— Ну что вы, право…
Лиз только крепче стиснула мою руку, прижав её к своей груди.
— Они навсегда запомнят это Рождество. Благодаря вам, у них будет настоящий праздник.
Едва мы переступили порог кухни, как Лиз громко провозгласила:
— Девочки! Посмотрите-ка, кого я вам привела! Узнаете своего любимого красавчика из рекламы мыла 'Глэмур'?
Со всех сторон раздались 'ахи' и 'охи', а какая-то девушка даже не удержалась и завизжала. Нацепив на себя 'глэмуровскую' улыбку, я раскланялся с десятком дамочек, по меньшей мере четверо из которых ничем не уступали Лиз Ардмонт, взял предложенный кем-то бокал, закурил сигарету и начал отвечать на вопросы. Их поток не иссякал. Правда ли, что один рекламный ролик иногда снимается месяцами? Как ставится тот или иной трюк? Как случилось, что я оказался в телерекламе? Как можно снять в рекламе свое чадо — сущего ангелочка? Правда ли, что нам платят бешеные деньги? Знаю ли я обворожительного юношу, который скачет по берегу на белом коне в шоколадной рекламе? Получаем ли бесплатно рекламируемые товары?
Должно быть, это продолжалось уже битый час, пока я наконец почувствовал рядом Вики. К тому времени я уже почти охрип, а скулы начало сводить судорогами от бесконечных улыбок.
— Вы не против, если я его утащу? — спросила Вики у Лиз. — Филип хочет перекинуться с ним парой слов.
— Что ж, раз уж ты настаиваешь… — вздохнула Лиз и рассмеялась.
Вики провела меня в гостиную. Число гостей заметно поубавилось.
— Я поняла, что пора уже тебя спасать, — тихонько сказала Вики.
— Ты прелесть.
— Я поговорила насчет тебя с Филипом…
— Ну и? Что он сказал?
— Именно то, что я тебе говорила, — ответила Вики. — Спросил, когда ты можешь начать.
— Ты шутишь!
— Ничего подобного. Филип вышел в прихожую и понаблюдал, как ты управляешься с толпой поклонниц. А потом сказал, что если благодаря тебе доход фирмы не подскочит хотя бы на десять процентов, то он публично слопает нашу ежегодную рекламную брошюру.
— Заливай дальше…
— Нет, честно.
Филип Ардмонт сидел на корточках возле елки, помогая квартету сорванцов сооружать мост из конструктора. Когда мы приблизились, он встал и выпрямился, свирепо уставившись на пластиковую балюстраду.
— Как, черт побери, должна присобачиваться эта фиговина, — пробормотал он себе нос. В следующую секунду, заметив нас, он расцвел в улыбке.
— Привет, ребята. Что ж, Тобин, Вики мне все про вас рассказала. Необычный случай, должен сказать. Ведь для вас, звезды телеэкрана, сменить столь почетное и высокооплачиваемое амплуа на работу курьера, согласитесь довольно странно.
— Но увлекательно, — вставил я, польщенный, что меня приобщили к телезвездам.
— Так вы и в самом деле хотите попробовать?
— Если то, что мне рассказала Вики — правда, то очень.
— Вы не говорите по-испански?
— Нет, в школе я учил латынь и французский, а вот с испанским вышла промашка.
— Но вы готовы подучиться?
— Всей душой. Как лучше — прослушать лингафонный курс или взять самоучитель?
— Как вам удобнее. Я тут прикинул… Самое хорошее для вас место это Мальорка. Начиная с середины марта. У вас будет целых три месяца на то, чтобы освоить испанский, если вы и в самом деле этого хотите. И вы согласны продолжать работать все лето, до самого октября?
— Да, согласен.
— Замечательно. Тогда после Нового года жду вас в своей конторе и мы обговорим все условия. Вам только придется заполнить анкету, которую будет рассматривать наш совет директоров.
Я поблагодарил его, а он в ответ улыбнулся.
— Вы отработаете свое жалованье, уверяю вас. А теперь… — Он посмотрел на балюстраду. — Чтобы возвести эту дьявольскую конструкцию, нужны диплом инженера и адское терпение…
Я протянул руку.
— Позвольте я попробую… Мне доводилось этим заниматься.
Ардмонт благодарно протянул мне балюстраду. Я присел на корточки, поздоровался с вихрастыми бесятами и лихо, одним молодецким движением, отработанным во время бесконечных репетиций, ввинтил балюстраду на место.
У мальчишек поотвисали челюсти.
— Чтоб я сгорел! — вырвалось у Ардмонта.
Мы задержались до самого вечера — пока я достроил мост, полностью сложил разрезную головоломку, изображающую 'Куин Элизабет' в бушующем море, наигрался до одури в футбол, отыскал спрятанные на дне океана сокровища и принял участие в полумиллионе музыкальных конкурсов и шарад. Что ж, ради всего этого и затевается Рождество — дети веселятся до упада, радуясь своим новым игрушкам и переворачивая весь дом вверх тормашками. Возясь с малышней, я припомнил собственное детство — хороводы вокруг елки, ожидание Санта-Клауса, рождественские чулки, набитые всякой гонконгской мишурой, подарки, сласти… Внезапно мне почудилось, что с тех пор прошло несколько миллионов лет.
В семь часов Филип и Лиз Ардмонты проводили нас до дверей, горячо поблагодарив за то, что мы устроили детишкам такой замечательный праздник.
Уже сидя в машине, Вики вздохнула и потерла уши.
— Уф, я почти оглохла! Должна сказать, что ты произвел сильное впечатление на Ардмонтов… особенно на мамашу Ардмонт.
— Ревность тебя не красит, радость моя. Хотя мамаша и впрямь ничего.
— Вот как? — вскинулась Вики. — А не старовата ли?
— У женщины это называется зрелостью, солнышко. Зре-лос-тью.
— Понятно. Как у овечьего сыра.
— Она тебе не нравится?
Вики расхохоталась.
— Что ты, мы обожаем друг дружку. Итак, Тобин… похоже, ты обрел новую работу.
— Даже не верится. Неужели я и впрямь проведу целых полгода на Мальорке. Шесть месяцев на солнце… И на море… Море… тра-ля-ля и солнце. Море, с-с…
— Остановись здесь! — приказала Вики.* (* Имеется в виду песня 'Море, секс и солнце').
— Я хотел сказать 'свет'. Чего тут дурного?
Вики игриво шлепнула меня по колену.
— Уже семь, — заметил я. — Как бы тебе хотелось провести рождественскую ночь?
— В постели с тобой.
— Послушай, дорогая, ты можешь хоть иногда думать о чем-нибудь другом?
— Что, сводить тебя на вечеринку?
— Меня интересуют только определенные вечеринки.
— Ну, кто теперь все опошляет?
— А что ты имела в виду?
— Второе из моих приглашений — от двух знакомых стюардесс. Они снимают вдвоем квартирку в Найтсбридже. Боюсь только, что там тоже шумновато, зато вино льется рекой.
— А как тебе самой хочется?
Вики пожала плечами.
— А почему бы и нет. Если не понравится, нам никто не помешает слинять оттуда.
— О'кей. Давай тогда поужинаем в городе, а потом рванем туда.
