да-да, и привязанности. Тогда он чувствовал к ней привязанность, и, хоть никогда не упоминал о любви, Брианна знала, что он не бросает слов на ветер и чувства его не легкая игра. Несмотря на запрет, наложенный на свое сердце, чувства его никогда не были слабыми, а поступки легкомысленными.
Ей тяжко было находиться рядом и видеть, как Морлох возводит преграду между ними. Она чувствовала себя такой беспомощной, такой потерянной… и совершенно не представляла, как ей победить колдуна. Если бы он напал на них. Если бы это был честный бой: воин против воина, Брианна бы знала, как с ним справиться. Впрочем, это было бы просто и Эйдану.
Но Морлох понимал, где слабое место Эйдана: его сын нуждался в том, чтобы его любили и признавали. Брианна видела в этом силу Эйдана, злой колдун — слабость. И умело воспользовался этой слабостью. Слабость или сила? Брианна могла только гадать, кто из них окажется прав.
Она еще глубже погрузилась в воду. Рунические браслеты звякнули о борт металлической ванны. Брианна подняла руки. Отсветы пламени блеснули на кованой меди, темных рунах древнего защитного заклятия. Она нахмурилась, вспомнив пренебрежительное замечание Эйдана о следах, которые оставляют браслеты на ее коже. До сих пор ей в голову не приходило снять их. Оленус говорил, чтобы она не делала этого никогда. Но что может произойти, если она снимет их и отмоет руки?
Эйдан сейчас с Морлохом и останется с ним до конца ужина. Морлох занят, значит, все в порядке. И потом, так она сможет доказать Эйдану, что он был не прав, когда говорил, что она ни разу не дала чародею шанса доказать свою доброжелательность. Когда он увидит ее без браслетов, он поймет…
Пальцы ее дотронулись до одного из браслетов, замерли на миг. Затем замок щелкнул… И вот уже браслет лежит на столике рядом с мылом и губкой. Она быстро сняла второй. Схватив затем кусок душистого мыла, напоминающего запахом весенние луговые цветы, она намылила им губку и начала оттирать руки.
Сладкий аромат окутывал ее, вода ласкала кожу. Брианна целиком отдалась этому наслаждению. Минуты шли, мучительная проблема отношений с Эйданом и его отцом стала какой-то далекой. Все, что осталось в душе, — это ее любовь к нему. Любовь, которая, несмотря на все препятствия, все мучения, не желала уходить или ослабевать.
Новая решимость наполнила Брианну. Пусть она пригрозила Эйдану уйти от него, оставив его с Морлохом, это были лишь слова, брошенные в пылу гнева. Она останется и будет бороться с ним и за него, пока в конце концов не заставит его увидеть истину. Морлох никогда нe добьется победы. Никогда.
За ее спиной открылась дверь в спальню. Сквозняк, пробежав холодными пальцами по влажной коже, заставил ее вздрогнуть. Брианна обернулась. Эйдан стоял в дверях. Она улыбнулась и гибким грациозным движением встала из ванны.
Рядом на столике лежали забытые рунические браслеты, тускло поблескивая в свете очага.
Глава 18
Эйдан брел по лабиринту коридоров. Все было так хорошо. Они снова дружески побеседовали с отцом. Возможно, в скором времени они будут неплохо ладить друг с другом. Эйдану нравилось жить в этом замке. Нравились его высокие, неприступные стены. Нравилось, что никто не шарахается от него, как от прокаженного. Нравился отец, добрый веселый, которого там, в Анакреоне, просто никто не понял. Да и его самого тоже. В этом они похожи.
«Больше я не вернусь туда, — говорил себе Эйдан. — Никогда. Анакреону от Морлоха никакая опасность не грозит. Что бы там медленно ни разрушало королевство, это разложение шло изнутри, а значит, он ничего не должен Анакреону. Пусть сами справляются со своими бедами.
Давно пора ему позаботиться о себе. И конечно, лучше всего это сделать тут, у Морлоха. Здесь у него есть все, о чем он когда-то мечтал: отец, который действительно понимает его, королевство, которым он будет вправить так, как сочтет нужным, подданные, которые примут его безоговорочно. И наконец, здесь у его есть любовь чудесной женщины.
