возвращалась туда, увеличивало ее стыд. Ей хотелось упереться, застыть на месте, но Люк держал ее мертвой хваткой, и решительное выражение его лица исключало любой протест. Да и как она могла ему возразить? Она согласилась на это. За сумму в пять миллионов долларов. Только бы эти две недели поскорее закончились и она смогла вернуться домой! И еще она боялась. Ужасно боялась снова превратиться в беспомощную, обуреваемую страстью женщину, какой она была много лет назад. Когда они встретились, она работала моделью, и весьма успешно. Она ни разу не пропустила показа, никогда никуда не опаздывала, но после встречи с Люком все изменилось. Достаточно было одного взгляда этих темных глаз, и она была околдована и не видела никого кругом, кроме него. Ее интересовал только Люк. Она оставила работу, забыла о контракте. Она упивалась своей любовью и не видела, что для него важен исключительно секс. Даже когда он ушел на свидание с другой женщиной, она не поверила, что их связь не имеет будущего. Поняв, что беременна, она обратилась к нему за помощью, но он отказался от встречи, и лишь тогда она поняла, что все кончено.
И вот теперь она здесь, и Люк Санторо снова ведет ее в свою спальню.
У Кимберли ушли годы на то, чтобы построить новую жизнь, и она гордилась этой жизнью и тем, какой женщиной она стала. Она гордилась сыном и своим небольшим бизнесом. Прошлое не повторится. Тогда она была наивной и безумно влюбленной. Сейчас она совсем другой человек, и, как бы Люк ни был сексуально привлекателен, она не забудет, что он из себя представляет. Второй ошибки она не совершит. Она твердо знает, что Люк не изменится. Он многократно доказывал, что ему достаточно секса, а чувства — это ерунда. Так почему она не сможет сделать то же самое? Кимберли вспомнила дикую, сумасшедшую сцену в лифте, и у нее перехватило дыхание, а тело обожгло огнем. Не обращая внимания на гулкий стук сердца, она молча давала себе клятвы.
Люк втолкнул ее в спальню, и перед ней возникла кровать — огромная, с тончайшим постельным бельем из египетского льна. Она хорошо помнила эту кровать. Еще бы не помнить, когда она оттуда почти не вылезала. Кровать стояла у окна. Кимберли впервые заметила, какой прекрасный вид открывается на бассейн и на море. Раньше она этого не видела, так как, находясь рядом с Люком, была слепа ко всему.
Что ж, теперь этого не произойдет.
На этот раз она собирается насладиться и бассейном, и морем, и другими сюрпризами, которые таит в себе его личный остров. Сердечных ран больше не будет.
Она махнула рукой в сторону кровати:
— Кажется, здесь есть все необходимое. Когда приступаем?
Он бросил на нее внимательный взгляд.
— Сарказм тебе не идет.
— Откуда ты знаешь, что мне идет? Ведь моя личность тебя не интересует, — равнодушно заметила она и, подойдя к кровати, опустила сумку на покрывало. — И разве ты не твердишь без конца, что платишь пять миллионов долларов не за разговоры?
На его лице промелькнуло что-то похожее на удивление, и Кимберли еле удержалась от улыбки. Он явно ожидал, что она будет протестовать, а он по-прежнему будет властвовать над ней. Но она этого не допустит. Вместо того чтобы бороться со стихией, она отдастся на волю волн. Она его удивила? Вот и славно. Уверенным жестом — чего с ней никогда не бывало, когда она находилась в его обществе, — Кимберли расстегнула пуговицы на блузке и направилась в ванную. — Я приму душ и через пять минут буду в постели.
Я замечательно держусь, сказала себе она, снимая одежду и становясь под сильную струю воды. Она закрыла глаза и застонала от удовольствия, когда прохладная вода заструилась по ее разгоряченному телу.
Кимберли стояла под душем, тихонько напевая и радуясь ощущению влаги на коже, а также тому, что наконец-то ситуацией управляет она.
Но ее самодовольство длилось всего… восемь секунд.
— Вот уж не знал, что ты так мило поешь, — раздался низкий мужской голос, и она, ахнув, открыла глаза и смахнула воду с лица.
