высокоинтеллектуальными, обладающими речевыми функциями роботами. Патрульные «аэросмиты» могли двигаться в автоматическом режиме, без вмешательства пассажиров объезжать заданные районы или доставлять их к месту назначения. Главным их назначением считались поиск и преследование. Уйти от полицейских «аэросмитов» в городской черте, даже имея преимущество в скорости, считалось практически невозможным.
Впереди в восьми кварталах возвышался недостроенный стратоскреб Хоффмана. «Вот еще интересная деталь, - отметил про себя Трент, - оказывается, бойцы элитных подразделений очень не любят высоту».
В следующее мгновение выдвигавшиеся с севера патрульные «аэросмиты» заметили беглеца. Трент наполовину сбросил тягу с турбин и нажал клавишу «воздух». Из корпуса «чандлера» выдвинулись короткие крылья, после чего беглец дал полный газ и взмыл в небо, держа курс на недостроенный стратоскреб.
Это был долгий, утомительный полет - восемь кварталов к северу и три километра вверх. «Аэросмиты» миротворцев бросились в погоню. За ведущей парой следовала целая эскадра малогабаритных и средних аэромобилей. Всего пятнадцать машин, битком набитых миротворцами. У Трента ни с того ни с сего вдруг заныли зубы. Сначала он решил, что слишком сильно сжал челюсти, потом дошло - Гарон включил зоник. Опасности пока не было, расстояние между ним и преследователями было слишком велико, чтобы причинить ему вред, однако отвлечь его, добавить помех уже было можно.
На мгновение он подумал о том, чтобы включить радио и прослушать радиопереговоры миротворцев, но потом отказался от этой идеи. Что он может услышать, кроме воплей: бери вправо, бери влево, лови, хватай?! Они знали, где он находится, ему тоже было известно, откуда ожидать нападения.
Со всех направлений!
Циклопические конструкции стратоскреба вырастали перед ним с жутковатой замедленностью, постепенно закрывая собой все больший участок обзора. Издалека видимая сеточка мелких квадратиков, которые он с таким упоением наносил на холст, теперь открылась в своей подлинной, ужасающе огромной величине. За окнами нижней части здания толпились люди. На этих этажах уже были оборудованы офисы, и здесь было полным-полно работников. Они с нескрываемым любопытством следили за погоней. Это был неслыханный по реальному драматизму спектакль. Трент усмехнулся: такое даже в голографическом фильме не увидишь!
На высоте около километра Трент вплотную приблизился к стратоскребу и держался в тридцати метрах от огромных облицовочных плит из псевдомрамора. К сожалению, укрыться внутри здания на этой высоте было невозможно: «чандлер» летел слишком низко, чтобы попытаться проникнуть внутрь. Следовало еще набрать высоту. Он повел машину в обход здания. Сделал два круга. До того места, где строители прекратили укладывать облицовочные плиты и где проглядывали внутренние конструкции, оставалось еще метров двести. Его внимание привлекли два «аэросмита» МС. Эти машины могли взлетать вертикально, поэтому преследователи уже успели оседлать высоту и оттуда начали поливать Трента ультразвуковыми волнами. Огонь из автоматов или лазерных карабинов больше не открывали - видимо, Гарон не врал, когда уверял, что он им нужен живым и невредимым. До намеченной границы оставалось сто пятьдесят метров... сто двадцать... восемьдесят метров. Внезапно на Трента напала неодолимая зевота. Со страшной силой потянуло хоть на минутку закрыть глаза и отдохнуть, а там будь что будет...
Облицовка закончилась.
Трент сделал петлю, положил «чандлер» на ребро и, сонно улыбаясь, на скорости в сто пятьдесят километров в час влетел во внутреннюю часть стратоскреба Хоффмана.
Чей-то голос навязчиво звал его, не давая полностью погрузиться в желанный сон.
Трент не мог припомнить случая, когда пробуждение причиняло ему такую невыносимую боль. Понятно: колено, оно пострадало при падении и нестерпимо ныло, но даже эта мучительная боль не шла ни в какое сравнение с теми страданиями, которые доставляла ему голова. Стоило открыть глаза, как сознание буквально взрывалось. Что-то подобное он испытывал лишь однажды, когда его, тринадцатилетнего, хором избивали Драконы Фринджа. Заставив себя успокоиться, он сделал несколько вдохов и выдохов по системе йоги, и боль частично отступила.
