– Будем считать, что договорились раз и навсегда.
– Да, раз и навсегда, – подтвердил Брейс.
Ему стало неприятно от того, что он подвергается большому риску. Марисса, возможно, догадывается о его планах. Как только она пополнит свои запасы добром, похищенным из Сокровищницы в Олене, а Родак займется ограблением Фирокса, Брейс покинет ее.
Маленькая содалитка придет в ярость, но не сможет помешать ему. Он будет уже далеко, умчится в известное лишь ему тайное укрытие. Вот тогда Мариссе весьма пригодится помощь симианина.
Это все, что он готов сделать для нее. Однако мысль о том, что он оставит Мариссу, возбуждала в душе Брейса странное сожаление. Никогда еще он по своей воле никого не предавал. И сознание, что он лжец и обманщик, сложившееся у него за два цикла заключения, угнетало Брейса и не покидало его ни на минуту.
Но в этой извращенной, безумной Империи не было ничего, за что стоило бы сражаться. Ничего, кроме собственного спасения. Ему пришлось столкнуться лицом к лицу с жестокой реальностью, и теперь главным стало выживание, если, конечно, не думать о большеглазой соблазнительной маленькой женщине, вовлекшей его в безнадежное предприятие. Безнадежное, глупое и обреченное.
Внезапно услышав, как заворочался симианин, они повернулись к нему, радуясь, что наконец-то закончился этот тягостный разговор.
Хотя у Родака после удара станнера страшно болела голова, они шли всю ночь, чтобы добраться незамеченными до тайника Мариссы. К утру стало так холодно, что две длинные, подбитые мехом куртки с капюшонами, которые припрятала Марисса, показались им даром богов.
Ранний снег покрыл горные вершины, а порывистый режущий ветер, казалось, предвещал мороз. Впрочем, покрытый густой шерстью симианин не страдал от холода, но для Мариссы и Брейса переход через горные цепи был невероятно тяжел. Они с облегчением вздохнули, когда наконец достигли относительно теплого плоскогорья.
С каждым днем Брейс все меньше и меньше зависел от помощи Родака. Когда они добрались до окрестностей Олены, о его прежнем состоянии напоминали только синяки и перебитый нос. И если бы не сны о тюрьме, преследовавшие его по ночам, Брейс чувствовал бы себя вполне здоровым. Но эти сны…
Они разбили стоянку в густом перелеске неподалеку от небольшого городка и начали обсуждать, как проникнуть в Хранилище. Во время разговора Брейс принялся сбривать отросшую бороду острым осколком камня.
– Собственно, нет никакой необходимости всем вместе лезть в Хранилище, – сказал он. – Ты, Марисса, останься снаружи и внимательно наблюдай за тем, что происходит вокруг.
Разглядывая Брейса, Марисса никак не могла решить, что идет ему больше – борода или гладко выбритое лицо. «И почему только все в этом мужчине восхищает меня?» – спрашивала себя Марисса, пытаясь припомнить, о чем он только что говорил.
Вспомнив, она нахмурилась:
– Ты предлагаешь мне наблюдать? – Марисса покачала головой. – Нет! Как только мы войдем в Хранилище, залогом нашего успеха будет расторопность. Посты охраны, мимо которых нам придется пройти, не только замаскированы, но и вооружены до зубов. И трое человек, нагруженных добычей, управятся с ними куда быстрее, чем двое. Кроме того, – добавила она, бросив на симианина выразительный взгляд, – куда умнее присматривать за ним в четыре глаза. Если ему удастся наложить свои лохматые лапы на всю нашу добычу, придется постараться, чтобы он не расправился и с нами.
– Он не сделает этого с нами, Марисса, – вздохнул Брейс, – ибо дал слово, а кодекс чести симианина…
– …ничуть не уступает такому же кодексу Беллатора, – насмешливо закончила за него Марисса. – Да, я знаю это, Брейс, и именно поэтому хочу отправиться с вами. Давай закончим с этим. Мой опыт в таких делах весьма полезен, и я решила сопровождать вас.