Почти вплотную к ней стоял обнаженный Люк, без стеснения представ перед ней во всем своем мужском совершенстве.
— Прекрасная мысль — душ вдвоем, meu amorzinho. Я одобряю.
Уверенность в одно мгновение покинула Кимберли. Она-то надеялась, что он будет удивлен, раздражен и растерян, а он выглядит как человек, диктующий свои правила игры. Ей хотелось вжаться в стенку душевой кабинки, но она взяла себя в руки. Не хватало еще выглядеть перепуганной девицей!
— Тебе вовсе ни к чему мыться вместе со мной, — холодно ответила она и отвела глаза от дразнящих черных завитков волос на загорелой, мускулистой груди. Посмотреть ниже она не решалась. — У нас с тобой контракт, от выполнения которого я не собираюсь уклоняться, так что не беспокойся — я не сбегу.
— Разве я выгляжу озабоченным? — Его глаза весело поблескивали. Он протянул руку и отвел мокрые пряди с ее лица. — Зачем мне беспокоиться? Я ведь знаю, что ты не в состоянии сказать мне «нет».
Она стиснула зубы и постаралась не замечать, как от волнения покалывает кожу.
— Для твоего самомнения даже целого острова мало.
Он негромко засмеялся и притянул ее к себе.
— Мне нравится то, что ты притворяешься недотрогой. Тем упоительнее станет окончательная капитуляция. Ты бросаешь мне вызов, а я люблю вызовы.
— Ты просто не можешь слышать слово «нет».
— Наверное, мой английский порой хромает.
— Твой английский достаточно хорош, — пробормотала она. Его бедра касались ее ног, и по низу живота разлилось тепло. — Дело в том, что ты хочешь всегда поступать по-своему.
— Что же здесь плохого? — Он обвил рукой ее тонкую талию. — Особенно если мы оба хотим одного и того же.
От сильного сердцебиения ей было трудно дышать.
Он потянулся к мылу.
— У тебя поразительное тело, — прохрипел он, поворачивая ее спиной к себе и проводя ладонями по спине.
Кимберли не удержалась от стона и зажмурилась. Надо заставить себя думать о чем-нибудь другом! Но мысли занимал только Люк, а когда его руки приблизились к голове, она вздрогнула.
Он намылил ей волосы, осторожно, медленно массируя голову. Она не могла не поддаться наслаждению от этих ласковых прикосновений/Он точно знал, как ее расслабить, чтобы сломить сопротивление!
И как довести до безумства.
Он вымыл ее всю, задерживаясь на некоторых местах, чтобы заставить извиваться от удовольствия. Дрожь охватила все ее тело, и ей отчаянно захотелось касаться его так же, как он касался ее. Кимберли не могла сдержаться и провела рукой по его груди… и ниже, по темной дорожке волос. Но Люк не дал себя ласкать и, поймав ее кисти, обвил руки вокруг своей шеи. Он нагнул голову и вместо крепкого поцелуя лишь легонько лизнул уголки ее рта, провел языком по нижней губе и стал осыпать мелкими поцелуями горло, от чего у нее вырвался сдавленный стон. Тело Кимберли пульсировало и болезненно ныло, но облегчения не наступало, а Люк нарочно лишь увеличивал своими ласками нарастающее возбуждение. Нервы гудели, разум отказал, она вся была во власти чувственности и даже не заметила, как он выключил душ, — завернул ее в мягкое полотенце и поднял на руки. Он снова всем управляет, пронеслось у нее в голове, но сил, чтобы обдумать это и что-то изменить, не было. Она, опьяненная, неподвижно лежала у него на руках.
Он опустил Кимберли на кровать, снял полотенце и лег поверх нее. Она провела руками по гладким мускулам на его спине и задвигалась под ним. Он отстранился, и она недовольно прошептала:
— Почему я тоже не могу тебя потрогать?
— Еще рано… — Он закинул ее руки наверх и назад и опустил голову к ее лицу.
Теперь его поцелуй был таким жарким и крепким, что комната закружилась у нее перед глазами. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Она хотела обнять его за шею и не смогла, так как он привязал ее запястья к изголовью кровати.
