Джонси с одобрением окинула взглядом комнату. Тяжелые шторы были выстираны, бахрому с них спороли. Солнце било в окно, сияньем отражаясь на медных частях ламп. Она вдохнула приятный запах пчелиного воска и лимона и почувствовала удовлетворение от хорошо выполненной работы.
Это была ее любимая комната. Джонси нравился большой мраморный камин с таким же большим прямоугольным зеркалом над ним. У камина стояла корзина с лучиной для растопки. Гостиная была практически пустой, если не считать двух удобных стульев напротив дивана. Ей виделся большой обеденный стол и стулья с прямыми спинками, нарядные хрустальные люстры. Так она сидела и мечтала, а солнце светило в окна, и по комнате разливались цветные огоньки.
Внимание ее привлек звук шагов на крыльце, и она глянула в переднюю, надеясь, что Милочка спустилась вниз. Но, похоже, придется впустить визитера самой. А она еще и босая на одну ногу. Это, без сомнения, Дэн – принес ее заказ. В таком случае, он, конечно, поймет, если она не пойдет к двери, и Джонси крикнула:
– Входите, пожалуйста!
Джонси сидела на диване, вытянув на нем ноги и подоткнув под них юбки, и чувствовала себя очень неловко. Что ж, подумала она, ничего не поделаешь.
Дверь широко распахнулась, явив безупречно одетого мужчину – от коричневатой фетровой шляпы до идеально скроенного костюма. На его начищенных сапогах не было ни пылинки, и Джонси подивилась, как это ему удалось. Она не могла представить, чтобы этот человек, стоя перед дверью, вытирал носки своей обуви сзади о брюки. По правде говоря, она подумала, что одна нога не выдержала бы веса его тела.
– Меня зовут Джей Ти Лоуренс, – произнес незнакомец, дотронувшись до шляпы, но не сняв ее. – А вы представляете собой дивную картину, мисс Тейлор, расположившись вот так на диване. – На его лице обозначилась усмешка, но глаз она не достигла. – Ну а теперь ответьте мне, что за чушь я слышал, будто вы закрыли заведение?
Не дожидаясь приглашения, он уселся на стул напротив нее. Его холодные синие глаза вперились в Джонси.
Она почувствовала, что закипает, и поняла, что этого он и хочет. И тут же собралась.
– Мистер Лоуренс, я вас не знаю, хотя вы и выяснили, кто я. Я возмущена вашим приходом в мой дом, вы ведете себя так, словно лично в нем заинтересованы. Я не обязана давать вам отчет, поэтому, пожалуйста, уходите. Всего доброго.
Она знала, что румянец заливает ее щеки, выдавая негодование. И хорошо, подумала она, пусть видит, что я возмущена.
– Моя дорогая леди, так получилось, что вас не поставили обо мне в известность.
Он поднял брови и опустил голову, так что подбородок почти уперся в грудь.
Джонси сложила руки на коленях и заставила себя сдержаться.
– Вы уже сообщили, мистер Лоуренс, но мне нет до этого дела.
Она не позволит этому человеку запугать себя, особенно в собственном доме.
Мистер Лоуренс фыркнул сквозь пухлые губы.
– Вижу, мне придется разъяснить вам создавшееся положение, раз уж адвокат этого не сделал.
Ее охватила паника. Если он скажет, что произошла ошибка и дом ей не принадлежит, она просто не вынесет этого. Ведь это ее единственная возможность обрести самостоятельность. Она не забыла и никогда не забудет, что до какого-то времени у нее ничего не было, не забыла постель, на которой спала, и одеяло, которым укрывалась. Она отчаянно нуждалась в этом доме, хотела его иметь даже со всеми связанными с ним трудностями. По крайней мере, он принадлежит ей, и она не нуждается ни в чьей помощи. Она замерла, затаив дыхание в ожидании следующих слов.
– Видите ли, моя дорогая, этот дом не принадлежит вам полностью. Спайси взяла у меня в долг весьма крупную сумму. И вы унаследовали этот долг. Она содержала довольно великосветское заведение, если можно применить это слово к подобным заведениям, но у нее тем не менее были трудности с выплатой. Поэтому каким образом вы, мисс Тейлор, надеетесь вернуть долг, превратив этот дом в обычный пансион?
Он откинулся назад, насколько позволило его дородное тело, и улыбнулся.
Джонси показалось, что ее швырнули о кирпичную стену. Она судорожно выдохнула и принудила себя сосредоточиться на цветном пятне на стене, которое отбрасывал канделябр, зная, что не сможет взглянуть на этого человека и не сойти при этом с ума.
– Убирайтесь.
Голос ее прозвучал низко, и она не отрывала глаз от пятна на стене.
Мгновенье мистер Лоуренс не двигался и не говорил. Затем он поднялся со стула.
– Возможно, вам нужно некоторое время, чтобы понять совершаемую вами ошибку. По-этому оставляю вас, чтобы вы обдумали создавшуюся ситуацию. Пожалуйста, не вставайте. Я найду выход.
После того как дверь закрылась, Джонси продолжала сидеть в мертвой тишине. Ей хотелось закричать. Швырнуть что-нибудь. Ей хотелось плакать.
На глазах выступили крупные слезы, заставив яркое пятно на стене затуманиться и расплыться. Затем оно снова вернулось в фокус – слезы скатились по щекам.
Она не может сдаться, только не теперь, когда она так близко подошла к осуществлению своей мечты. Ей так хотелось самой отвечать за свою жизнь, никого не спрашивая, самостоятельно принимая решения и делая выбор. И это почти случилось.
Мэт не знал, зачем он здесь сидит. Следит, подумал он, – коротко и ясно. Он пришел в конюшню Андерсона, чтобы забрать свою лошадь и встретиться с Чарли, и поймал себя на том, что за последние полчаса посмотрел в сторону большого желтого дома большее число раз, чем ему хотелось бы себе сознаться. И где этот Чарли?