Брейс тоскливо посмотрел на Родака. Симианин закатил глаза, пожал плечами и вернулся к прерванному занятию – плетению веревки из стеблей растения, собранных им по пути.
– Будь по-твоему, – раздраженно бросил Брейс, – не могу же я тебе запретить.
Марисса вздернула подбородок:
– А почему бы мне и не участвовать, Брейс? Это же мое предприятие. И именно поэтому я возглавляю его. Разве не так?
– Ну разумеется, госпожа, – иронически-почтительно ответил Брейс. – Это более чем справедливо, и я всего лишь твой покорный слуга.
Она фыркнула. Брейс рассмеялся:
– Признайся, Марисса. Будь я послушен и покорен, это не пришлось бы тебе по душе.
– Откуда ты знаешь, что мне нравится, Брейс? – возмутилась она. – Я хочу лишь одного: чтобы ты подчинялся мне, пока мы заняты общим делом.
– Так точно, госпожа!
Черт возьми, он опять насмехается над ней! Однако это беспокоило Мариссу гораздо меньше, чем та власть, которую он явно обретал над нею. И хуже всего, что она почти наслаждалась теми напряженными отношениями, которые установились между ними. Марисса сердито отмахнулась от этих мыслей.
Наслаждаться обществом мужчины? Да это безумно, неслыханно, невозможно! И все же это было именно так.
Тревога охватила Мариссу. Чувства вышли у нее из-под контроля, а тело смутно, но настоятельно желало чего-то. Хотя Марисса еще никогда не делила ложе с мужчиной, она поняла, что хочет мужчину, именно этого мужчину.
Это открытие повергло ее в смятение и испугало. Интересно, подумала она, а что испытывает к ней Брейс? Однако Марисса тут же заставила себя думать о предстоящем налете на Хранилище.
Они проникли в город после захода солнца. Олена была средней руки городком ремесленников и торговцев, которые ложились спать вскоре после закрытия лавок и мастерских. Хранилище находилось в центре и представляло собой круглое четырехэтажное здание. Они осторожно пробрались в темный закоулок позади Хранилища. Марисса с растущим беспокойством оглядывалась по сторонам, а Родак распускал свою веревку.
Девушка повернулась к Брейсу:
– Терпеть не могу высоты, но на этот раз поднимусь сама, ибо не выдержу вони симианина.
– Наш запах действует на него точно так же.
– Неужели? Возможно, от вас, мясоедов, дурно пахнет, но от вегетарианцев – ничуть.
– А что ты думаешь об этом, Родак? – спросил Брейс. – Разве вегетарианцы пахнут лучше, чем мясоеды?
Тот поглядывал на них, словно обдумывая ответ. Потом завел глаза к небу и отвернулся. Быстро вращая рукой, Родак раскрутил над головой веревку, а затем метнул ее вверх.
Петля на конце веревки зацепилась за острый выступ крыши. Отработанным движением Родак затянул ее, проверил, надежно ли она держится, и обернулся к Брейсу. Тот ухватился за веревку и стал подниматься. Как только Брейс добрался до крыши, Родак жестом предложил Мариссе следовать за ним. Марисса поднималась гораздо медленнее, чем Брейс, но тем не менее вскоре уже стояла рядом с ним. Через несколько секунд на крыше появился и Родак. Он свернул веревку, спрятал ее под водосточную трубу, а затем все они через вентиляционный ход проникли на верхний этаж.
Быстрый осмотр показал, что автоматических контрольных постов здесь нет. Открыв ближайшую к ним коробку управления, Брейс несколькими отработанными движениями вывел из строя системы сигнализации и связи.
– Все в порядке, госпожа. Ждем твоих приказаний, – сказал он. Она кивнула:
– Не забывайте проверять все на каждом уровне, ничего не упускайте. К каждому следующему уровню переходим лишь тогда, когда осмотрим все помещения на этаже. С собой возьмем только самые ценные и легкие предметы. Все ясно?
Брейс и Родак кивнули.
