узнают по непринужденности его поклона. Эти обычаи, раз навсегда принятые за правила важными учеными, укореняются там в качестве основных начал нравственности и уже более не изменяются.
ГЛАВА XIV
Каковы естественные средства изменения нравов и обычаев народа
Мы сказали, что законы являются частными и точно определенными установлениями законодателя, а нравы и обычаи — установлениями народа в целом. Отсюда следует, что тот, кто желает изменить нравы и обычаи, не должен изменять их посредством законов: это показалось бы слишком тираническим; лучше изменять их посредством внедрения иных нравов и иных обычаев.
Итак, государь, который пожелает произвести большие перемены в своем народе, должен преобразовать посредством законов то, что установлено законами, и изменять посредством обычаев то, что установлено обычаями. Изменять же посредством законов то, что должно быть изменено посредством обычаев, — очень дурная политика.
Закон, обязывавший московитов брить бороду и укорачивать платье, и насилие Петра I, приказывавшего обрезать до колен длинные одежды каждого, кто входил в город, были порождением тирании. Есть средства бороться с преступлениями: это наказания; есть средства для изменения обычаев: это примеры.
Легкость и быстрота, с которыми этот народ приобщился к цивилизации, неопровержимо доказали, что его государь был о нем слишком дурного мнения и, что его пароды вовсе не были скотами, как он отзывался о них. Насильственные средства, которые он употреблял, были бесполезны: он мог бы достигнуть своей цели и кротостью.
Ом и сам видел, как легко совершались эти перемены. Женщины были затворницами и в известном смысле рабынями. Он призвал их ко двору, велел им одеться по немецкой моде, он сам посылал им материн на платье, — и женщины тотчас же полюбили новый образ жизни, столь благоприятствовавший развитию их вкуса, тщеславия и страстей, и заставили полюбить его и мужчин.
Преобразования облегчались тем обстоятельством, что существовавшие нравы не соответствовали климату страны и были занесены в нее смешением разных народов и завоеваниями. Петр I сообщил европейские правы и обычаи европейскому народу с такой легкостью, которой он и сам не ожидал. Власть климата сильнее всех иных властей.
Итак, он не нуждался в законах для изменения нравов и обычаев своего народа; было бы достаточно, если бы он сообщил этому народу другие нравы и другие обычаи.
Народы, как правило, очень привязаны к своим обычаям, и лишать их этих обычаев при помощи насилия значит делать их несчастными: поэтому надо не изменять обычаи народа, а побуждать народ к тому, чтобы он сам изменил их.
Всякое наказание, не обусловленное необходимостью, есть тирания. Закон не есть простое проявление силы; вещи, по своей природе безразличные, не входят в круг его компетенции.
ГЛАВА XV
Влияние домашнего управления на политическое
Это изменение нравов женщин окажет, без сомнения, сильное влияние на правление Московского государства. Все тесно связано между собой; деспотизм государя естественно соединяется с рабством женщин, а свобода женщин — с духом монархии.
ГЛАВА XVI
Как некоторые законодатели смешали принципы, управляющие людьми
Нравы и обычаи суть порядки, не установленные законами; законы или не могут, или не хотят установить их.
Между законами и нравами есть то различие, что законы определяют преимущественно действия гражданина, а нравы — действия человека. Между нравами и обычаями есть то различие, что первые регулируют внутреннее, я вторые — внешнее поведение человека.
Иногда в государстве эти вещи смешиваются. Ликург составил один общий кодекс законов, нравов и обычаев; то же самое сделали и законодатели Китая.
Нет ничего удивительного в том, что законодатели Лакедемона и Китая смешали законы, нравы и обычаи; ведь в нравах проявляются законы, а в обычаях — нравы.
Главной целью китайских законодателей было стремление обеспечить своему народу спокойную жизнь. Они желали, чтобы люди питали большое уважение друг к другу; чтобы каждый ежеминутно чувствовал, сколь многим он обязан другим; чтобы не было гражданина, который не зависел бы в каком- нибудь отношении от другого гражданина. Поэтому они уделили самое большое внимание правилам вежливости.
Поэтому у китайских народов деревенские жители соблюдают между собою такие же церемонии, как люди высокого звания. Это — средство весьма пригодное для того, чтобы внушать кротость, поддерживать мир и порядок в народе и противодействовать порокам, происходящим от крутого нрава. В самом деле, освобождать себя от соблюдения правил приличия не значит ли искать средства для свободного проявления своих недостатков?
Правила приличия в этом отношении лучше утонченной учтивости. Учтивость побуждает нас льстить чужим порокам, а правила приличия не дозволяют нам выставлять напоказ наши собственные пороки; это — преграда, которую люди возводят между собою, чтобы помешать себе развращать друг друга.
Ликург, установления которого были очень суровы, формируя народные обычаи, не ставил своей целью создать правила приличия; его целью был тот воинственный дух, который он хотел внушить своему народу. Люди, которые постоянно исправляли других и которых постоянно исправляли, люди, которые всегда поучали и которых всегда поучали, — эти простые и суровые люди в своих взаимоотношениях более соблюдали правила добродетели, чем правила приличия.
ГЛАВА XVII
Особенные свойства правления в Китае
Законодатели Китая пошли еще дальше: они смешали воедино религию, законы, нравы и обычаи, — все это стало моралью, все это стало добродетелью. Правила, относившиеся к этим четырем пунктам, составили то, что было названо обрядами. Неуклонное исполнение этих обрядов и было торжеством китайского правления. Люди проводили всю свою молодость в изучении их, и всю свою жизнь — в их исполнении. Ученые преподавали эти обряды, чиновники их проповедовали. И так как они обнимали все малейшие житейские дела, то, раз было найдено средство заставить выполнять их в точности, Китай оказался хорошо управляемой страной.
Два обстоятельства могли легко запечатлеть эти обряды в сердце и уме китайцев: одно заключалось в их способе письма, настолько сложном, что значительная часть жизни человека посвящалась исключительно этим обрядам, потому что ему надо было сначала научиться читать, а затем прочесть книги, в которых они изложены; другое обстоятельство заключается в том, что правила обрядов, не имеющие в себе ничего духовного, но состоящие из простых предписаний обыденной практики, легче могли убеждать и поражать умы, чем предметы более отвлеченные.
Государи, которые вместо того, чтобы управлять при помощи обрядов, управляли силой казней, захотели предоставить казням совершить то, чего они не могут сделать, а именно — создать нравы. Казни могут, конечно, устранить из общества гражданина, который, утратив добрые нравы, нарушает законы; но если добрые нравы утрачены всеми, то можно ли восстановить их посредством казней? Казни, конечно, могут предупредить многие последствия общего зла, но самого зла они не исправят. Поэтому, когда основные начала китайского правления были отвергнуты и нравственность его утрачена, государство впало в анархию и начались революции.
ГЛАВА XVIII
Следствие, вытекающее из предыдущей главы
Из этого следует, что Китай не утрачивает своих законов вследствие завоевания. Обычаи, нравы, законы и религия составляют в нем одно нераздельное целое, и изменить все это сразу нельзя. Но так как необходимо, чтобы изменился или победитель, или побежденный, то в Китае этой необходимости всегда подчинялся победитель: у него никогда не было такого тожества между нравами и обычаями, между обычаями и законами, между
