– Зачем?
– Чтобы коммунисты смогли взять верх. Просто войти и победить. Евреи всегда об этом мечтали. Евреи изобрели коммунизм...
– Карл Маркс, – сказал Аттер, одобрительно кивнув.
– И потом, когда они наводнят Америку своими полчищами, словно крысы, они станут насаждать коммунизм, подстрекать к беспорядкам и захватят Америку. Ведь Америка – это настоящая земля обетованная, и евреям не остается ничего, кроме как попытаться все здесь разрушить. Они выдумали профсоюзы, агитируют ниггеров, они продали бомбу Советам. Вот так. Вы и сами это знаете.
Уолкер еще отпил пива и продолжал, не дожидаясь вопросов:
– Они готовят Америку к большому захвату. Делают из белого человека мягкотелого труса, боящегося даже собственной тени, неуверенного в себе. Вот такой у евреев план. Вот затем-то они и втравили нас во вьетнамскую войну, затем обеспечили нам поражение, так что теперь мы чувствуем страх и слабость. Когда явятся коммунисты, им останется лишь все прибрать к рукам. Никаких проблем, никакой борьбы. Вот что задумали евреи. И все идет точно по их плану.
– А зачем евреи борются за победу международного коммунизма?
– Чтобы покончить с христианством раз и навсегда. И тогда Иуда победит Христа. И эти ублюдки, эти слизняки станут плевать на него. Затем они обратят белых людей в рабство и заставят работать на своих фабриках; они поставят над нами ниггеров и сделают их нашими хозяевами. Они отдадут наших женщин ниггерам, чтобы те их трахали, и уже через поколение не останется ни одного белого человека, кроме иудеев. Хотя они и не настоящие белые, но они хитры и коварны, а все эти полунегры будут идиотами, так что евреи будут править миром без всяких затруднений и становиться все богаче и богаче.
Уолкер, слегка запыхавшись, умолк. В комнате царила гробовая тишина. Джесс Аттер встал и обошел вокруг стола. Сев на край столешницы, он скрестил руки на груди.
– Да, это правда. Все, что ты говоришь, – правда. Это настоящий позор, что в мире так мало людей, которые были бы способны видеть истину, как ты.
Лицо Уолкера засияло.
– Значит, ты хочешь вступить в нашу организацию? – спросил Аттер, глядя на Уолкера сверху и улыбаясь ему.
– Больше, чем чего бы...
– ...чего бы то ни было, – закончил за него Аттер, вызвав одобрительный смех в комнате. Высказанная таким образом поддержка согрела душу Уолкера.
– Мы не только занимаемся дебатами, – продолжал Аттер. – Нам не пристало сидеть, созерцая свой пупок, как это делают в большинстве известных нам добропорядочных проамериканских организаций...
Опять раздался смех.
– Шататься по закоулкам клуба, попивая пивко и хвастаясь друг перед другом, какие мы крутые парни. Подобная болтовня не спасет цивилизацию. Мы готовимся к действию. К действию, направленному на решение назревших проблем.
– Да-да, правильно! – нетерпеливо воскликнул Уолкер.
– Именно поэтому я стал кандидатом в Законодательное собрание штата, – заявил Аттер, расхаживая по толстому ковру. – Мы должны оттуда выдавать информацию. Мы должны сделать так, чтобы люди слышали слово правды. Мы должны быть готовы к самопожертвованию ради возрождения нашей национальной расы. Каждый член Клана – солдат на передовой линии фронта борьбы за выживание арийско-христианской расы. – Аттер стоял прямо перед Уолкером и смотрел на него сверху вниз. – Ты готов к такому самопожертвованию?
– Да, сэр.
– Ты уверен в этом? Нам не нужны липовые патриоты. Ты уверен, что готов принести себя в жертву ради нашего дела?
Уолкер сглотнул застрявший в горле комок.
– Я уже начал.
Аттер вопросительно заглянул ему в лицо.
– О чем это ты?
Уолкер нервно оглядел комнату.
– Говори же, сынок. Мы здесь в полной безопасности.
Уолкер еще раз сглотнул.
– Вы знаете об этих евреях в Лос-Анджелесе? Которых пришили?
Молчание.
– Это я сделал. Я – тот самый Убийца с крестом.
Аттер долго смотрел ему в глаза. Его улыбающиеся губы сложились в жесткую гримасу. Почувствовав, что тишина за его спиной стала угрожающей, Уолкер смутился. Он заставил себя улыбнуться.
– Так ты и есть тот самый герой? – мягко спросил Аттер.
Уолкер кивнул.
– Да. Да, это я.
Аттер быстрым шагом отошел от стола и остановился у плаката с изображением концлагеря, повернувшись спиной к Уолкеру и к остальным, и принялся рассматривать фотографию. Уолкер смотрел ему в спину и пытался понять, что же произошло. Чувство покоя и удовлетворенности, владевшее им мгновение назад, ушло словно вода сквозь сито.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Даже дети притихли, глядя во все глаза.
Наконец раздался голос Аттера.
– Тебе не удалось обмануть меня ни на минуту, – сказал он, не оборачиваясь.
– Что? – спросил Уолкер с застывшей на лице улыбкой.
Аттер обернулся.
– Я сказал, тебе не удалось обмануть меня ни на секунду.
Уолкер потряс головой, словно желая вытряхнуть пыль из ушей.
– Я не пони...
– Но, готов поклясться, остальных ты сумел обвести вокруг пальца, а? – крикнул Аттер, обращаясь к своим людям. – Я готов спорить, вы попались на удочку этого иуды, поверили тому дерьму, что он тут наговорил.
В мозгу Уолкера закружился вихрь, и он никак не мог собраться с мыслями.
– Прошу вас, я...
– Кто ты такой? – заорал Аттер с перекошенным от ненависти лицом. – Кто тебя подослал? ФБР? Департамент правопорядка? А может быть, ты один из наемных шпиков Джерри Кана?
– Мистер Аттер, тут какая-то ошибка...
– Впрочем, ладно. Можешь не отвечать. Я и так знаю, что ты из ФБР. Мне лишь хотелось посмотреть, станешь ли ты продолжать молоть эту чепуху. Когда ты вошел в дверь, я уже знал, что ты из ФБР. Мне известно, что ты побывал здесь три дня назад, получив задание внедриться в ядро нашей группы.
Уолкер растерялся. Он был настолько вне себя, что его губы шевелились, не издавая ни звука.
– Если ты и твои приятели думаете, будто у Джесса Аттера нет друзей в верхах, то вы глубоко заблуждаетесь. Нашу деятельность одобряют очень многие люди. Многие из них занимают высокие посты. И они шлют мне предупреждения! – воскликнул Аттер. – Предупреждения о том, что ко мне подосланы ищейки, собирающие информацию для того, чтобы покарать Джесса Аттера и помешать ему исполнить священную миссию. Уберите отсюда этого иуду, любящего евреев! Чтобы я его больше не видел!
Сильные руки сгребли Уолкера и вытащили его из кресла.
– Что я сделал? – завопил Уолкер. – Что я сделал?
– Прекрати строить из себя невинную овечку! – гневно произнес Аттер. – Какое тебе дали задание? Что ты мне должен был пришить? Заговор? Убийство?
– Прошу вас, скажите, что я такого сделал? – воскликнул Уолкер.
Аттер подошел поближе.
– Я тебе скажу, что ты сделал, – тихо прошипел он. – Ты опять недооценил Джесса Аттера. И тут ты крупно ошибся. Я с самого первого дня знал, кто этот лос-анджелесский герой. Я знал это даже раньше. Я
