– Поздно уже, – сказала она, меняя тему разговора. – Завтра будет трудный день. Но мы должны закончить гостиную и хотя бы начать переднюю. Как ты думаешь? – спросила Джонси.
– Почему бы и нет. Только, боюсь, мы раньше изведем все мыло. – Милочка вернулась к своей прежней прохладной сдержанности.
Кивнув, Джонси ответила:
– Послезавтра я схожу в город.
Она прошла по всему длинному коридору и вместе с Милочкой остановилась у лестницы. Смертельно уставшая, Джонси, не двигаясь, смотрела вниз, туда, где оранжево-золотые сумерки лились сквозь окна передней, отбрасывая на пол длинные тени. Внезапно она почувствовала себя потерянной и одинокой. Все оказалось совсем не так, как она представляла себе, когда в первый раз услышала об этом доме. Все ее мечты лежали разбитые, и она не чувствовала в себе никаких сил собрать осколки вместе. Как сложить их в одно целое, как обрести достижимую цель?
Пока она стояла, краски вечера постепенно померкли и тревожная темнота напомнила ей о событиях предыдущей ночи. Стряхнув с себя задумчивость, она сбежала по лестнице и заперла входную дверь.
– Вот это правильно. – Милочка спустилась следом. – Клиенты Руби приходят обычно в это время. – Она взяла маленький темный ридикюль и положила его на столик рядом с дверью. – Это оставила Руби. Она, наверно, придет за ним.
Джонси пропустила мимо ушей эти ее слова, сосредоточив внимание на возможном появлении посетителей. Она не знала, сможет ли выдержать, если события повторятся. При одной мысли об этом у нее пересохло в горле.
– А что будем делать, если клиенты действительно придут? – спросила она.
– Мы просто скажем, что Руби в салуне Сэма. Большинство из них уже, должно быть, знают об этом. О Руби всегда все известно.
Милочка казалась такой уверенной, такой спокойной, что Джонси и сама вздохнула с облегчением. Тем не менее этим вечером она не стала зажигать лампу в передней. Не стоит никого поощрять, решила она.
Приготовившись ко сну, Джонси остановилась у ночного столика и открыла шкатулку, глядя на пистолет со смешанным чувством. Оставив крышку открытой, она задула лампу и забралась в постель. Едва она очутилась в темноте, как ожили скрипы и стоны незнакомого дома. В конце концов она поняла, что кто-то пытается попасть в дом через главный вход.
Она взяла пистолет и с бьющимся в горле сердцем прокралась к двери и выглянула в коридор. Убедившись, что она одна, Джонси осторожно пошла по коридору и у начала лестницы прижалась к стене. Страшась подойти к перилам, она прислушалась.
Ничего.
Затем она снова услышала этот звук. Шаги на крыльце. Она заставила себя на цыпочках приблизиться к перилам. Внизу, за занавешенным стеклом парадной двери появилась тень. Она двигалась, словно пыталась заглянуть внутрь.
– Откройте! – крикнул мужской голос, невнятно произнося слова. Мужчина начал колотить в дверь, стекло задребезжало. – Давай, Руби, открывай эту чертову дверь!
Колени у Джонси подогнулись, но она поняла, что это не вчерашний посетитель. Она крепче сжала пистолет. Жаль, что она не зарядила его! А сейчас времени уже нет. Что ж, снова придется брать гостя на испуг. Дрожа как никогда, она спустилась по темной лестнице и остановилась перед дверью.
– Открой чертову дверь, я сказал, иначе я ее выломаю!
– Он так и сделает. – Милочка говорила с галереи над передней, где, крепко держа пистолет, стояла Джонси. – Это Джек Бычья Морда. Лучше открыть.
– Нет! – с силой прошептала Джонси. – Скажи ему, пусть уходит и что у меня есть оружие.
Правда, что произойдет, если он сломает дверь и обнаружит, что пистолет не заряжен?
Нет, надо попытаться уговорить его через закрытую дверь.
Джонси откашлялась, постаравшись, чтобы ее голос звучал естественно.
– Уходите. Руби здесь больше нет. Молчание.
– Ну так ты здесь, – невнятно сказал Джек.
Джонси в панике повернулась к Милочке.
– Теперь что? – прошептала она.
Милочка, казалось, слетела вниз по лестнице, ее бледная ночная рубашка походила на призрак в ночи.
– Джек, – начала она, – Руби у Сэма. Она просила сказать тебе, чтобы ты шел туда.
– Почему ты не открываешь эту проклятую дверь? Снаружи тут очень одиноко, Милочка.
– Заведение закрылось, Джек. Насовсем. Теперь это приличный пансион.
Ожидая его ответа, Джонси смотрела на Милочку, едва удерживая во вспотевшей руке ставший скользким пистолет.
В мирной тишине Джек разразился смехом, долгим и громким, заставив Джонси подпрыгнуть от неожиданности.
– Здорово, Милочка. – Было слышно, как он дважды хлопнул себя по колену. – Пансион, – проревел он.
