холма. Глядя в спину широкоплечему двенде, Рингил думал о том, как странно, что он так легко, не задавая вопросов, подчинился чужаку. В этом было что-то неправильное. Просачивавшийся между кривыми стволами бледный свет помогал не терять из виду дорожку, но по-настоящему светло не становилось.
— Куда идем?
— Куда ты хотел, — бросил через плечо двенда, не оглянувшись и даже не замедлив шаг. — Выполню за тебя твое обязательство.
— И с какой же стати?
Ситлоу многозначительно ухмыльнулся.
— У тебя короткая память, Рингил Ангельские Глазки.
— Хорошо, что еще хоть что-то помню, — проворчал Рингил. — В таком месте…
Он зябко повел плечами.
В саду какой-то седой солдат в форме императорской армии, сказав, что знает его, ударился в воспоминания о кампаниях в пустыне, в которых Рингил никогда не участвовал.
— А ведь мы предупреждали старика Эршнара не уходить с холмов. Не слушали. Эти придурки понятия не имели, что такое война в пустыне. Неудивительно, что до нашего подхода чешуйчатые порвали их на куски. Помнишь, что они сделали с его ребрами? Помнишь, каким оставили?
— Не помню. — Ответил поспешно — в голову уже лезли страшные картины с пропеченного солнцем, незнакомого берега. — Говорю же, меня там не было.
— Знаешь, я потом несколько месяцев не мог избавиться от кошмаров. — Солдат как будто и не слышал его протестов. Наверно, ему, как и всем им, просто нужно было выговориться, тогда как Рингилу, чтобы жить дальше, оставалось только сопротивляться, отказываться, отбиваться в меру сил от всех этих призраков с их небывальщиной. — Да и сейчас такое бывает, особенно летом. Просыпаюсь с криком, в поту, а перед глазами они, лезущие из песка чешуйчатые рожи.
— Чешуйчатые пришли с моря, — твердо сказал Рингил. — В пустыне их не было. Они выползли из западного океана, и туда мы их загнали. Это я помню, так все и было. А тебя в глаза не видел.
В глазах солдата отражались удивление и обида. Такое же выражение было у Дарби, когда Рингил предложил ему денег. А какое было, когда его убил Искон Каад? Рингил пристыженно отвернулся.
— Держись, Гил, — пробормотал, не глядя ему в глаза, Милакар. Старый солдат пропал, но сад остался. — Так оно лучше.
— Да? Кому лучше?
— Тебе никто зла не желает.
— Что за чушь ты несешь. У самого дом в Глейдсе.
— Вон оно что. Понятно. По-твоему, Глейдс только для Эскиатов? А мое место в трущобах?
Рингил усмехнулся.
— В чем дело? Хочешь быть таким, как я? Смотри не перестарайся.
Милакар отвернулся. Рингил ждал, что он вот-вот растворится, как и старик солдат, а потом понял, что хочет, чтобы он остался.
— Жаль, что с Гиршем так случилось, — сказал он торопливо. — Надеюсь, Эрил успел уйти.
Милакар только махнул рукой — сердито, не оборачиваясь. В глаза Рингилу он так и не посмотрел.
Выйдя из сумрачного леса, они пробирались между громадными камнями, как будто выраставшими из белого песка. Сколько они так шли, Рингил не знал; последним, что он помнил ясно, был сад, а до него вроде бы какая-то тропинка в лесу. Внизу, заключенный в рамку с зубчатым верхним краем, открывался вид на берег с кромкой прибоя. В ночном небе над морем сияли с десяток звезд и…
Рингил остановился как вкопанный.
— Это что еще за хрень?
Ситлоу, задержавшись между двумя булыжниками, лишь слегка повернул голову.
— Это луна.
Рингил вытаращился на висевший над горизонтом грязновато-желтый диск с темными пятнами.
— Похожа на солнце, — прошептал он. — Но какая ж старая. Как будто выгорела. Поэтому и свет слабый?
— Нет.
— А это не тот Небесный Дом, о котором говорят махаки?
— Нет, не он, — с нетерпеливой ноткой ответил двенда. — Не отставай. Это не только наша территория.
— Что ты…
Рингил недоговорил. Взгляд наткнулся на что-то необычное.
Сначала он подумал, что это либо статуи, либо просто камни, напоминающие формой людей. Но потом они зашевелились, и в спину как будто дохнул холодом страх. До них было ярдов двадцать, и тусклое мерцание луны не позволяло рассмотреть деталей, но он вроде бы разглядел груди, большие светящиеся глаза и круглые, как у миног, рты.
— Оружие не помешало бы, — шепнул он.
— Оно у тебя есть, — рассеянно сказал Ситлоу. — Меч за спиной, а кинжальчик из зуба дракона, тот самый, с которым ты так ловко обращаешься, на поясе. Только если что-то пойдет не так, толку от них будет немного.
Рингил дотронулся до плеча — перевязь на месте. Пальцы нащупали ножны, рукоять Рейвенсфренда. Еще минуту назад, он мог бы поклясться, меча там не было.
— Не трогай, — сдержанно предупредил Ситлоу. — Это акийя. Улыбайся, держись подальше от воды и не останавливайся. Может быть, они нас не тронут.
Он повернул в обход гранитной глыбы. Ноги вязли в сыром песке. Пара существ исчезли под водой, но другие остались на берегу, спокойно наблюдая за чужаками.
— Они не вооружены, — заметил Рингил.
— Не вооружены. Оружие им и не требуется.
Берег уходил вверх плавными уступами. В тусклом мерцании призрачного ночного солнца валуны отбрасывали на песок черные тени. Рингил обратил внимание, что существа — акийя, как назвал их Ситлоу — движутся параллельно им: они ныряли парами, проплывали под водой двадцать — тридцать ярдов, выныривали и дожидались остальных. Ветер доносил чирикающие, чмокающие звуки, смазанные шорохом набегающих волн.
Ситлоу остановился и наклонил голову, прислушиваясь. Рингилу показалось, что губы его тронула улыбка.
— Что смешного?
— Они говорят о тебе.
— Ну да.
Тропинка уходила от берега. Нависшие стеной скалы в этом месте как будто обрушились, оставив после себя груды мусора, и Ситлоу повернул в узкий овраг между двумя накренившимися гранитными блоками. Теперь они удалялись от моря. Рингил еще раз дотронулся до Рейвенсфренда, проверяя, на месте ли меч.
— Когда ты вернул его мне?
— Он был у тебя с самого начала, просто ты этого не замечал. Довольно незамысловатый трюк. Могу научить.
— Так он все это время висел у меня за спиной? Даже в лесу?
Ситлоу оглянулся и снова усмехнулся.
— До леса мы еще не дошли.
Ноги стали вдруг словно ватные. Стена слева выросла в непреодолимую преграду.
— Тогда…
— Помолчи!
Ситлоу предостерегающе вскинул руку и указал глазами вперед. Рингил повернул голову и замер на
