— Только замужние?
— Нет, все девчонки тоже были от него без ума. Остальные мужчины буквально лезли на стенку.
— Он сам увивался за юбками… или ему это было ни к чему?
Вики покачала головой.
— Ему это было ни к чему. Более того, ему настолько досаждало женское внимание, что он подал заявление на то, чтобы выписаться из отеля и переехать в отдельную квартиру. Как-то ночью одна девица перелезла к нему через балкон и забралась в его постель. Пригрозила перерезать себе вены, если он с ней не переспит.
— И что — перерезала?
Вики бросила на меня уничтожающий взгляд.
— Хотите ещё выпить? Пойдемте в гостиную, там удобнее.
Следуя за ней по коридору, я спросил:
— Вам ещё не пора в постель?
— Нет, мы ещё пропустим по рюмочке.
— Я-то могу хоть до обеда спать. Я о вас забочусь.
— Я справлюсь. Я привыкла обходиться без сна.
Мы вошли в гостиную.
— Поставите пластинку? — спросила Вики.
— Разумеется.
— Вам повторить? Водку?
— Да, спасибо.
— Вы всегда пьете водку?
— Да, с тех пор, как я открыл её благотворное утреннее воздействие на мою голову. После виски в моем затылке обычно поселялась целая семья молотобойцев. От джина у меня бурчит в животе, а ром я просто на дух не выношу. Остается не так уж много.
— Похоже, вы серьезно изучили этот вопрос.
Я перевернул пластинку и опустил иглу.
— Глубокое и внимательное изучение и понимание мельчайших особенностей окружающей жизни, — изрек я, — необходимое условие для постижения счастья и целостности.
— Кто это сказал? — смеясь, спросила Вики.
— Я. Только что.
— Вы настоящий мудрец.
Я взял у неё из рук свою рюмку.
— За вас, Вики — самую прелестную особенность окружающей жизни.
Она выпила и спросила:
— В том смысле, что теперь вы намереваетесь всерьез и глубоко изучить меня? Вам это и в самом деле необходимо для постижения счастья и целостности?
Я взял у неё рюмку и поставил рядом со своей на стол. Потом протянул вперед руки. Вики с готовностью шагнула вперед и тесно прижалась ко мне. Аромат её волос щекотал мне ноздри, обволакивая мозг удивительной свежестью и прозрачностью.
— Да, так и есть.
— Как приятно сознавать, что ты хоть кому-то нужна, — вздохнула Вики. — Даже, если речь идет только о физической близости.
— Мне кажется, в вашей жизни ещё не было такой минуты, чтобы вы не были нужны… или — чтобы вас не желали.
— Спа… сибо.
— Вам, должно быть, находясь за границей, приходится постоянно отбиваться от влюбленных туристов.
— Гм, — Вики загадочно покачала головой. — Главное — научиться давать отпор, не обижая клиента.
— Это верно. Но пару неприятных минут пережить вам, видимо, пришлось?
— Пожалуй, да, — кивнула Вики. — Но только в самом начале. Теперь перед лицом неприятеля я — неприступная твердыня. Главное — обезоружить противника улыбкой, а потом легонько шлепнуть по затылку и сказать: 'Вот, хороший мальчик. Паинька.' Срабатывает на все сто.
— Медсестры в таких случаях колются шариковой ручкой.
— Это из вашего собственного опыта?
— О, нет. Я слишком застенчив, чтобы давать волю рукам на больничной койке.
Вики хмыкнула и с сомнением покосилась на меня.
— Нет, честно. Я вообще довольно робок.
— Что-то я не заметила.
— Это потому, что вы пробудили во мне…
— Зверя?
— Я хотел сказать: 'решительную сторону моей натуры'. А что, разве я похож на зверя?
Вики обняла меня крепче.
— На настоящего монстра. У меня от страха душа ушла в пятки.
— Оно и видно.
Мы почти не двигались, только раскачивались в такт музыке, используя её как предлог, чтобы сжимать друг друга в объятиях. Тот парень, который сказал, что 'медленный танец это занятие любовью под музыку', знал, о чем говорил. Именно этим мы с Вики и занимались. Она казалась мне маленькой, хрупкой и беззащитной. Меня так и подмывало поцеловать её. Я представил, как мучались её клиенты в течение пяти лет, наблюдая, как она расхаживает по пляжу — босоногая, загорелая, с растрепанными выгоревшими волосами, в крохотном бикини… Да, пару неприятных минут пережить ей довелось — это как пить дать.
— О чем вы думаете? — внезапно спросила она.
— Я представил вас летом на пляже… в бикини, — чистосердечно признался я.
— Неужели? А что вас к этому побудило?
— Ощущение вашей близости.
— Да, пожалуй, не стоит нам танцевать, коль скоро у вас возникают подобные мысли, — сказала Вики, но высвободиться не попыталась.
— Мысли вполне пристойные, — сказал я. — Скорее созерцательные, нежели греховодные. Ничего, что я так говорю?
Вики снова прижалась ко мне.
— Вы много думаете, да?
— Не всегда. Это ещё одна сторона моей натуры, которую вы пробудили.
— Значит, уже две: решительная и философская. Больше я в вас ничего не пробудила?
Я хмыкнул.
— Знали бы вы! Впрочем, я не хочу удостоиться шлепка по затылку и услышать: 'Вот, хороший мальчик. Паинька.' Поэтому обуздаю свой пыл.
— Думаете, я способна так обойтись с вами?
Я пожал плечами.
— Кто знает. Береженого бог бережет. К тому же, я не хочу рисковать. Мне сейчас слишком хорошо, чтобы ставить свое счастье под угрозу.
Вики приподняла голову и посмотрела мне в глаза. Улыбка осветила её глаза, которые, скользнув по моим губам, заглянули, как мне показалось, прямо ко мне в душу.
— А вы попробуйте, — прошептала она.
Кровь бросилась мне в голову. Я впился в её мягкие трепещущие губы, которые раскрылись навстречу моим губам, как лепестки розы. Мы стояли и целовались целую вечность. Внезапно Вики отстранилась и попыталась перевести дух.
Я покрывал поцелуями её лоб, волосы, шею…
— Так я и знала, — задыхаясь, проговорила она. — С первой же минуты, как мы встретились. Сразу
