Джонсон улыбался, думая об Эстер. Он был очарован ею, и мысль об Эстер привела его в возбуждение. Он бросил взгляд на мальчишек и нервно поднялся со своего места.
Он не мог поверить в свою удачу, когда он нашел ее, а потом – когда Бобби Фиббс бросил ее. Это была явная ошибка Фиббса.
На другой стороне, пруда один из мальчишек, сидевших на скамейке, протянул другому маленький, завернутый в фольгу пакетик а второй сунул в его руку свернутую в трубочку банкноту.
Наркотик! Чертов продавец наркотиков! Прямо рядом с ним! Это так неприятно поразило Кларка, что он отвлекся от мыслей об Эстер. Он быстро встал и пошел через парк к машине.
Медленно пробираясь сквозь оживленное уличное движение, он пытался представить, что Эстер думала о нем. Может быть, то же, что думали о нем остальные женщины – что он старомоден, стеснительный зануда, неисправимый лох и т. д. Но он знал, что он может предложить Эстер, а также любой другой женщине, которая оценила бы его. То, о чем его «клиенты» не могли и мечтать, – он предлагал будущее. Просто хорошее будущее. И он понял, встретив ее, что это было именно то, о чем она мечтала больше всего в жизни.
А он мог дать это ей.
В 18.30 он припарковался на улице, где жила Эстер, порядочно не доехав до ее дома. Осталось убить еще полчаса. Он заглушил мотор и включил радио, пытаясь поймать какую-нибудь спортивную программу. Вдруг кто-то постучал в окно. Он повернулся и увидел мать Эстер. Она держала за руку маленького Бобби. Женщина что-то говорила ему. Он опустил стекло.
– Почему вы ждете на улице, мистер Джонсон? Заходите в дом.
– М-м... Я приехал слишком рано, миссис Фиббс. – Он глупо улыбнулся и постучал по циферблату часов.
– Какие глупости. Эстер одевается наверху. Заходите в дом.
– Я... я не уверен, что это удобно, миссис Фиббс.
– Конечно, вы не уверены. Но я-то знаю. Я как раз собиралась заняться приготовлением пирожных с орехами для внука.
Кларк Джонсон вылез из машины и повернулся к малышу.
– Тебя, я знаю, зовут Бобби. Мне давно хотелось познакомиться с тобой. Как поживаешь?
Маленький Бобби мрачно насупился, смотрел себе под ноги, молчал и так и не взглянул на обращавшегося к нему Кларка.
– Бобби, – начала увещевать внука миссис Фиббс, – невежливо молчать, когда от тебя ждут ответа.
– Привет, – пробурчал мальчик.
Миссис Фиббс подмигнула Джонсону.
– У маленького человечка сегодня опять неудачный день.
– Да что вы? – Джонсон подошел к ребенку поближе и сочувственно спросил:
– Что случилось, сынок?
Маленький Бобби явно не желал разговаривать.
– Ну же, малыш, – сказала пожилая женщина, подталкивая Бобби. – Ответь дяденьке.
Бобби наконец взглянул на Джонсона и упавшим голосом пожаловался:
– Меня не приняли в бейсбольную команду. Сегодня игра, а меня не взяли.
– Правда? – Джонсон взглянул на бабушку Бобби.
– Чемпионат среди начальных школ, – пояснила она.
Джонсон опять взглянул на мальчика.
– Почему же тебя не взяли в команду?
– Я... я не умею бить. – Мальчик был готов расплакаться.
– Действительно?
Малыш печально кивнул. Он смущенно вертел в руках мяч и биту.
– Дуэйн сказал, что умники не умеют бить. Он сказал, что очкарики не видят, куда бить.
– Дуэйн так и сказал? – мягко спросил Джонсон.
– Ладно, мужчины, обсуждайте это без меня, – вмешалась миссис Фиббс и направилась к дому. – А я приготовлю пирожные. Вы знаете, какой наш дом? Заходите, не стесняйтесь.
– Дай-ка мне взглянуть на мяч, Бобби, – сказал Джонсон. Мальчик протянул ему мяч. Джонсон повертел его в руках. – Знаешь, Дуэйн абсолютно не прав. Хороший игрок должен быть большим умником.
Бобби надул губы.
– Хороший игрок, – продолжал Джонсон, – должен все время думать. Какой мяч бросает подающий? Куда он хочет его направить? Где упадет мяч – в поле или нет? Как он подал в прошлый раз? Понимаешь меня, Бобби? Йоги Берра сказал, что девяносто процентов успеха в игре в бейсбол зависит от мозгов играющих. Кто твой любимый игрок?
– Дэррил Строберри. Он уехал в Креншо.
– Дэррил Строберри – великий игрок. Ты хоть раз видел, как он выступает по телевизору? Строберри очень умный парень. Все лучшие игроки – умники. Тед Вильямс, Род Карью, Мики Мантл.
– Точно? – Лицо ребенка оживилось.
– Конечно. Все эти ребята, играющие сейчас в серьезных командах, ходили в колледж. Нужно иметь хорошие мозги, чтобы играть в бейсбол. И хороший глаз.
– О-о! – горько протянул Бобби и дотронулся пальцем до своих очков с толстыми линзами. – А я ношу вот это.
– Но разве ты плохо видишь, Бобби? Ты же видишь лучше, чем те, кто не носит очки. У тебя огромное преимущество!
– Да? – удивился мальчик.
– Естественно. Когда офтальмолог проверил наше зрение, он прописал нам такие очки, в которых мы все видим. У тех, кто не носит очки, не важно, как хорошо они видят, все равно нет такого зрения, как у нас, кто их носит.
– Вы не шутите?
– Смотри. Регги Джексон – лучший игрок, который когда-либо играл в бейсбол. Он сделал три рекордных перебежки в одной из игр. Он всю жизнь носит очки.
– И правда! – воскликнул маленький Бобби.
– Конечно, правда. В очках Регги видит мяч, как ястреб кролика. – Они шли по направлению к дому, Джонсон с мячом, ребенок – с битой в руках. – Знаешь, Бобби, бейсбол больше наука, чем спорт. А искусство удара построено на принципах, которые можно выучить, как математику.
– Я хорошо знаю математику! – счастливо произнес Бобби.
– Следить за мячом, делать удар, не срываясь слишком рано, – всему этому можно научиться. Слушай, встань-ка туда, а я кину тебе несколько мячей.
Почти час спустя миссис Фиббс вышла на маленькое крылечко И увидела своего внука, запульнувшего мяч так, что он ударился о крышу новой «тойоты» господина Кима. Кларк поймал крутящийся мяч и вместе с Бобби кинулся бежать, громко хохоча.
– Видела, бабушка? Это был по крайней мере двойной удар!
– Тройной, – сказал Джонсон.
– Тройной? – закричал мальчик. – Ты так думаешь?
– Безусловно.
Миссис Фиббс посмотрела на обоих и вздохнула.
– Тройной, бабушка! – снова завопил Бобби.
– Не кричи так, дорогой. Пирожные готовы.
На кофейном столике в гостиной стоял поднос со стаканом молока, кофейником, чашками и свежеиспеченными пирожными.
– Присаживайтесь, мистер Джонсон, – предложила миссис Фиббс. – Не стесняйтесь. К сожалению, не могу предложить чего-нибудь покрепче. Эстер не держит в доме ничего подобного. Мой покойный муж, дьякон, говаривал, что ни один американский дом не может быть полной чашей без бутылки хорошего бурбонского из Кентукки. Думаю, что я согласна с ним.