«Да, чудесной женщины, — подумал Эйдан, — вот если бы только она не была так настроена против отца». Надо найти способ каким-то образом изменить ее мнение о Морлохе, заставить ее увидеть, каков он на самом деле. Хоть в пылу гнева они оба пригрозили друг другу разрывом брака, на самом деле даже намек на такую возможность вызывал у него отчаяние. После долгих лет одиночества и самоотречения он нашел все, о чем мечтал… А без Брианны ничего этого ему было не нужно.
Не важно, что она сказала, чем пригрозила, он никогда ее не отпустит. Она нужна ему, как воздух, сон или еда… она часть его и если он когда-нибудь потеряет ее, у него разорвется сердце.
Внезапно Эйдана осенило. Может быть, это и есть любовь? Если Брианна покинет его, не оставит ли это рану, которая будет кровоточить до конца его дней? Нет, только не это! Но Эйдан понимал, что так есть и так будет всегда. Брианна проникла в его сердце через какую-то тайную дверцу, которую он и не думал охранять, и теперь он никогда не сможет прогнать ее. Хоть ему досадно и стыдно признаваться в этом, он понимал, что впервые в жизни по-настоящему влюбился.
Он пошел быстрее. Стук сапог по каменному полу звучал громче. Он должен поскорее вернуться к Брианне и рассказать ей о своей любви. Это наверняка убедит ее остаться. Раз и навсегда.
Один полутемный коридор переходил в другой, затем в третий. Все они внезапно стали походить друг на друга. Неужели, задумавшись, он свернул не туда? За это время он уже должен был добраться до их спальни.
Эйдан остановился, затем медленно повернулся, оглядывая коридор. Он вроде бы проходил здесь несколько минут назад? Пожав плечами, он снова зашагал вперед. Если так, то следующий коридор за поворотом должен вести к их спальне. Однако он вышел в какой-то незнакомый коридор. Потом еще одна дверь, а за ней — узкая комната.
Тупик. Эйдан снова остановился. В нем зашевелилась тревога.
Происходило что-то неладное. Он сомневался, чтобы это было лишь его ошибкой. За последние три дня Эйдан исходил всю крепость и путь к своей комнате мог найти с завязанными глазами. Прекрасная память и умение все замечать, так необходимые солдату, не раз спасали ему жизнь. Он всегда отлично ориентировался и вне зданий, и внутри. Каким бы запутанным ни представлялся лабиринт переходов крепости, Эйдан знал, что не мог ошибиться.
Неужели же кто-то… а в этом замке только один маг — Морлох… наложил заклятие на коридоры, так что они уводили в сторону, стоило ему приблизиться к собственной спальне? Но зачем? Эйдан понимал, что для этого могла быть единственная причина: Морлох хотел, чтобы он не вернулся в этот вечер к Брианне. Он хотел не пустить его к Брианне, которая впервые с минуты, когда они покинули Анакреон, осталась одна.
Страх охватил Эйдана, сменившись сразу бешеным гневом. Будь проклят Морлох! Если с Брианной что-нибудь случится…
Он закрыл глаза, сосредоточился и постарался увидеть ее. Она все еще находилась в их спальне, но с ней там был еще кто-то. Мужчина, высокий и широкоплечий, нес ее на руках… обнаженную. Нес к их постели.
Эйдан выскочил из комнаты и побежал. Уверенность, что ей грозит опасность, росла с каждым шагом. В памяти вдруг всплыло явленое ему магией лицо мужчины, и сердце Эйдана мучительно сжалось. Это был он сам или, точнее, тот, кто превратился в него. И одет он был так же, чтобы обмануть Брианну, на чьих руках, обнимавших сейчас самозванца, не было рунических браслетов.
Эйдан бежал изо всех сил. Только бы не опоздать! Он снова оказался дураком, оставил ее без охраны, допустил, чтобы Морлох умелой ложью усыпил его бдительность. С Брианной сейчас должен был быть Морлох. У кого еще была подобная колдовская сила? Но зачем? Святые угодники, зачем ему это нужно?!
Ответ пришел сам, немедленно: Эйдан любит свою жену. Она держит его сердце в своем нежном любящем плену и всегда будет оказывать на него влияние, с которым придется считаться, если Морлох, как говорила Брианна, на самом деле хотел завладеть его душой и переманить его на свою сторону, Брианна очень сильно мешала ему. Она была единственным препятствием. Единственным.
