало весело.