Теперь можно было оглядеться. Правый борт «чандлера» был смят, прозрачная крыша разлетелась вдребезги, сам аэрокар застрял между двух балок.
- ...босс? Черт тебя побери, босс?! Что случилось? Меня будто проткнули насквозь. Я ничего не понимаю, ничего не вижу. Объясни, босс, мне страшно...
Трент что-то нечленораздельно промычал, потом уже более отчетливо произнес:
- Да тише ты, и так голова разламывается.
Джонни Джонни тут же замолчал. Понятно, что удар вызвал что-то вроде взрывной волны в электромагнитном поле - причем в тот момент, когда портативный копроцессор, родной дом Джонни Джонни, был включен. Выходит, и ему досталось?!
Трент подался вперед. Только теперь до него дошло, откуда взялась боль - его грудная клетка оказалась зажата между рулем и спинкой водительского сиденья «чандлера». Он осторожно пошевелился и с восторгом обнаружил, что может двигаться. Он осторожно выбрался из зазора, в котором его заклинило. Судорожно вздохнул. Теперь дышалось совсем легко, и даже головная боль куда-то улетучилась.
Он осмотрелся.
Прямо под ним, до самой земли, простиралась пропасть в три километра глубиной. Выше, упираясь в небо, тянулось переплетение балок, ферм, плит. Здесь, на высоте, было ужасно холодно и непрерывно дул сильный ветер. Ниже, примерно на расстоянии в десять этажей, кончалась завершенная часть небоскреба. Его «чандлер» влетел внутрь конструкций метров на двадцать, где и застрял между двух распорок. Слава богу, что удалось избежать лобового удара.
В следующее мгновение новая волна головной боли обрушилась на Трента. Он обернулся и увидел «аэросмит» Гарона, паривший параллельно стене стратоскреба. Оттуда его поливали из ультразвукового парализатора. Пока хватает сил, надо срочно убираться отсюда. Он выбрался из разбитой машины. Головную боль можно было терпеть - видимо, переплетение балок и прочих строительных конструкций значительно ослабляло действие ультразвука. Открыв дверцу, Трент осторожно спустил ноги на широкую балку. Полы здесь еще не накладывали, а межэтажные перекрытия представляли собой своего рода паутину - если, конечно, огромные, метровой толщины фермы можно назвать паутиной, - переплетенных между собой конструкций. От ближайшей нормальной поверхности его отделяла пропасть в десять этажей. Трент некоторое время посидел, обхватив голову руками и лихорадочно прикидывая, как ему выбираться отсюда.
Только прыгать!
Прыгать так прыгать. Он повис на руках, затем расцепил пальцы и, пролетев несколько метров, приземлился на нижнюю балку.
Сознание на мгновение померкло от удара. Когда он пришел в себя, зацепился взглядом за пластиковую узорчатую поверхность и проследил за узором, решимости хватило только на то, чтобы поднять голову и еще раз оглядеться.
Вдали, в центре, просматривалась какая-то пронизывающая здание шахта. Неужели лифт! Ну конечно! Иначе каким образом строители должны были добираться до крыши? Шахта располагалась метрах в тридцати от него.
Не обращая внимания на боль в колене, Трент пополз по направлению к шахте.
Сзади послышался какой-то странный скрежещущий звук, однако он даже не оглянулся. В переплетении конструкций теперь отчетливо просматривалось свободное пространство. Между тем балка, по которой он полз, вскоре уперлась в профилированный брус, ширина которого составляла не менее метра. Его поверхность была выложена ребристыми металлокерамическими плитками, по краям натянуты тросы, а над головой висели гирлянды незажженных фонарей. Это же дорожка для монтажников! Трент торопливо добрался до подмостков, встал, преодолевая невероятную боль в ноге, и вцепился в страховочный трос. Перевел дыхание и направился в сторону шахты. Ветер достигал силы урагана: ледяные, насквозь пронизывающие порывы лупили в спину и гнали его вперед.
В центре исполинского здания обрисовался черный квадратный провал, его сторона составляла около
