— Нет, честно.
Тони легонько стукнул меня ногой под столом.
— Вы правы, — сказал он. — Вы часто смотрите телевизор?
— Ой, а вы снимаетесь на Т.В., да? — всплеснула руками Джун.
Тони лучезарно улыбнулся.
— Вы видели 'Героев нашего времени' на этой неделе?
Девицы покачали головами, явно озадаченные. Еще бы — ведь такой программы на телевидении и в помине не было. Интересно, чего замыслил этот Тартарен, подумал я.
— На втором канале, — серьезно произнес он. — Очень поздно.
— Нет, — хором сказали огорченные подружки.
— Мне немного неудобно… — замялся Тони.
— Ой, расскажите, расскажите! — наперебой затараторили они.
Хитрец осушил стакан, сделал драматическую паузу и заговорил:
— Мы… нам с Рассом пришлось довольно несладко. Мы снимали документальный фильм в Перу… про совершенно неизвестное и примитивное племя индейцев — дикарей-каннибалов, обитающих в неизведанных джунглях…
— Кажется, я что-то похожее видела, — неуверенно пробормотала Айлин.
Тони кивнул.
— Наверно. Так вот, как-то раз, примерно год назад, когда мы пролетали над самым неприступным районом, где никогда не ступала нога человека, двигатель самолета отказал. Рассу лишь чудом посчастливилось посадить самолет на высохшее русло какой-то речушки, но мы оказались прямо в самом центре территории этого свирепого племени. Нас взяли в плен…
Девушки пожирали нас взглядами, явно силясь понять, верить ли этой несусветной чуши. А Тони, надо воздать ему должное, умеет казаться искренним, когда захочет.
— И что случилось потом? — спросила Джун, облизнув губы.
Тони посмотрел на меня.
— Расс, не взять ли нам ещё по стаканчику, пока эта лавочка не закрылись?
— Что? — Я с трудом вернулся к реальности из непроходимых перуанских джунглей, где отчаянно сражался за свою жизнь против нескольких тысяч дикарей, вооруженных луками с отравленными стрелами. — Ах, да, разумеется.
Я собрал рюмки со стаканами и засеменил к стойке бара, ухмыляясь под нос. Несмотря на поздний час, бар был забит до отказа — яблоку негде упасть, — и мне пришлось ждать несколько минут. То и дело я посматривал на наш стол. Тони буквально лез вон из кожи. Подружки смотрели ему в рот, как завороженные, ловя каждое слово. Внезапно Джун подняла голову и уставилась на меня. Я быстро повернулся к ней в профиль, напустив на себя мужественный вид, как будто воспоминания о Перу до сих пор бередили мою душу.
Когда я наконец вернулся к столу, Тони устремил на меня торжественный взгляд и произнес:
— Я им рассказал все, Расс.
Я серьезно кивнул.
— Что ж, тебе виднее.
— Представляю, как вы мучились, — с серьезной мордашкой посочувствовала Джун, но глаза её лукаво блеснули.
— Ужас! — фыркнула Айлин.
— И все же… — глаза Джун обольстительно скользнули по моему телу… выглядите вы, как огурчик.
— Время — великий лекарь, — глубокомысленно изрек я.
— Да, — кивнул Тони. — Несколько недель в Богнор-Риджисе позволили нам придти в себя.
Богнор-Риджис! Модный курорт на юге Англии! Ну, дает Мюнхгаузен!
Девушки переглянулись. Джун потянулась за своей кожаной сумочкой;
— Мне нужно кое-куда зайти.
— Мне тоже, — вскочила Айлин.
Мы проводили взглядами подружек, которые направились в туалет, дразняще виляя соблазнительными задиками.
— Что ты им наплел? — спросил я, отпивая из стакана.
Глаза Тони удивленно расширились. Невинный агнец!
— Только правду, сынок… О том, как бедные дикари, никогда прежде не видевшие белого человека, решили, что мы боги, спустившиеся с небес на синей птице…
— Мм, вполне логично.
— … и как они пожелали, чтобы божественное семя сохранилось в их племени навечно, и не согласились отпустить нас до тех пор, пока мы не перетрахаем всех их женщин… Да, именно так.
— А сколько у них было женщин? — не выдержал я.
— Восемьсот, — мрачно произнес Тони.
— Восемьсот?
— По четыре сотни на брата.
— И как долго нас там продержали?
— Три месяца. Посчитай сам.
— Я считаю. Значит, девяносто дней…
— Допустим, сто, для ровного счета. Иначе они бы не поверили.
— Ну, разумеется. Четыреста баб за сто дней… четыре палки в день…
— Не забудь про ночи.
— Ах, да, спасибо.
— Не могли же мы торчать там целую вечность. Как-никак, нужно было заканчивать фильм.
— И ты думаешь, что они хоть чуточку поверили этой хе…?
— Нет, конечно. Но — подействовало. Видишь, они ведь сразу расшевелились.
— И?
— Я надеюсь, что нас ждет приятная ночь.
Кровь в моих жилах забурлила. В таких делах я привык полагаться на чутье Тони — за шесть месяцев, что мы с ним общались в Лондоне, оно ни разу не дало осечки.
— Ну да? — воскликнул я.
— Доверься дяде. Когда я закончил рассказывать про наши подвиги и бесконечную вереницу краснокожих индианок, ждущих своей очереди, чтобы разделить с нами ложе, у этих красоток слюнки потекли.
— Просто невероятно. За прошлый месяц я уже позабыл, как это делается.
— Вспомнишь, старичок.
— Замечательно. Каков план действий?
— Заедем в их гнездышко и промочим горло. У меня припасены две бутылочки. — На всякий случай, Тони всегда держит в багажнике своего 'Лотуса-плюс два' пару бутылок водки. Такой привычкой он обзавелся с тех пор, как мы упустили двух роскошных цыпочек только потому, что у нас не оказалось выпивки, а бары уже закрылись.
— Великолепно, — восхитился я. Приятно все-таки иметь дело с настоящим профессионалом. — Кто с кем? Как сейчас?
Тони пожал плечами.
— Меня нынешний расклад вполне устраивает. Девушек, вроде бы, тоже. У Айлин очень приятные духи.
— У Джун тоже. Обожаю девчонок, от которых так хорошо пахнет.
— О, вот и они…
Подружки проталкивались через толпу, улыбаясь в ответ на непристойные предложения и шуточки. Когда они сели, веселые и раскрасневшиеся, Джун отпила из своего стакана и с улыбкой посмотрела на Тони.
